Фея Желаний (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 32

Эта вторая и сказала — шёпотом, с этакой особенной, ликующей интонацией:

— Знаешь, что он мне подарил?

Тут она ловко сдёрнула с руки кружевную перчатку, и на её пальце что-то сверкнуло. Пусть я стояла далеко, но я увидела и опознала… То самое кольцо, которое Грэм предлагал Фее Желаний за её помощь. Кольцо, которое он, ну можно сказать, дарил мне!

— Ух ты, — выдохнула министерская племянница. В голосе прозвучали нотки зависти.

— Представляешь? — а дочка банкира была счастлива! — Я чуть в обморок не упала.

— Так вы… так у вас?..

«Банкирша» пожала плечами, но это было почти «да». Она ещё сомневалась, но уже признавалась в романе с начальником Департамента стражи.

Только «племянница» не успокоилась:

— Расскажи подробнее, как это произошло!

И та рассказала… Мол, отец ходил к Эйнардсу, взял её с собой. После того, как мужчины поговорили, отец под неким предлогом вышел, а она осталась тет-а-тет с Грэмом.

Между ними тоже завязался разговор, в финале которого Грэм сунул руку в карман и нашёл там кольцо. По признанию мисс «это выглядело как случайность, Грэмушка словно удивился находке, а потом…»

Потом он надел кольцо на её палец, а девушка изумилась и испугалась. Спросила что это и зачем, а в ответ услышала: «Красивое кольцо для красивой мисс. Почему нет?» Юное создание тут же напомнило Грэму, что подобные подарки неприличны, а главный стражник пожал плечами и отмахнулся: «Да, ладно!»

— Ты бы видела, как он в этот момент улыбнулся! — продолжала делиться подробностями «банкирша». — У него же такая улыбка… А зубы какие белые. А эта его щетина? У-у-у, она просто сводит с ума!

Рассказчица откинулась на спинку стула, изображая потерю чувств, а я заставила себя отвернуться.

Было неприятно.

Ещё неприятнее было от того, что мне неприятно — угу, вот такой каламбур.

Вопрос — да как Грэм посмел? — возник и тут же исчез. Эйнардс взрослый, вменяемый мужчина, и может сам решить, кому дарить кольца и прочие украшения. Эта дочь банкира, кстати, вполне себе ничего, миленькая и с приданым. А Грэму, кроме прочего, нужно компенсировать потерю пятидесяти тысяч золотых.

Я вновь сосредоточилась на пирожных.

Но через минуту выдохнула — про пятьдесят тысяч, конечно, ирония. Нужно выплатить их и поскорее. Отдать, чтобы нас точно ничего больше не связывало. Подкинуть втихаря!

Это будет последнее. Всяких глупостей из серии подарков на свадьбу Грэм от меня точно не дождётся. Я про его свадьбу вообще не узнаю, потому что буду занята чем-нибудь очень важным. Например «юношей-феем», которого… нет, не соблазню, а накормлю для начала. Чтобы перестал быть таким тощим, раздражающим дрищом.

Жизнь вошла в обычную колею так просто, так плавно, что я даже растерялась. Следующим утром сидела на пороге собственной лавки, пила кофе и удивлялась тому, как всё хорошо.

Это было начало. Весь день прошёл так же — обычно и размеренно, словно ничего и не было. Никаких Грэмов и прочих, связанных с его весёлым слоником событий. Только улыбаться почему-то не получалось — но это пока.

Вдох, выдох и погружение в такую желанную спокойную реальность.

Я опять занималась артефактами, Габи ворчала, а Полли строго вещала о том, что мне очень нужен муж. Подруга забыла о своём интересе к Эйнардсу, зато её муж, Якоб, помнил и очень этому факту удивлялся. Он же — хотя я не просила! — делился со мною новостями.

Вернее как: раньше он обсуждал новости с Полли, а теперь она и слышать про начальника Департамента стражи не желала, поэтому Якоб нашёл другие «свободные уши». Просто приходил и рассказывал, иногда являлся прямо с газетой и зачитывал. Затем просил чай или кофе и пускался в рассуждения что да как.

Я не гнала Якоба потому, что… ну тоже не в пустыне живу, надо знать, что происходит. Хотя событий, на самом деле, стало очень мало — после поимки Харба Бешеного вся преступность действительно легла на дно.

