Искушение стального дракона - Пульс Юлия Александровна - Страница 1

Хлесткая пощечина обожгла щеку, и голова сразу взорвалась жуткой болью, вырывая меня из пучины беспамятства. Мысли, как тягучий кисель, едва ворочались, а редкие вспышки памяти откровенно пугали.

Новая пощечина сорвала с губ сиплый стон, будто сотни буравчиков сразу впились в мозг с намерением проткнуть его насквозь. Это невозможно терпеть! Еще и тело плохо слушалось, каждая мышца, будто чугуном налилась.

Титаническим усилием разомкнула веки, чтобы через узкие щелки увидеть своего мучителя. Однако это не так просто, когда глаза застилают слезы. Это, наверное, от боли. Я даже не поняла, что плачу.

– Эрмина!!! Довольно притворства! – прогремел надо мной мужской бас, отчего я невольно поморщилась. Слишком громко. До противного звона в ушах. – Прекрати изображать из себя полумертвую! Я не поведусь на твои уловки!

– П-пожалуйста! – приспела чужим голосом, – помогите. Мне нужен врач, я… не чувствую ног.

– Не убедительно! – фыркнул громогласный незнакомец, и тут же я почувствовала облегчение. Будто бы с меня резко убрали мешок с картошкой. Помнится, пару лет назад на уборке урожая, меня случайно таким привалило. То еще удовольствие! Было дикое ощущение беспомощности, пока не прибежал брат и не помог выбраться.

– Спасибо, – улыбнуться не получилось. Пересохшие губы треснули, и несколько капель крови скатились в рот, машинально сглотнула и скривилась в болезненной гримасе. – Что происходит? Где я? – слезы уже просохли, только зрение не желало полностью восстанавливаться, все плыло перед глазами, сливаясь в одно пестрое пятно.

– Эрмина, это уже переходит все границы! – кто-то рядом со мной пребывал в бешенстве.

Я кожей ощущала злость и невероятную силу мужчины. Он явно меня с кем-то перепутал, потому что я никакая не Эрмина, а Надежда Петровна Синичкина и…

– Бог мой, я умерла? – последнее яркое воспоминание заставило похолодеть от ужаса.

Все складывалось замечательно, у меня целая жизнь была впереди, столько планов, надежд. Я с отличием закончила школу в Егорьевке, а мои баллы по единым экзаменам – лучшие в классе – позволили поступить в Технологический университет. Родители так мной гордились! Еще удалось выбить комнату в общежитии и даже отпраздновать поступление с новыми соседками. Кстати, отличные девчонки, мы бы обязательно стали подругами. Дурную шутку со мной сыграло стремление во всем быть лучшей, и чтобы вокруг все сияло чистотой. С малых лет родители привили любовь к порядку, вот и поплатилась я за это, когда с утра-пораньше полезла мыть окна в комнате. Прошлые хозяева, похоже, совсем не утруждались уборкой, вот и красовались стекла грязными потеками и продуктами жизнедеятельности птиц.

Общежитие перед новым набором студентов обновили, так что пятиэтажное здание радовало свежей краской в коридорах и новой крышей. Ремонт еще доделывали. Снаружи стояли строительные леса и слышались зычные голоса рабочих, дробный стук молотков и противный звук дрели.

Сейчас я отчетливо вспомнила, что мое вполне безобидное занятие закончилось трагическим падением с высоты четвертого этажа. А все из-за мерзкой сколопендры, которая неожиданно свалилась сначала на голову, а потом плюхнулась на грудь.

Терпеть не могла всякую ползучую живность! Естественно, я завизжала, стряхивая с себя извивающуюся мерзость, неосторожно покачнулась, потеряла равновесие и полетела вниз.

Под окнами валялись кучи строительного мусора, осколки стекла, битый кирпич. Шансов выжить – никаких. Последнее, что увидела, это торчащий кусок арматуры, который проткнул меня насквозь. Боже мой, как же глупо все получилось! Я так не хотела умирать, и собственный крик до сих пор стоял в ушах, и обида, и горькое разочарование, что гибну в самом начале долгой жизни. А я ведь надеялась, что выучусь на технолога, встречу парня и все у меня будет хорошо. Зачем только зубрила эту химию?! Зачем полезла мыть треклятое окно? Я точно умерла, потому что помню, как облачком взлетела над собственным изломанным телом, а потом меня затянуло в какой-то темный водоворот. А дальше была темнота, от которой меня пробудила пощечина.

