Жизнь напрокат (СИ) - Ягушинская Вероника - Страница 2

— Женщина, — злобное шипение заставило оторваться от созерцания ребенка, — не могли бы вы отвернуться! Своих детей нету, так хоть чужих не травите! Дышать же невозможно.

И она брезгливо сморщила носик.

— Лиза, — неуверенно одернул жену Алехандро. — А у тебя как дела? Замужем? — переключил он внимание на меня.

— Пока нет, — пожала плечами.

— Еще бы! — фыркнули сзади. — Кто ж польстится?! Еще и пьет.

Последняя фраза была просто выплюнута вместе с изрядной порцией яда. Выдрать бы ей все космы, да… ребенка будить жалко.

— А дети есть?

Алехандро, ты дебил?! Так хотелось спросить, но я удержалась, и то только потому, что мы уже подъезжали. Отвернулась к окну, разглядывая знакомый пейзаж панельных джунглей, чтобы никто не увидел блеснувших слез.

— Во двор не заезжай, я дойду, — попросила парня слегка срывающимся голосом. Со стороны, конечно, смотрелось так, будто язык заплетается, но хуже уже не будет.

— Хорошо, — легко согласился он.

— Докатилась, бедняжка, — тихо раздалось с заднего сидения. — Спилась баба, — и столько "сочувствия" в голосе, столько участия к судьбе поверженной соперницы.

— Если что надо, — Шурик протянул визитку, — обращайся. У меня своя клиника. Бесплодие там или… алкоголизм…

Визитку я выкинула. До дома еле доплелась, прихрамывая на подвернутую ногу. Возле подъезда меня из окна окатили мыльный водой соседки таджички, или узбечки — я не разбираюсь. Лифт сломался. На мейле обнаружилось письмо от предков, где они самозабвенно рассказывают, как им хорошо живется аж на десять килобайт, и ни одного даже крохотного вопросика "как у тебя дела, доча?".

Я доплелась до кухни и поставила чайник. Настроение было… Да, не было его совсем. Апатия захватила в плен мое тело, и из этого чудного состояния "небытия" меня вырывали только настойчивые молоточки головной боли, обосновавшиеся в висках. Они, как назойливые комары, заставляли выныривать из хлипкого покоя в этот злобный, грязный и ехидный мир. Тихо застонав, я поплелась в комнату к секретеру, где лежала еще бабушкина аптечка. Открыла дверцу и достала резной ларец.

Неуклюжие мои руки! Полированная шкатулка выскользнула и с грохотом ударилась углом об пол. Глубокая трещина прошила заднюю стенку, крышка отлетела, выломав замок и петли, а лекарства с тихим шелестом и громким цокотом разлетелись по комнате.

Все! Не могу больше! Слезы градом покатились по щекам. После того, как меня обокрали в прошлом году, эта шкатулка — все, что у меня оставалось в память о бабушке, которая в последние годы оказалась для меня самым близким и понимающим человеком.

Трясущимися пальцами я стала судорожно собирать лекарства в покореженный ларец. Уголь. Смекта. Снова уголь. Капли в нос. Капли в уши. Таблетки от поноса. Таблетки от запора… Таблетки от всего, кроме обезболивающего! Осознание того, что с этой адской болью ничего не поделаешь, выбило горькую слезу жалости к себе, которая щедро отразилась очередным уколом, казалось, прямо в мозг.

Кое-как покидав оставшиеся найденные лекарства в сломанную аптечку, я поплелась к кровати.

Моя жизнь закончилась. Ну, или почти закончилась.

Ничего хорошего не будет, да и не было его на самом-то деле…

Проворочалась я где-то с час, но уснуть из-за мигрени так и не смогла. Сегодня даже сон оказался врагом. Так дело не пойдет!

Кое-как встав, я, охая, оделась и поплелась на улицу. Кажется, где-то поблизости должна быть круглосуточная аптека. Без анальгина мне сегодня не жить!

Летня ночь встретила меня проливным дождем.