Столица Ризленда превратилась в этакое благословенное место, где никого не грабят, не убивают, не преследуют. Хоть ночью с полными чемоданами денег туда-сюда ходи.

К этому сорту новостей я относилась благосклонно. Вторую по важности новостную тему просила не озвучивать, и Якоб был только рад, ему она тоже не нравилась. Зато торговцев с рынка было не остановить!

В итоге я, как и весь город, пребывала в курсе того, что Грэм Эйнардс вот-вот объявит о помолвке. Только с именем будущей невесты имелась небольшая нестыковка. Сразу пять высокородных мисс утверждали, что у них роман с главным стражником, а тот молчал.

Так кто станет невестой? Дочь банкира? Племянница министра финансов, которой в итоге тоже что-то там подарили? Внучка знаменитого маршала? Любимая падчерица министра сельского хозяйства? Или младшая дочь бывшей фаворитки покойного короля?

Народ гадал, следил с интересом, а я… удивлялась тому, как стремительно развиваются события. Ему понадобилась всего неделя, чтобы оказаться в центре брачных событий, стремящихся к скандалу. Каких-то семь дней!

Ещё один момент — с Грэмом мы больше не сталкивались. Может он и вправду подстраивал наши встречи? Потому что отрезало, и всё.

Раньше встречались по семь раз на дню, а тут — за целую неделю увиделись лишь дважды. Один — столкнулись на улице, где-то между рынком и Департаментом стражи, а второй раз — в кабаке.

Знакомая ситуация, но теперь уже не я, а он вошёл в заведение. Ввалился туда вечером, в компании широкоплечих подчинённых, а я… как раз поросёночка печёного доедала. Поросятины хотелось страсть как!

Сижу уже добрая, передо мной большое блюдо с костями, хрящами и кусками шкуры. Рядом два кувшина из-под браги, вокруг изумлённые свидетели фейского аппетита… В общем, картина такая, что даже Эйнардс притормозил.

Посмотрел удивлённо, а когда их компания отошла на достаточное расстояние, мой тонкий слух уловил реплику бывшего ухажёра:

— Надо же, какая прожорливая мисс.

Прожорливая? Ну как бы да, но обязательно тыкать меня в эту правду?

Передёрнув плечами, я попросила ещё кувшин браги, выпила его в три приёма и ушла.

Выходила прямая, гордая, ровная, а за порогом кабака плечи всё-таки опустились. Глупо отрицать — мне было чуть-чуть, самую капельку жаль, что Грэм для меня больше никто.

То есть он и был никем, а теперь… Впрочем, не суть.

Неделя прошла неплохо, а закончилась на грустной ноте. Утром я решила перебрать самые старые артефакты, и пять из них не отозвались. Я пыталась активировать, звала, посыпала пыльцой, вливала силу, но предметы, некогда дышавшие волшебством, молчали.

Они умерли, потому что… да-да, волшебство уходит, и мы уходим вместе с ним.

По телу побежали неприятные мурашки, а Габи, бывшая свидетельницей моих усилий, притихла. Мы со шкатулкой обнялись, я нервно выпила кофе, затем достала ещё один, вызывавший сомнения артефакт.

Медное зеркало пророчеств. В прошлый раз оно активировалось, однако ничего кроме тумана не показало, и это могло означать, что артефакт теряет силу. Другое объяснение — грядущие события вне досягаемости зеркала. Третье совсем уж невозможное — некто поставил запрет.

В запреты я не верила, в недосягаемость тоже, а потеря силы — это да, актуально. Глубоко вдохнув, я спрыснула медную поверхность водой, добавила щепотку пыльцы с крыльев, и недоумённо заломила бровь.

Артефакт — ура-ура! — ожил, но вновь показывал туман, только теперь тот был не белым, а дегтярно-чёрным. Словно что-то очень-очень недоброе впереди. Просто брр.

Я махнула рукой, убирая этот ужас и деактивируя зеркало, после чего взяла мёртвые артефакты и отправилась на чердак, чтобы сложить их в специальный сундук. Позже, когда будут время и силы, призову пламя и уничтожу останки волшебных предметов. Прямо сейчас не могу.