– Ты живее всех живых, дорогая! – выделил он последнее слово такой ненавистной интонацией, что стало жутко.

Наконец, я окончательно прозрела и рот открыла, окинув взглядом помещение. Царская палата, не иначе! Я лежала на мягкой перине кованой кровати необъятных размеров. Подо мной лоснился алый атлас, а балдахин над постелью скрывал часть тела того самого мужчины, который на меня кричал.

– Кто вы? – спросила тихо, с опаской. – Как я здесь оказалась?

– Прекрати, я сказал! Сколько можно?! Думаешь, если стала моей женой, не трону?! Ошибаешься! Проклятая ведьма! Даже стальные драконьи нервы могут лопнуть! Что ты забыла в подземелье? Я ведь запретил туда спускаться! И колдовать – тоже! Надоело уже мучиться от изжоги. Когда ты уже поймешь? Ни зелье забвения, ни другие яды на меня не действуют! – посыпался шквал обвинений и угроз. – А еще мне до ужаса надоели твои отговорки! Ты – моя жена перед богами. Так изволь исполнять супружеские обязанности!

Незнакомец сделал шаг в сторону и предстал передо мной во всей красе! То есть, почти голый! Высокий и крепкий с бугрящимися мышцами на поджаром теле. Мускулистые бедра прикрыты куском плотной ткани, небрежно свисающей с кожаного пояса, а на животе четко прослеживаются кубики пресса. Руки сжаты в кулаки, шея напряжена, а лицо пунцовое от гнева. Я нервно сглотнула и посмотрела в глаза мужчины. Огромные серо-стальные с узким зрачком, как у рептилии, и невероятно злые. Такие злые, что оторопь берет.

Что я ему сделала? – подгребла к себе колени и вжалась в спинку кровати, переваривая тот бред, что он на меня вывалил.

– Жена? – спросила шепотом и локон черных как смоль волос упал на грудь. – Боже! Да я же блондинкой была!

– О! Эр-рмина, ты просто невыносима! – зарычал он. – Я когда-нибудь сойду с ума! – закричал и набросился, за пару ударов сердца преодолев расстояние между нами. Платье жалобно затрещало под его натиском.

Никогда еще мне не было так страшно. Я потеряла всякую способность мыслить. Из огня да в полымя! Еще не осознала, как осталась в живых, как новая напасть свалилась. В буквальном смысле. Мужчина хоть и был красив, в другой раз я бы сама на такого засмотрелась, но от таких психов лучше держаться подальше. Все это пронеслось в голове за мгновение и растворилось в страхе, что незнакомец сотворит со мной то, чего я еще никому и никогда не позволяла.

В моей крови и так гулял адреналин от пережитого, а тут совсем соображать перестала. Остались лишь голые инстинкты, которые и заставили схватить с прикроватной тумбы подсвечник и со всей силы ударить насильника по голове.

Он обмяк прямо на мне и придавил, будто тот самый пресловутый мешок картошки. Чудом я выкарабкалась из-под мужчины. Соскочила с кровати, а клочки платья, край которого так и остался под тяжелым телом, соскользнули на пол. Одеждой эту кучу тряпья уже не назовешь – испортил гад!

С удивлением обнаружила на себе странное нижнее белье. Из струящегося черного шелка, все на завязочках и тоненьких веревочках. Срам один, а не белье!

Беспомощно огляделась. В здоровой, как футбольное поле, спальне не заметила никаких вещей. Зато обнаружила выход.

Я ринулась к массивной двери и больно ударилась, пытаясь ее открыть плечом, толкая вперед изо всех сил, а потом резко потянула на себя.

Даже это предусмотрел? – с ненавистью посмотрела на распластанное тело. Но ничего, я не сдамся! Тут должен быть другой выход. Не может не быть!

В панике заметалась по комнате, спотыкаясь о вазы и не понятные предметы интерьера. Тело слушалось плохо, будто и не мое совсем. Хотя… так и есть – не мое. Надежда Синичкина осталась лежать там, на куче строительного мусора, и никак не могла попасть в музей, где водятся такие редкие экземпляры невежества и тупости. Вновь посмотрела на обидчика и заметила, как он зашевелился.