Нищий Король (СИ) - "Феликс Неизвестный" - Страница 43

Его Величество, действительно за столом алкоголя не употреблял, так как от предложенного самогона он отказался, а взять хорошего вина было негде.

Кушал Его Величество плотно и долго — практически весь день, прерываясь на походы в нужник, куда его сопровождала девушка, безотлучно находившаяся с ним.

За чаем, часов около пяти вечера, Король пожелал развлечений, но так как слушанье пластинок на граммофоне, он считал уделом бедняков и признавал, исключительно живое выступление, то девушка взялась петь для утехи Его Величества, голос у неё оказался хорошо поставленный, чувствовалась школа. Исполняла она песни Ваенги.

— Скучно получается, — остановил исполнительницу Король — что это за выступление и без подтанцовки, всегда вокруг певца должен скакать какой — нибудь кардибалет, зритель любит, что бы мелькало, что бы на сцене было суетно и непонятно.

Сперва танцевать хотела подрядиться сама мать, но Король вспомнил, что этим талантом в должной мере обладает Заец, и, по пожеланию монарха, косой был допущен на веранду, где, за хорошее хореографическое выступление ему посулили бублик и рюмку самогону.

И концерт начался! Девушка высоко тянула:

Заяц изворачивался, как только мог: и давал в присядку, и с канатиками, крутился вокруг ножки стола, выкручивал лапками какие — то безумные па, тряс хвостиком, хлопал ушами, короче радовал публику, как мог и отрабатывал свой гонорар на совесть.

Старуха — мать прихлопывала в ладоши и притопывала ногами, не забывая подливать Королю в блюдце кипятку из самовара.

От представления у Короля разыгрывался волчий аппетит, и он кушал с удвоенной жадностью, сейчас всё напоминало ему дни благоденствия, когда он вот так же сиживал в большой трапезной королевского дворца, а шуты — холопы развлекали его.

Король оторвал кусок от пухлого пирога начинённого голубями и швырнул на пол. Куски раскатились по всей веранде и Заяц, извиваясь змейкой ползал по полу, собирая крошки и жадно засовывая в рот, подобно лохматому пылесосу. Собрав всё, Заяц вскочил и, забив лапками по полу, врезал настоящую ирландскую джигу! Джига под песни Ваенги — это было что — то! Тонкий элитарный вкус.

Ещё не раз Его Величество одаривало косого объедками со своего стола, и Заяц, преисполненный благодарности от королевских щедрот, уже изготовился сплясать танго в одиночестве, но его, совершенно неожиданно, оборвал раскат грома и, с резким порывом ветра, ударил ливень, ледяной, он сплошной стеной обрушился на землю.

Ветер задувал холодные капли на веранду, они, со звоном падали в опустошённые чашки и тарелки, бья в них, как в литавры.

Мать и дочь, тут же подняли Его Величество под руки и завели в дом, укрыв от непогоды.

Заяц остался стоять один одинёшинек, никто и не вспомнил про обещанную рюмку водки.

— Разве ж можно так с честным труженником поступать? — у Зайца, от несправедливости, навернулись слёзы на глаза — Если подрядили на работу — заплатите, нельзя лишать честно заработанного…

Но, естественно никто обделённому косому не ответил, ибо было некому.

Тут Заяц поднял глаза на стол, все так спешно ушли, что стол остался неприбранным.

Заяц обрадовался, с разбегу запрыгнул в кресло — качалку, всё ещё тёплую от королевского седалища, раскинул лапы пощире, что бы загрести побольше, но, увы, Король успел съесть, абсолютно всё, в тарелках Зайца ждала, только, мутная дождевая вода, даже в самоваре не осталась ни капли кипятка. Заяц психанул и рванув за скатерть, сбросил со стола все приборы.

Сквозь шум дождя, Заяц расслышал, как хлопнули ворота, и мимо веранды пробежала, вся насквозь мокрая, Заяйчиха.

— Ты где таскалась, старая? — крикнул сестре вслед Заяц, но она либо не расслышала вопроса, либо не посчитала нужным отвечать брату, да и где тут останавливаться при таком потопе, и Зайчиха побежала в будку — Тьфу на тебя, дура старая! — прокричал ей вдогонку Заяц, храбрый от уверенности, что в такой дождь и на таком расстоянии она, точно, ничего не расслышит.

