Чужая дорога - Иконникова Ольга - Страница 5

– Ты водишь машину уже два года.

Да, вожу, но разве можно сравнить маленькую папину «шкоду» с пугающе быстрым «феррари»? К нему месяц нужно привыкать на пустых дорогах.

– Варенька, либо ты умеешь водить машину, либо нет, – продолжает подмасливать меня Андрей. – И марка машины большого значения не имеет. Я сяду рядом – если что – помогу. Тебе даже по городу можно не ехать. Доберемся до второго лесозавода, там есть стоянка такси. Дальше поедем на такси. А я позвоню папиному водителю, и он отгонит машину в гараж.

Он умеет убеждать – уж кто-кто, а я-то это знаю. И всё равно пытаюсь возражать.

– Я даже не уверена, что у меня есть с собой права.

Но это вызывает у Андрея улыбку.

– Варюха, ты как ребенок, честное слово! Ты думаешь, гаишники не знают мою машину? У нас в городе так много «феррари»? Даже если мы предположим, что мэр города для них – не авторитет, то мой дядя – заместитель начальника областного ГИБДД. Так что расслабься!

Лида хмурится:

– Ты считаешь, это дает тебе право ездить по городу как тебе заблагорассудится?

Андрей нежно пожимает ей руку:

– Нет, конечно. Лидушка, ну ты-то меня знаешь! Я всего лишь хотел сказать, что даже если Варя не взяла с собой водительские права, то сесть за руль она может – по факту-то права у нее есть.

Я делаю еще одну слабую попытку:

Но я же не вписана в твое ОСАГО!

Варенька, во-первых, штраф за такое нарушение рублей пятьсот, не больше. А во-вторых, и нарушения-то никакого нет, потому что у меня ОСАГО без ограничений. Слыхала про такое? Оно, конечно, выходит дороже, но зато мороки меньше.

Я знаю, что должна отказаться. Но Андрей уже считает вопрос решенным. А Лида – ледяная, самоуверенная Лида – смотрит на меня с такой мольбой, что сказать «нет» не поворачивается язык.

И когда даже Алина Генриховна говорит «Варенька, да по купцовской дороге машина разве что раз в час проезжает», я вздыхаю:

– Ладно. Но никаких подстрекательств к превышению скорости!

Говорить о том, что «феррари» шикарна, нет никакого смысла. Это само собой разумеется.

Андрей сидит на переднем пассажирском сиденье. Рассказывает о недавней поездке на Байкал. Рассказывает, как всегда, интересно. И смотрит прямо на дорогу.

Вот что мне в нем нравится, так это то, что он никогда не пытался меня контролировать. Даже тогда, когда мы с ним, как это говорится, «встречались». Так и сейчас – доверил мне машину стоимостью несколько миллионов и не пытается давать мне советы. Не тянет докучливо «Ты помягче, помягче» и не смотрит на мои лежащие на руле руки. Всё-таки в некоторых отношениях он действительно хорош.

В зеркале мне видно напряженное лицо Лиды. Тонкие губы, как обычно, – в струнку. Взгляд отрешенный.

Настя пытается разрядить обстановку.

– А ты куда конкретно едешь? В Римини? На Сицилию?

– В Рим! – коротко бросает Павлова.

– В Рим? – удивляется Шмыгунь. – Там же нет моря! Что там делать две недели?

Мысль о музеях и архитектурных достопримечательностях, похоже, не приходит ей в голову.

– Нет, хотя там лучше, чем в Венеции. В Венеции пахнет болотом!

На секунду на лице Лиды появляется привычное неодобрительно-снисходительное выражение.

– Неужели, ты знаешь, как пахнет болото?

– Не знаю, – соглашается Настя. – Но все так говорят. И там действительно ужасно пахнет.

Лида уже полна возмущения:

– И ничего, кроме запаха, ты там не заметила? А площадь Сан-Марко? А дворец Дожей? А гондольеры?

Настя хлопает длиннющими ресницами.

– Ты разве там была? Нет? Тогда откуда ты всё это знаешь? Ой, вспомнила – мы ели в Риме потрясающе вкусную пиццу. Правда, я забыла название ресторана. Но там много хороших ресторанов. Только в Италию нужно ехать в сезон распродаж. Тогда там можно купить шикарные вещи почти за бесценок.

Она поднимает с колен сумочку с лейблом Версаче.

