Ничей ее монстр (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 23

А потом послышался писклявый голос с улицы:

— Надо предупреждать, что он ненормальный!

— Заткнись! Иначе без языка останешься! И без работы!

— Что не так? Я просто два слова сказала. Не понравилось ему! Тоже мне… извращенец хренов! С ремнем еще этим!

Выглянула в окно и увидела, как два парня тащат девку к воротам, а на пороге дома стоит Макар и нервно курит, провожая ее взглядом.

А я только сейчас заметила, как сжимаю в руках осколок разбитой чашки и кровь капает на пол.

***

*1 ударение на первый слог вОлчек. Разговорное (прим автора)

Это было дикое желание уйти. Собрать все вещи, Волчонка и просто бросить все к чертям. Даже несмотря на то что увидела, как он ее выгнал … Не прошло и получаса. Я сжимала и разжимала кулаки, глядя на себя в зеркало. Стараясь дышать ровнее, стараясь успокоиться. Никто и никогда не вызывал во мне таких эмоций, как этот монстр. От адского желания убить его лично, всадить ему в грудь нож по самую рукоятку, до состояния, когда хочется сползти к его ногам, обхватить колени руками и шептать о том, как дико я соскучилась по нему, шептать, что никого кроме него у меня нет и я даже спряталась у него в доме потому что все остальные чужие… а он … пусть и ничей, но все же мой. Да, я продолжала считать его моим. Моим палачом, убийцей, монстром, мужчиной, любовником, отцом… кем угодно моим.

Утром я повезла Волчонка в садик, о котором говорила Раиса. Встать пришлось очень рано, чтобы успеть вернуться к подаче завтрака. Вера Ивановна мне понравилась. Оказалась очень приятной женщиной и хотя Гриша и смотрел на нее исподлобья она все равно умудрилась его заинтересовать, отвлечь так чтоб я могла уйти, а он этого не заметил. Ощущение было такое будто я ребенка от себя отодрала с мясом и оставила где-то в приюте. От стыда пылали щеки и появилось стойкое ощущение что Волчонок мне этого не простит. Я раз двести перезвонила Вере Ивановне пока ехала в автобусе обратно за город.

— Все хорошо. Вот с детками знакомимся. Не волнуйтесь вы так. Вам только кажется, что ребёнок не готов к самостоятельности и коллективу, а на самом деле дети очень быстро адаптируются и им интересно общение с другими детьми. Я наберу вас в обед, когда уложим их на тихий час.

— Он не плачет?

— Нет, не плачет. С любопытством разглядывает девочек.

Я невольно усмехнулась и только сейчас заметила, что у меня щеки мокрые от слез.

— Хорошо. Если что обязательно звоните — я приеду.

Отключила звонок. И откинулась на спинку сидения. Наверное, я задремала, проснулась, когда маршрутка остановилась на очередной остановке.

Я посмотрела в окно и вздрогнула у киоска остановилась черная блестящая «ауди» и из нее вылезла девушка в короткой юбке, высоких сапогах и меховой жилетке. Она купила пачку сигарет в киоске… а я узнала в ней Ларису. Дочь Захара. В туже секунду она словно почувствовала мой взгляд и резко обернулась, посмотрела на окна автобуса, а я вначале оторопела, потом отвернулась и даже наклонилась вперед.

О Господи! Мне только этого и не хватало, чтоб она меня узнала! Я снова глянула в окно, когда мы отъехали на приличное расстояние, но за автобусом никто не ехал, а мне подумалось, что, наверное, я все же ошиблась и может быть это была не Лариса. Как я упустила из вида, что они могут приезжать к отцу, что могут увидеть и узнать меня. Потом я все же успокоилась и когда приехала обратно в особняк Барского тут же пошла на кухню готовить его гренки. Он снова их попросил с тем же соусом. Пока готовила думала о том, что завтра можно в городе посмотреть учебники по Брайлю и алфавит с выпуклыми буквами. Если после завтрака у меня будет перерыв в несколько часов я успею снова съездить в город.

— Оставил тебя барин наш все-таки. Интересно за какие такие заслуги.

Обернулась и увидела светловолосую девицу с ярко накрашенным лицом. Пышными формами и большими губами ярко-малинового цвета. Со всем персоналом познакомиться еще не успела и ее видела впервые.

