Стальной сапог (СИ) - Авраменко Александр Михайлович - Страница 12

…Давно не был так доволен Саратай! Очень и очень давно! С той поры, как его армия вошла в Корё, казалось, сплошные неудачи валились на его голову: с большими потерями захватил первые две крепости, потеряв множество рабов. Потом застряли возле трёх больших крепостей, где корёсцы дрались жестоко и упорно. Возникли проблемы с продовольствием, которое пришлось везти из Син – завоёвываемая страна была практически разорена. Если бы не вещий сон, когда сам Сульдэ подсказал ему эту идею – обложить три крепости небольшим количеством солдат, а лучшие силы двинуть на столицу, неизвестно, удалось бы ещё исполнить заветы Чингиза… И вот – уже утром Орда нападёт на ничего не подозревающий Согён, где новые рабы пополнят армию, искусные ремесленники починят испорченное в боях оружие. Где покорные девы, много пищи и сладких вин дожидаются, когда рука Властителя Вселенной коснётся их. Сейчас же воины и всадники отдыхают. Так всегда делается перед битвой. Даже если грязные корёсцы обнаружат армию монголов, всё-равно ничего не успеют сделать. А как только солнце осветит землю – с криком "Урагх", сотрясающим небо, лучшие из лучших, принадлежащие к истинному племени, давшего народам великого Чингис-Хана, устремятся на город…

…Ким Чжун осторожно отпустил ветки ивы, которые раздвинул прежде, рассматривая лагерь монголов – чужаки сказали чистую правду. Но как же много врагов! Согён падёт, в этом нет сомнения. Что же ему делать?! В любом случае нужно сообщить в Тобан… Он бесшумно двинулся назад, мягко перекатывая ступню с пятки на носок, чтобы не шуршать сухими листьями…

…– Ваша светлость! Ваша светлость! Прибыли вести!

Чхве У поднял голову – Пак Сон был встревожен не на шутку.

– Что?

Почти выкрикнул министр, и командующий обречённо промолвил:

– Монголы стоят в часе езды на лошади. Огромный лагерь. Ким Чжун утверждает, что их не меньше тридцати тысяч…

– Так много?!

Не доверять рабу он не мог – тот слишком долго воевал на границе, к тому же неплохо проявил себя во время осады Чхольжу. Пак Сон утвердительно кивнул, и министр обречённо опустил голову. Значит, конец? Тогда что? Спасать императора? Но его Двор… Нет. Да и к чему этот слизняк и стадо жадных ублюдков, кичащихся своим происхождением? Значит…

– Позови ко мне Ким Чжуна.

Командующий высунулся из кабинета, отдал приказание. Несколько мгновений, и по коридору простучали торопливые шаги. Сотник вбежал, склонился в почтительном поклоне.

– Пак Сон, оставь нас…

Оба воина удивлённо взглянули на министра, но тот застыл в напряжённой позе, сверля взглядом столешницу перед собой. Пак Сон вышел, и Чхве У поманил раба жестом руки. Тот послушно приблизился, и кисть заскользила по бумаге, выписывая замысловатые иероглифы. Ким Чжун почтительно внимал…

…Молчи, и делай, как я тебе велю. Это моя последняя воля и надежда. Немедля возьми десяток воинов на своё усмотрение и поезжай ко мне домой. Забери Сон И, её детей, пусть возьмёт пару служанок. Не больше. В особой укладке в головах моей кровати – деньги и драгоценности. Забери всё. Потом уезжайте. В Хвичжу. Найми корабль и увези мою дочь и внуков. Далеко. Лучше в Ниппон. Чужаки сильны, и монголы не смогут их одолеть. Такова моя последняя воля. И не смей возвращаться. Отныне ты защита и опора моей семьи…

Сотник потрясённо взглянул на министра, потом почтительно вынул кисть из пальцев мужчины…

…А ваш зять?.. Не твоё дело. Исполняй…

Короткий поклон. Быстрые шаги. Чхве У поднялся со своего кресла. Он верно служил Корё, исполнял заветы своего отца, искренне старался сделать всё как можно лучше. Пытался облегчить жизнь простого народа. И не его вина, что природа и злобные варвары ополчились против страны. Вышел из кабинета:

– Подать мои доспехи.

Чуть слышно звякнул металл узорчатого парадного доспеха, и Чхве У рассвирепел:

– Мне нужны боевые латы! А не эта игрушка!..

…Ким Чжун торопливо влетел в ворота дома главы канцелярии Тобана, соскочил с седла и вбежал внутрь. Где находятся покои госпожи, было известно всем. Торопливо постучал в двери, позвал. Несколько мгновений ничего не происходило, потом высунулась служанка:

– С ума сошёл?! Совсем обнаглел?!

– Приказ его светлости – немедля разбудить госпожу Сон И!

– Я…

Бестолочь! Каждое мгновение бесценно! Выдернул упрямицу из покоев, толкнул в сторону казармы рабов:

– Приведи сюда Чжи Вон, живо! И пусть сотник Ян Бэк возьмёт десяток воинов и явится сюда. Приказ его светлости!

Тряхнул перед носом служанки свитком, пописанным господином, наконец, до той дошло. Ойкнула, заторопилась, а Ким Чжун почтительно позвал:

– Госпожа Сон И! У меня для вас послание от вашего достопочтенного отца!

Щёлкнула ширма, расходясь в стороны, и на пороге появилась госпожа, сотник молча протянул ей свиток. Женщина пробежала глазами столбики иероглифов, потом её губы на мгновение сжались, в это время послышался топот шагов – Ян Бэк со своим десятком!

