Блад: глубина неба - Орлова Анастасия - Страница 11

– Кэсси!..

– Не жалей меня, Блад, я сама во всём виновата.

– Кэсси, не надо… – горло мальчишки перехватило, будто теперь вокруг его шеи затягивали кожаные вожжи, и он не смог договорить фразу.

– Посмотри, что они со мной сделали. Не будь таким дураком, как я! Будь Анхиром.

Глаза жгло, словно от злого зимнего ветра с моря.

– Всё будет хорошо, Кэсси, – Блад сжал её тонкую ладонь, – я обещаю тебе, всё будет хорошо!

Девушка медленно, едва заметно кивнула, и мальчишке показалось, что он поймал тень улыбки в уголках её губ.

– Позволь мне отдохнуть. Я устала.

С этого дня Кассандра быстро пошла на поправку и на излёте января уже вернулась к тренировкам. Пока её не было, Шентэл продолжал заниматься, и к возвращению главной наездницы достиг определённых успехов, что очень порадовало Кэсси.

Девушка изменилась: она уже не была такой беспечно-весёлой, как раньше. Она словно повзрослела, стала тише и загадочней, и это завораживало Блада ещё сильней, чем её прежний горячий нрав.

С Руалом, до сих пор не научившимся смотреть ей в глаза, Кассандра держалась холодно, но доброжелательно, словно с незнакомцем, и от внимания Шентэла не ускользнуло, что девушка старается как можно меньше встречаться с силачом, а за общим костром садится от него как можно дальше. Блад и Кэсси сблизились ещё больше, и почти всё время проводили вместе, тренируясь, выполняя поручения Мара или просто болтая о том о сём.

Во время дневных остановок все артисты разбредались для репетиций кто куда, чтобы не мешать друг другу. Вот и сейчас Блад на Полночи ехал следом за Кассандрой, которая подыскивала подходящее место для тренировки.

– Не слишком ли далеко от стоянки? – удивился мальчишка: обычно они тренировались раза в три ближе к лагерю, чем уехали сегодня.

– А мы не на тренировку, – Кэсси оглянулась на него через плечо, лукаво подмигнув, – устроим выходной.

– С чего бы?

– Ну-у-у… Сегодня день моего семнадцатилетия.

– О, – растерялся Шентэл, – поздравляю! Я не знал.

– Никто не знает, – хмыкнула она, – Мардуарру и Иштар вечно забывают. Только дядька Ник иногда поздравляет. Где-то раз в три года.

– Мне жаль.

– А мне – нет. Не о чем жалеть. Тут уже совсем рядом – маленькая река. Давай устроим праздничный пикник! Я взяла с собой еды.

Несмотря на то, что в воздухе уже отчётливо пахло весной, речка оказалась под толстым слоем льда.

– Ну и ладно, – легонько толкнул плечом в плечо разочарованную девушку Блад, – мы не купаться и собирались!

Они уселись на берегу и, весело болтая, умяли всю снедь, захваченную с собой Кассандрой.

– Ты жила когда-нибудь в городе? – спросил Шентэл, глядя с высокого берега на замёрзшее речное русло.

– Нет, ни разу. Сколько себя помню – мы путешествуем.

– В Сотлистоне на главной площади зимой заливают каток, и богачи скользят по льду, надевая на ноги специальные коньки.

– И зачем они это делают? – удивилась Кэсси.

– Они так развлекаются. Это как танцы. Весело.

– Правда?

– Наверное, – Шентэл смущённо пожал плечами.

– А ты сам-то пробовал? А-а-а! Сам и не пробовал! – рассмеялась девушка, а потом поднялась с пожухлой травы, – давай!

– Что? – не понял Блад.

– Попробуем!

– Но у нас нет коньков.

– А и шут с ними! Поднимайся!

Они спустились на лёд, и Кэсси сразу же поскользнулась и едва не упала, но Шентэл удержал её.

– Как там говоришь, – как будто танцуют? – девушка теснее придвинулась к Бладу и положила руки ему на плечи. – Держи меня, а то если я упаду и разобью голову, будешь виноват ты!

Шентэл обхватил её за талию, и они неуклюже принялись скользить по льду. Но в обычных ботинках скользить не очень-то получалось: ребята запинались, толкались и едва не падали. Кэсси весело смеялась при каждом их неудачном па, а Блад не мог думать ни о чём другом, кроме неё: девушка была так близко, он чувствовал тепло её кожи под своими ладонями и лёгкий пар её дыхания на своей щеке. Внутри мальчишки всё стучало и вибрировало, словно сотни молоточков в охрипшей музыкальной шкатулке.

Наконец Кэсси утомилась и перестала смеяться. Вечерело, и чистое февральское небо казалось совсем весенним.

– Спасибо тебе, Анхир, это лучший праздник за все годы! – тихо сказала она.