Затем он нервным шагом побродил взад — вперёд по веранде, когда заметил возле королевской ванны, какой — то пузырёк. Заяц схватил его и, щурясь в сумеречном свете, с трудом различил надпись на этикетке.

— Огуречный лосьон! — обрадованно воскликнул косой — Почти полный!

Он скрутил крышечку и блажённо вдохнул аромат исходивший из пузырька.

— А — а — а… — промычал Заяц и глаза его закатились, а хвостик задрожал.

Он, поскорее, подобрал с полу скатерть, выбрал чистый, не заляпанный остатками королевского пиршенства, край и приложив его к губам, влил через него лосьон себе прямо в слюнявый рот.

— Ух! — выдохнул косой и занюхнул скатертью.

Тут же у него на сердце отлегло, в теле появилась приятная лёгкость, а в сметенном разуме покой. Ему в голову пришло простое и одновременно гениальное решение — вместо того, что бы идти под тким ливнем к будке, в которую, к тому же, гарантированно, сестра его не впустит, можно остаться, здесь, на веранде, и хорошо выспаться в королевском гамаке. Так косой и поступил. Залез в гамак, зарылся с головой под одеяло, и под убаюкивающий шум дождя, быстро уснул, разморенный огуречным лосьоном.

Ветер, размеренно покачивавший гамак, к полуночи стих, прекратился и ливень, только, ещё, редкие капли падали с вызвездившегося неба и, монотонно, капали с водостока крыши в пластиковую бочку для набора воды. Бочка, уже, переполнилась и вода, большими слезинами, скатывалась по её стенкам. Всё это, сквозь сон, слышал Заяц, выставив одно ухо из — под одеяла. Монотонность, плавность звуков, убаюкивала косого, ему стало жарко под одеялом и он выставил мордочку наружу и, тут, синее свечение ударило ему в глаза и разбудило его.

Заяц приоткрыл слипшиеся глаза — свет исходил из дому, из окна. Косой тихонько выпрыгнул из гамака и, бесшумно подобравшись к окну, прильнул к стеклу. В комнате работал телевизор, от него — то и исходило синее свечение. А возле самого окна стоял диван и заяц различил большую лохматую голову Короля, откинувшуюся на спинку дивана. Рядом с ним, глядя на монарха влюблёнными глазамми, сидела девушка. Заяц прижался к стеклу ухом и напряг слух.

— Ваше Превеликое, — щебетала девушка, гладя Короля по мохнатой руке — а какого, собственно, королевства вы государь?

— Многоземельного, — зевнул Король.

— Нашего! — девушка радостно всплеснула руками — Ой, как хорошо! И переезжать мне никуда не придётся, гражданство менять!

— Куда переезжать? — не допонял Король, он смотрел телевизор, а собеседницу слушал вполуха.

— Никуда! В этом — то и прелесть! — девушка кокетливо поправила волосы — Вот захочет Ваше Величество меня замуж взять, а мне и пачпорт выделывать не нужно, всё готово! Вы — Король Многоземельный, а я гражданка вашего королевства, по — моему, это — судьба!

— Чево? — Король перевёл взгляд надевушку — У меня в королевстве миллионов с пятьдесят баб, все гражданки Многоземельного Королевства, все мои подданные, эдак по твоей логике я должен их всех замуж взять?

— Если пожелаете, — сразу согласилась девушка — я не буду возражать, но чур я — первая жена, по статусу. Очерёдность меня не волнует. Видите какая я буду добрая жена — покладистая, с широкими взглядами. Какая — другая вас за такие дела пилила бы денно и нощно, а я и слова худого не скажу, только замуж возьмите.

— Так не положено у нас, что бы у монарха было больше одной официальной супружницы — такой закон, — Король задумчиво поскрёб бороду.

— Так измените закон, сир, что вам стоит?

— Это просто так не делается, — чувствовалось, что Королю этот разговор не очень приятен — этот закон не просто так придуман, там дело в престолонаследовании, — Величество на миг задумался, выдумывая оправдание, но ничего толкового ему в голову не приходило, и он, вдруг, вспомнил — кстати, я, уже, женат! — с облегчением, неожиданно вспомнил он.