Нищий Король (СИ) - "Феликс Неизвестный" - Страница 77

— Ничего я не чувствую, — грубо ответил Лещ — я водился в мутной воде, и к свету никогда не всплывал, что бы не быть пойманным.

— Могли бы по моим часам определиться, — заговорил Заяц — если бы их кто — то не отдал.

Король понял, что это был камень в его огород, но предпочёл промолчать, чего с ним доселе не бывало.

Тоннель отличался крайней неровностью, он то резко спускался вниз, заставляя путников спотыкаться и падать, а гладкого и скользкого Леща, прямо таки, съезжать как с ледовой горки, то, наоборот, забирал круто вверх, вынуждая ползти на четвереньках, что было особо, трудным делом, так как рыба не умел ползать и зайцам приходилось тащить его за собой.

Ко всему, в тоннеле было очень душно, даже жарко, Король, не смотря на свою жалкую дырявую хламиду, обливался потом, который насквозь пропитал его густую бороду, и капал с её кончика на носки пынеходов.

Зайцы, вывалив языки, со свистом вдыхали, втягивая в себя тяжёлый горячий воздух.

Лещу было совсем не по себе, ему казалось, что сбылся его худший кошмар — он оказался на раскалённой сковородке и вот, сейчас, на него насыплют соли, которая тысячами копий пронзит его нежный мясистый бок.

Но, даже, всё это оказалось не самым плохим.

Король резко остановился и его свита, бредшая с полузажмуренными глазами, вся дружно, влипла в широкий королевский тыл.

— В чём дело? — разнервничалась Зайчиха — Затор на дороге? Давай проезжай!

Но Его Величество не двигался, он вытянул вперёд руку с хрусталиком и что — то осматривал. Зайцы и Лещ, повысовывав морды из — за королевской спины, узрели, что же смогло приковать внимание государя.

Это был чёрный проём, ответвление отходившее от основного тоннеля, да и был ли он основным?

— Ладно, — тихо произнёс Его Величество — не будем сворачивать.

— А может нам туда и надо? — предположила Зайчиха.

— Если это так, — Корол почувствовал, что у него пересохло во рту — то мы сможем вернуться. Когда идёшь прямо, заблудиться невозможно, и мы сможем, снова, отыскать этот проход.

В полной тишине они двинулись дальше, но в этот раз, не успели пройти и ста шагов, как, вновь, вынужденны были остановиться — тоннель перед ними раздваивался.

— Отлично! — воскликнула Зайчиха — Похоже на то, что мы начинаем блуждать в подземном лабиринте!

— Не стоит паниковать, — остудил её Король — вот здесь поставим заметочку, — он, острым камушком, начертил крестик на стенке тоннеля — и, если что, будем знать в какой стороне мы, уже, побывали.

Но неприятности, словно, подстерегали храбрых путешественников, правый тоннель, который выбрал Его Величество, заставив их пройти по нему около часа, а в конце — разделился на трое!

— И что скажет на это наш августейший чичероне? — в голосе Зайчихи сквозило презрение.

Король ничего не ответил и, даже, не сделав заметки, снова выбрал правый проход и пошёл по нему. Свита, уже, с трудом за ним поспевала, сказывались бессонная ночь и голод.

Заяц первый стал ныть, что больше не может идти, пускай его или несут или дадут отдохнуть. Но всем оказалось глубоко плевать на проблемы косого, никто не выразил ни желания ни намерения нести его. Он, даже, сам садился на землю, в знак протеста против нещадной эксплуатации, на что Король ему коротко напомнил:

— Ты — то сам, много ли позволял подчинённым отдыхать? Небось работу до последнего дыхания требовал! Домой не отпускал, пока не закончат?

— Но тоже подчинённые, а это — я! — чуть не расплакался Заяц, но этим, всё — равно, никого не разжалобил, и ему ничего не оставалось, как подняться и догонять компанию, дабы не отсаться одному в кромешной тьме подземного лабиринта.

Но всякому волшебству есть свой предел и, сколько бы, чудесные пынеходы не придавали сил Его Величеству, в конце концов и он выдохся, да и к тому же, они наткнулись на очередную развилку и Король, окончательно обессилев, сел на землю и спрятал светящийся хрусталик в карман, погрузив всё в непроницаемую темноту.