Мальчишка улыбнулся, не зная, что ответить. Они стояли посреди маленькой замёрзшей речки, глядя друг другу в глаза, и Кассандра не убирала рук с его плеч, а он всё крепче прижимал её к себе. Казалось, даже их сердца стучали сейчас в унисон, а губы разделяла лишь пара дюймов. Блад чуть склонился и потянулся к Кэсси, но девушка оттолкнула его так неожиданно и резко, что парень чуть не упал, поскользнувшись на льду.

– Ты с ума сошёл? – рассмеялась она. – Я не стану целоваться с ребёнком!

– Что? – опешил Шентэл.

– Тебе всего четырнадцать, а мне уже семнадцать!

– Сегодня исполнилось!

– И что? Между нами ничего нет и быть не может, ты ещё дитя, хоть и ростом выше меня! Мы можем дружить, как дружили, и только! Пойдём, нам пора возвращаться, – Кассандра развернулась и зашагала к берегу.

– Тебе совсем плевать на мои чувства?

– Какие чувства, не смеши меня! – не останавливаясь, хмыкнула девушка. – Чувства – это вздор! Тем более – в твоём возрасте.

– Кэсси, постой!

– Ах, да, забыла сказать: я выбрала себе новое имя. Теперь зови меня Анумеш.

– К чёрту! – выдохнул Блад, нагнав девушку на вершине крутого подъёма.

Он схватил её за запястье и резко развернул к себе. Они оба слегка запыхались и теперь смотрели друг на друга, тяжело дыша: Шентэл со злой горечью, а Кэсси – удивлённо.

– За что ты так со мной, Кассандра? – его подростковый, ломающийся голос прозвучал сипло, но непривычно низко, совсем по-взрослому, и Кэсси слегка вздрогнула, на мгновение замялась, прежде чем ответить.

– Я же сказала: зови меня Анумеш! – холодно и твёрдо повторила она и, выдернув руку из пальцев Блада, пошла к лошадям. Она сделала свой выбор.

На следующую ночёвку цирк остановился вблизи Детхара. Ночь стояла тихая, полнолунная, Но Бладу не спалось. Он вышел из своей кибитки подышать, потом вернулся, сложил в заплечный мешок томик «Естественных наук» и скудные пожитки, которыми успел обзавестись за месяцы жизни в цирке. В карман сунул несколько монет: он ещё не стал полноценным артистом труппы, поэтому работал в основном за еду и гостеприимство Мардуарру, но небольшую сумму всё-таки скопил. Вновь вышел на улицу.

Вороная Полночь стояла с остальными лошадьми, привязанная ко вколоченному в землю колышку. Блад подошёл к лошади, погладил её по шее.

– Здесь тебе будет лучше, девочка. Ты ладишь с Кэсси и даже научилась кой-каким трюкам. Ты хорошая лошадь! – последнюю фразу он прошептал ей в самое ухо очень тихо, боясь, что голос дрогнет, выдаст его. – Прощай, девочка! – мальчишка в последний раз потрепал Полночь по холке и быстрым шагом направился в сторону Детхара.

Вороная кобыла пошла за ним, но почти сразу остановилась, почувствовав натянувшуюся привязь. Потянула верёвку, пытаясь освободиться, потом ещё раз – сильнее. Не вышло. Повернув голову в сторону удаляющегося мальчишки, она тонко и жалобно заржала. Блад замедлил шаг, остановился. Призывное горестное ржание за спиной повторилось. Мальчишка глубоко вздохнул, шмыгнул носом, сунул руки в карманы и, не оглядываясь, пошёл прочь.

Ученик доктора

Детхар раскинул свои шумные улицы на побережье Десшерианского моря и разительно отличался от серого приземистого Сотлистона: широкие улицы, большие, мощёные брусчаткой площади с фонтанами, дома из жёлтого и красного камня с покатыми черепичными крышами. Здания были здесь все сплошь похожи на общежитие сотлистонской медицинской академии: массивные, с нарядными фасадами.

Может быть, из-за мягкого климата, может, из-за близости моря, но и люди тут отличались от столичных: улицы полнились яркими нарядами, весёлой болтовнёй и взрывами смеха. Вечером на площадях гуляли отдыхающие, музыканты пели и играли прямо возле фонтанов, и прохожие в благодарность бросали к их ногам монеты. Из узких боковых улочек в свет фонарей, словно пёстрые бабочки, то и дело выпархивали девушки, одетые и причёсанные с лёгкой манящей небрежностью. В Детхаре одиноких вечерних «жертв» куртизанки заманивали в свои объятия прямо на улице. В Сотлистоне за такое поведение и девушки, и их клиенты давно бы оказались в тюрьме, попадись они жандармам. Видимо, здешний губернатор не имел ничего против таких развлечений, и куртизанки охотно кокетничали с патрульными, невинно хлопая кукольными ресницами.