– В чём дело, Ким Чжун?

Но тот не успел ответить – вмешалась госпожа:

– Немедля седлайте коней. Возьмите запасных и ещё пять для меня, детей и моих служанок. Четырёх вьючных. И пришлите мне сюда…

Колебание почти незаметным:

– Чжи Вон. Ожидайте нас за дверью. Мы быстро. Чхон Сим, помоги мне одеться!..

Ждать пришлось недолго. Никто даже не думал, что госпожа соберётся так быстро. Но когда она вышла из покоев, то кое-кто из воинов даже замер от изумления – на ней были лёгкие доспехи, а боку висел меч. Дети отчаянно тёрли сонные глаза ручками, но тоже были суровы и молчаливы. Ни слова каприза, ни признаков непослушания. Словно понимали, что это – конец прошлой беззаботной жизни. Служанки тоже были переодеты в гораздо более удобную одежду для путешествия, чем прежние пышные неуклюжие платья. Все молча спустились во двор, где уже ожидали подготовленные к побегу лошади. Драгоценности и золото было навьючено в перемётные сумы. Все заняли места в сёдлах, и небольшой отряд двинулся к южным воротам, откуда дорога вела в Чхольжу. Небо уже начинало сереть, и по пути им попадались группы простолюдинов и воинов. Несколько раз пришлось объезжать наспех созданные поперёк улиц баррикады, но всё таки до того, как на небе появилось солнце, беглецам удалось выбраться из Согёна и, миновав молчащий лагерь славов, отъехать от столицы. На вершине горы госпожа остановила лошадей, чтобы в последний раз взглянуть на родные места – здесь она выросла, тут повстречала свою первую несчастную любовь, потом вышла замуж, повинуясь воле отца, и родила мальчика и девочку. Она была хорошей дочерью и женой, но теперь отец возложил на её плечи безмерно тяжкую ношу. Сам он остался, чтобы умереть в бою, как велит ему долг перед императором и страной. А ей предстоит выжить и вырастить детей… Украдкой смахнула слезу, но тут Ким Чжун вдруг приподнялся в стременах и вытянул руку:

– Смотрите!

Огромные клубы пыли быстро приближались к Согёну, Не только он заметил их. В городе ударили колокола, люди, работавшие на полях окружавших столицу, засуетились, начали бросать свои занятия и поодиночке и группками торопливо бежать к городу. Засверкал металл оружия и доспехов. Немногочисленные боевые машины, находящиеся в городе, зашевелились, приводимые в готовность своими расчётами…

– Госпожа, нужно ехать, иначе мы не успеем! И так ясно, что столица падёт! Город обречён!

Сон И упрямо закусила губу, мотнула головой. Но Ким Чжун ухватил повод её лошади и ударив своего скакуна под брюхо, выкрикнул:

– Хей!

И – дробная россыпь копыт по утоптанной тысячами ног и копыт дороге…

…Вот она! Столица корёсцев перед копытами его коня! Саратай подбоченился в седле, потом махнул мечом в сторону расстилающегося в долине города:

– Вперёд, мои храбрые воины! Вперёд!

И грохот десятков тысяч копыт, устремившихся в бой за добычей и славой…

Да. Их успели предупредить. Но времени на то, чтобы организовать оборону у корёсцев не осталось. Хотя кое-что они успели сделать: построили баррикады, установили рогатки, даже раскидали бороны по полю, чтобы лишить конницу манёвра. Ничего, сейчас они узнают, что такое армия Потрясателя Вселенной!.. Скрипнули в сильных руках составные луки, крытые синским чёрным лаком, и тысячи стрел смертоносным дождём ударили по прячущимся за укрытиями врагам. Треугольные срезни, бронебойные долота, серповидные рассекатели ливнем вымели всех, кто имел неосторожность высунуться из-за щита или баррикады. Воздух наполнился криками ужаса и боли. Ха! Степняк с трёх лет умеет стрелять из лука! И занимается этим всю свою жизнь! Самый сильный лук, самый скорострельный, в общем, настоящий монгольский! И летят арканы, захватывая мусор, из которого корёсцы устроили препятствия, чем перегородили улочки своего города. Степная лошадь может и не велика ростом, зато очень сильна и вынослива. А когда ей дали ещё отдохнуть… Выдёргиваются брёвна, составляющие преграду, с треском выдирается из общей стены рогатка и волочится по земле. Иногда петля захватывает и врага, и тот волочится по земле, ухваченный прочным арканом, словно большой жук, размахивающий руками или ногами, оставляя за собой на земле окровавленный след… И – ливень стрел… Саратай нахмурился – перед ним лишь мясо! Простые земледельцы и ремесленники. А где же солдаты? Или корёсцы жертвуют простолюдинами, чтобы доблестные воины монголов израсходовали свои стрелы? Устали рубить покорные тела? Хватит забавляться – Орда, вперёд! Он отдал короткий приказ, грохнул большой барабан, проревели трубы, отдавая приказ, замахал флажками воин на боевой повозке. Снизу ответили, и тотчас тонкие струйки конников выплеснулись из общего строя, устремились к городу, а спустя какое то время первые дымки от загоревшихся зданий потянулись к небу. Тростник, бумага и сухое дерево. Благодатнейшая пища для огня. Прищурился. Ему кажется, или к Дворцу и Тобану, которые на вершине горы Хэинса, устремились струйки беженцев? Нет. Это действительно так! Тем лучше – не нужно будет выискивать пленников по закоулкам, пусть сами соберутся в кучу…