Великолепно! Но не возвращаться же ради зонтика. Чуть постояв под козырьком для приличия, я вздохнула и поплелась к дороге.

В голове постоянно крутился, мешая сосредоточиться, навязчивый мотивчик:

Вот привязался-то! А главное, что из-за него казалось, будто голова болит еще сильнее. Или это из-за дождя, который нещадно барабанил по макушке? Когда я подошла к пешеходному переходу, светофор мигал желтым. Прекрасно! Теперь еще и через широкую дорогу придется фактически перебегать! Обычно водителям наплевать, кто там идет по зебре. На всякий случай, как порядочная, посмотрела налево, посмотрела направо, все как положено, и, уже дойдя до середины, я зачем-то ускорила шаг, ведь с торца ближайшего дома мне так приветливо моргал красный крест, обещая скорое избавление от боли.

Откуда высочила машина?! На бешеной скорости она неслась прямо на меня, даже и не думая тормозить. Я замерла в оцепенении. Мир будто остановился, замерли в воздухе капли дождя, я увидела очень четко не особо трезвое лицо водителя, и, сделай я всего лишь шаг назад, и все могло бы быть иначе. Могло бы быть…

Запоздалый визг тормозов, машину повело, удар, мгновение боли и все прошло. Только в голове все крутился дурацкий липучий мотивчик:

— Ой, дура! — протяжно раздалось у меня над ухом.

С трудом, но я все же разлепила свинцовые веки и лениво уставилась на невысокую блондинку с длинной косой, уложенной короной вокруг головы. Несколько секунд попялилась на чудное виденье и закрыла глаза обратно. Какой дурацкий сон мне приснился!

— Ну, здравствуй, бледная с косой, — прошептала я.

— Ты хоть понимаешь, что у меня мест нет? — возмущенным возгласом вновь вырвала меня из объятий покоя незваная визитерша.

— Где нет? — вяло отмахнулась от нее.

— Как где? — искренне удивилась она. — На том свете! Куда еще таких дур, как ты, вести.

Сонливость как рукой сняло. Я резко подскочила и тут же ощутила непривычную легкость. Обернулась, полюбовалась на свое бездыханное тело, распростертое на мокром газоне в станной позе, миг подумала и расхохоталась.

— Что смешного? — хмуро насупила бровки блондинка. Симпатичная, кстати, блондинка.

— Да так, — пытаясь отдышаться, выдавила я. А зачем дышать-то, или чем? А, ладно! — В нашей стране даже в ад очередь и по записи. А потом то ведер нету, то говна, — вспомнила очередной анекдот.

— Вообще-то не смешно, — сердито глянула на меня девушка. — Зря ты так, Ангелина. Ведь судьба-то твоя рядом прошла. Ты думаешь, зря Александр остановился? Просто так подвез? А вопросы про личную жизнь задавал? Визитку вот оставил, на обороте которой был написан телефон. Личный телефон. С женой они на грани развода.

— А я-то тут причем?

— А при том, милая, что не попрись ты в эту аптеку ночью под проливным дождем, завтра бы протрезвела и позвонила, извинилась за свое состояние, объяснила бы причину, расплакалась. Он бы предложил встретиться, с этого бы и началась твоя условно счастливая семейная жизнь.

— Почему условно? — не поняла я.

— А потому, что детей бы не было. Но это не беда, его бы дети тебя любили, как родную.

— А-а-а, — протянула глубокомысленно. — А своих мне совсем не дано было?

— Дано, да только в силу неких анатомических особенностей забеременеть ты могла только от одного мужчины из тысячи.

— Нда, — пригорюнилась я. — Перспективка. Как в "Трассе шестьдесят", — по губам скользнула шальная улыбка. — Милый, а ты у меня будешь под номером две тысячи четыреста шестьдесят один, но у меня хорошее предчувствие!

— Зачем же так радикально? — усмехнулась… Смерть?

— А как иначе?! На лбу у них вывески "Осеменитель. Первый сорт" нет. К сожалению. Может, за всю жизнь мне ни один из потенциальных отцов бы и не встретился.