– Эту я как раз оттуда привезла.

Лида ледяным голосом спрашивает:

– Сколько раз ты была в Риме?

Настя отвечает не сразу – считает:

– Раз пять, наверно.

Лида еще пытается сдержаться, но гнев уже проявляется и во взгляде, и в нервно дрожащих губах:

– И что – ничего, кроме шмоток и пиццы, ты не запомнила? Ты вообще где-нибудь была, кроме бутиков и ресторанов? Ты хотя бы в Колизее была?

– В Колизее? – морщит лоб Настя. – Это где коррида?

Лида ахает. Я борюсь с подступающим смехом. И только Андрей совершенно невозмутим. А может, он просто пьян?

– Я что-то не то сказала? – удивляется Настя. – Коррида в Испании, а не в Италии? Подумаешь, перепутала! Я же не удивляюсь, когда ты Шанель от Дольче Габбана не можешь отличить. Не все любят таскаться по музеям.

Даже после двух лет совместной учебы я так и не поняла, почему интеллектуалка Павлова так тесно общается с Настей, которая после школьного букваря старается вовсе не брать в руки книги? Может, думает, что на ее фоне выглядит особенно выигрышно? Хотя это тоже не факт. Иногда мужчины как раз охотно влюбляются в таких вот симпатичных дурочек, как Настя.

Собственная культурная безграмотность Настю ничуть не смущает. Она всегда прекрасно знает не только, чего она хочет, но и как это получить. Знания же Павловой такого прикладного характера не имеют.

– Варя, а можно ехать чуточку быстрее? – нервничает Лида.

– Нет! – рявкаю я. – Если кому-то не нравится, можно выйти и подождать такси. Всё нравится? Замечательно.

– Но я же не прошу гнать за сотню, – Лида, кажется, обижается. – Но мы же тащимся, как черепахи.

– Вообще-то мы едем с предельно разрешенной скоростью, – сообщаю я. – Хотя по такой дороге и это не очень разумно. Посмотри по сторонам – деревья к самой обочине подобрались! А если из леса выскочит лось?

Историю про лося я услышала зимой, когда ездила в родную деревню бабушки. Рассказал мне ее бывалый водитель, который жаловался на отсутствие вдоль проходящей через лес дороги «полосы безопасности» и матерными словами ругал дорожников, которые должны были бы за этим следить.

– Варя, – Лидин тон делается чуточку мягче, – ну откуда тут взяться лосю? Тут кругом деревни! Вон опять какая-то надпись промелькнула.

– Сосновка, – подсказывает Андрей. – Она – в ста метрах за перелеском.

– Варенька, ну до ста-то мы разогнаться можем? – обычно Лида не любит просить, и я представляю, как нелегко ей дается каждое слово. – Я потратила на путевку почти всю накопленную за учебный год стипендию.

Конечно, я ее понимаю. Она грезила этой поездкой целых два семестра. Она вообще никогда не была за границей. Даже в Турции. Даже в Египте.

Я увеличиваю скорость. Десять дополнительных километров. Мелочь, пустяк.

Проносится за окном очередная табличка с географическим названием. Что там? Ершовка? Денисовка? Впрочем, какая разница?

И когда кто-то или что-то выскакивает из леса и бросается машине наперерез, тормозить уже поздно. Слишком близко деревья к дороге. Слишком большая скорость. Слишком плохой водитель.

Глупо, но единственное, о чём я думаю в этот момент: «Кажется, это не лось».

Она лежит на земле. Не на дороге, а на траве. На зеленой траве, которая рядом с ней постепенно становится красной. На ней – черная футболка и коричневые мешковатые штаны. Волосы у нее короткие, и на мочке уха виды несколько маленьких кольцеобразных сережек. На руке – татуировка – скорпион.

Андрей подбегает к ней первым. Проверяет пульс на руке, склоняется к лицу.

Я опускаюсь рядом на колени.

– Что с ней? Да не молчи же, не молчи! Я убила ее, да?

Павлова подходит к нам, а Настя боязливо топчется в стороне.

– Лучше ее сейчас не трогать, – голос Лиды спокоен и тверд – неужели это именно она еще полчаса назад так нервничала из-за какой-то визы? – Нужно вызвать «скорую». Кто-нибудь знает, по какому номеру нужно звонить?

– Ноль три, – издалека пищит Шмыгунь.