— Меня Яна зовут и завтрак обычно я отношу, — она уперла руки в бока и преградила мне дорогу.

— Да хоть принцесса Диана. Отойди в сторону, — я попыталась пройти, но она опять помешала мне.

— Значит слушай меня внимательно, Рыжая. Тут я главная и я решаю кто и что кому носить будет. Меня еще Светлана нанимала на работу, и я здесь дольше чем Райка. Пару дней на больничном была, а тут какая-то курица объявилась. Завтрак я понесу, а ты давай иди унитазы чистить.

Оооо, давно я не ощущала всплеск адреналина да так чтоб все остальные эмоции в сравнении с этим погасли и отошли на второй план.

— Уйди с дороги, Янаааа. Не то вернешься обратно на больничный.

Она заржала и пошла на меня выпятив свое вымя шестого размера. Это было мгновенно я плеснула кипяток ей в вырез блузки и пока она орала, как резаная налила новый с чайника и продефилировав мимо орущей и стонущей грудастой Яночки возле которой столпилось полкухни, даже не обернулась на нее.

— Дрянь! Я тебя отсюда выживу! Сучкааааа!

Как всегла и везде найдется кто-то кому-то ты заведомо и изначально мешаешь просто своим существованием. Чем я помешала Яночке я еще не догадывалась, но меня догнала Валя.

— Подожи, Тань.

Поравнялась со мной.

— Ты напрасно с Янкой сцепилась она какая-то там их бедная родственница с женой его бывшей общается. Не на равных конечно, но что делается в доме доносит.

— И что она донесет?

— Да что угодно наплести может. Она такая тварь, ты даже не представляешь, — обернулась по сторонам, — говорят влюблена в хозяина как кошка драная. Стелется перед ним разве что только ноги не раздвигает.

Я стиснула поднос сильнее.

— И что?

— Ну пока ничего. Барский переборчив до чертей. Ей не светит. Но каждого, кто кажется ей потенциально опасной она старается выжить и обычно у нее получается. Так что будь осторожна.

— Ладно. Спасено, что предупредила.

— Ты стучи к нему. И поаккуратней. Там дочка его приехала.

И я тут же остановилась, а потом пошла намного медленнее. Валя побежала обратно на кухню, а я, тяжело дыша поднялась по ступеням и юркнула в соседнюю с кабинетом комнату. До меня не доносился голос Ларисы. Она что-то говорила очень сбивчиво и быстро. Захар судя по всему молчал. Потом я услышала и его голос:

— Ну так, а я что могу сделать? Пусть Костя денег даст или ты ко мне за деньгами пришла?

— Не в деньгах дело. Пап, там говорить с человеком надо… а у него с Костей не складывается. Там только ты можешь за меня … Паааап, я прошу тебя. Меня могут с универа исключить!

— Ну значит исключат. Пойдешь работать.

— Пап! Ты не понимаешь мне последний год учиться осталось!

— И что? Я не понимаю, то что ты моя дочь дает тебе право творить все что ты хочешь в надежде, что за тебя откупятся или отмажут? Учись нести ответственность за свои поступки!

— Так ты поговоришь с этим… с этим евреем поганым?

— Нет! С поганым евреем ты будешь говорить сама. Лизать ему задницу и спрашивать каким образом ты можешь загладить свою вину!

— Я? Да я лучше… я лучше язык себе откушу.

— Ну так откуси. Потому что я никому звонить не собираюсь. Все. Я голоден и хочу есть.

— Ты! Ты всегда таким был… всегда все только для себя! Всегда чужой нам! И знаешь… с тех пор как тебя нет с нами ничего не изменилось!

— Конечно ничего не изменилось. Вы все так же приходите ко мне только когда вам что-то нужно. Последний раз ты была здесь три месяца назад. Приходила за деньгами откупиться после того как наехала на пешеходном переходе на мужчину и чудом его не убила.

— И ты… ты не дал денег!

— Конечно не дал. Ты получила деньги от. от этого маминого самца, а ко мне пришла за добавкой на личные расходы. На наркоту или на вечеринки. Спонсировать горку на дно я не намерен.

— Как же я тебя ненавижу!

— Я переживу.

— Я больше никогда сюда не приду! Ты мне не отец!