— А что если мы кругами ходим? — Зайчиха облизнула пересохшие губы и упала рядом с Королём.

— Лучше бы мы в гроте остались, простонал Заяц, даже его слюнявый рот пересох в духоте тоннелей — там, по крайней мере была вода и жары такой не было.

— Да, — согласился с Зайцем рыба, которому приходилось тяжелее всех — я бы, сейчас, с радостью окунулся в ту мелкую лужицу.

Но на споры и препирания ни у кого, уже, не было сил, они все расплостались на жаркой земле и один за другим впали в сон, который, хоть на какое — то время, избавил их от мук жажды и голода.

Во время сна все часто ворочались, безуспешно пытаясь избавиться от душившей жары, Заяц плакал и потирал лапкой обрубок уха, а Лещу снилось, что его жарят на сковородке на пальмовом масле, и регулярно тыкают вилкой, от чего, в реальности, он нервно бил хвостом по земле и широко раскрывал жабры.

Спали долго, по крайней мере так почувствовал Король, проснувшись. Раскрыв глаза он не уловил никакой разницы, было так же темно, как и с зажмуренными веками. Его Величество, совершенно, не чувствовал себя отдохнувшим, ему не хотелось подниматься, ведь, опять придётся идти этими бесконечными тоннелями неизвестно куда, да и удастся ли выйти вообще? К тому же свет Рождественского подарка угнетал и его, монарх это понял, отдохнув от него, и так, в темноте, было, всё же, легче, чем когда тебя пронзали эти чистые искрящиеся лучи, словно фотографический реактив, проявлявшие самое нутро, какими бы вычурными словесами ты не прикрывался, за кого бы себя не выдавал…

Король тяжело вздохнул.

— Проснулся? — услышал он голос Зайчихи.

— Да, — вяло произнёс августейший — вот, только, сил встать, почему — то, нету.

— Это от голода, — пропищал в темноте Заяц.

— Не трави душу, — попросила Зайчиха и её живот громко заурчал.

— Ничего, — подбадривал свиту августейший — вот выберемся на поверхность, нажрёмся от пуза, так что поперёк горла стоять будет.

— Это интересно с какого перепугу? — слабым голосом спросила Зайчиха — На какие шиши? В ресторанах, пока что, да на рынке, харчи даром не отпускают, а платить нам нечем или, может, ты на работу устроишься, за тарелку жидкого супа, располовиненного водой?

— Бе! — выдавил из себя Король.

— Что не нравится? — гаденько рассмеялась Зайчиха — Твой же МРОТ, ты принимал!

— Правильно, — не спорил монарх — я же не для себя его принимал, а для скотов, хамов и прочего быдла, бездельников, живущих на подачки, за свой, якобы, труд.

— Ну так, поздравляю! — порадовала Короля Зайчиха — Теперь ты сам стал одним из хамов и, скоро, узнаешь цену господской подачки, если, конечно, нам посчастливится отсюда выбраться, в чём я сильно сомневаюсь.

— Ты что такое говоришь! — всхлипнул Король — Ты же недавно убеждала меня в обратном! В моём божественном происхождении!

— Так это было до того, как ты завёл нас в подземелье, на погибель! — фыркнула Зайчиха.

— Это, кстати, только вам вкалывать за миску похлёбки придётся, — сказал Заяц — а у меня, по ту сторону границы, денежки имеются на счету, я, в отличии от вас, только мы пересечём кордон, буду сыто жить не бья пальцем о палец!

— Да можно подумать ты когда — то иначе жил, — подловила его сестра — да и откуда у тебя на счету деньги возьмутся? С должности тебя давно попросили, а рассчётные ты прогулял и того раньше. Что же ты, тогда, выдумываешь?

— Не выдумываю, а быль говорю, — насупился Заяц — и деньги мне за погубленное на службе здоровье начислялись, а не просто так. Регресс у меня — вот так то!

Холодным октябрьским утром, в воскресенье, около шести часов, всё население посёлка «Зайчуткино», от мала до велика, собралось у, густо заросшего камышом, берега, протекавшей мимо их посёлка, не очень широкой, шагов до тридцати, речки.

Дикие утки, напуганные таким сборищем, тучами кружились, над рекой и возмущённо крякали.