Чужая дорога - Иконникова Ольга - Страница 13

Там, на юге, сейчас полным-полно всяких фруктов. Нас, конечно, и тут ими кормят (это обязательно по каким-то там документам!), но одно дело – фрукты магазинские, и совсем другое – если ты их прямо с дерева ешь.

А еще я никогда не ездила на эскалаторах. Знаю-знаю, сейчас они в любом мало-мальски приличном торговом центре есть. Но у нас-то в деревне торговых центров нет! Надеюсь, в Ейске нас будут отпускать в магазины. Хотя, говорят, Ейск – это совсем маленький городишка. Но поскольку мы вообще ни в каких городах не бывали, Ейск тоже сойдет.

Из всех, кто туда едет, только Даша однажды была на море. Ее тетка возила, когда еще замужем не была. Тогда она ее забирала к себе на каникулы. Даша тогда еще маленькой была. А потом уже тетке муж не разрешал (не захотел, сволочь, на чужого ребенка деньги тратить!)

Оказывается, лагерь находится не в самом Ейске, а в станице Воронцовская. Так что мы просто сменили одну деревню на другую. Но мы не жалеем. Здесь весьма недурно.

Здесь тепло, есть море, и повсюду растут абрикосы. Мы вторую неделю едим паданки – это такие абрикосы, которые уже на землю свалились. Они очень вкусные – если не гнилые. Местные жители (взрослые, конечно), похоже, не очень нам рады. Может, боятся, что мы у них чего-нибудь сопрем. А может, их раздражает музыка на вечерних дискотеках.

Ребята нашего возраста вполне дружелюбны – пацаны уже сводили нас на кукурузное поле и показали, где можно набрать подсолнечника (он, правда, еще не зрелый).

Нас уже свозили в Ейск – на тамошний пляж и в парк аттракционов. В магазины не отпустили – подумали, что нас потом будет не собрать. Так что с эскалаторами я по-прежнему не знакома. Да и пацаны из Воронцовской вообще сомневаются, есть ли в Ейске эскалаторы.

Да, хочу тебе сообщить – я нашла того, кто будет моим первым мужчиной – Данила Козленко. Он, конечно, еще не совсем мужчина – так, обычный пацан, но вариант он подходящий. Он высокий, в меру накачанный, не дурак (не люблю дураков!) И, кажется, не трепло. А даже если и трепло, то это неважно. Я пересплю с ним в самом конце смены, так что даже если он расскажет об этом приятелям, я об этом не узнаю. Приезжать сюда второй раз я не собираюсь. А шанс, что когда-нибудь где-нибудь (например, в Москве) мы встретимся с кем-нибудь из воронцовских знакомых, один на миллион.

Правда, о том, что он будет моим первым мужчиной, он еще не знает. Но мы с ним уже друзья. Мы вместе плаваем и загораем. А вчера на дискотеке он пригласил меня на медляк. Правда, на другие танцы он и других девок приглашал, но я же не замуж за него собираюсь и верности не требую.

Ты, наверно, хочешь спросить, зачем мне вообще это нужно? И не стоит ли подождать, пока я не встречу кого-то, кто мне действительно понравится, и кому буду нравиться я сама? Ну, знаешь ли, так только в книжках бывает. И в сопливом кино. В жизни – по-другому. Так что отговаривать меня бесполезно. Всё равно когда-то нужно начинать, правда? А почему я не хочу начинать у нас в Солге, я тебе уже объясняла.

Многие из моих одноклассниц уже не девочки. Кто-то имеет постоянного парня, кто-то время от времени перепихивается с разными. Конечно, это не правильно, я понимаю, и ничего хорошего в этом нет. Но сейчас не девятнадцатый век, понимаешь? А слишком разборчивых у нас не любят. Была у нас одна такая в детском доме несколько лет назад – всё цацкалась со своей девственностью и говорила, что с местным быдлом спать не намерена. Так на выпускном Каланча с приятелем напоили ее в стельку и отымели сразу вдвоем в сараюшке за клубом.

Так что лучше я с Данилой сейчас пересплю. Буду хоть что-то об этом знать. У меня и презервативы имеются – одна местная девочка поделилась.

Знаешь, я так тебе скажу – ничего особенного в этом нет. Хотя, я слышала, что первый раз не показательный. Может быть, если к этому привыкнуть и потренироваться, будет получаться лучше.

Всё произошло во время отвальной дискотеки. Мы с Данилой сбежали на берег, и прежде чем заняться этим, не меньше получаса проговорили – обо всём. Подробности описывать не буду. Скажу только, что Данила сильно испугался, когда понял, что это у меня – в первый раз. Но к этому моменту уже было «поздняк метаться». Потом мы вернулись в лагерь и разошлись по сторонам. Даже номера телефонов друг у друга не спросили.

Начался новый учебный год. Южный загар уже почти не заметен. Я уже в одиннадцатом классе и нужно браться за учебу, если я хочу поступить в универ. А я хочу – я тебе этого не говорила?

Я хочу стать педагогом – как Светлана Антоновна. Получить диплом и вернуться в детский дом – уже в новом статусе.

Ты, наверно, удивлен. По тому, что я тебе рассказывала о деревне Солга вообще и о нашем детском доме в частности, ты, должно быть, думаешь, что здесь болото. Болото и есть. А оно, как известно, засасывает. И я, как кулики в поговорке, свое болото люблю.

Да, я же тебе еще не рассказывала о наших учителях!

Вернее, рассказывала только о Светлане Антоновне, да и то – совсем немного. А о ней стоит рассказать! Она – тот самый фундамент, без которого наш детский дом развалится. Характер у нее железный, но с другим такой воз и не утянуть.

Как ни странно, но я не знаю, сколько ей лет. У нее есть седые волоски, но мне она кажется еще не старой. У нее – взрослый сын, который живет и работает где-то в Белоруссии. Насколько я помню, он только один раз приезжал в Солгу. Я его не понимаю. Если бы у меня была такая мать, как Туранская, я бы от нее не уехала.

Помимо своей основной работы – заведования детским домом, – Светлана Антоновна еще преподает русский язык и литературу. Может быть, поэтому я так люблю читать. Я помню – я была еще совсем маленькой, – она читала нам по вечерам «Карлсона», «Буратино» и «Волшебника Изумрудного города». Мне и сама она тогда казалась волшебницей – разумеется, доброй.

Она помнит по фамилиям всех своих учеников – даже тех, кто выпустился из детского дома много лет назад. Это, кстати, единственная ее черта, которая мне в ней не нравится – нет, не то, что она всех помнит, а то, что она называет всех исключительно по фамилии. Если она обратилась к кому-то по имени, то это что-то особенное – всё равно как рыцарский титул. Хотя, наверно, она права – так удобнее. Если бы она запоминала не только фамилии, но и имена, у нее, наверно, уже бы крыша поехала.

Словом, ты понял, что я ее люблю. И не только люблю, но еще и уважаю. А сейчас не так много людей, которых, действительно, стоит уважать.

А еще я уважаю нашего физкультурника – Николая Сергеевича Конюхова. Он – офицер в отставке (или как там это правильно сказать?), служил в Чечне. В прошлом году, когда у Антиповых загорелся хлев, он не побоялся вывести оттуда корову с теленком. Уверяю тебя, на это не каждый способен. В наш детский дом его прислали, чтобы он выступал кем-то вроде цербера. Но он совсем не злой и строгий в меру.

Что касается нашего детского дома, то тут нужно кое-что пояснить. Живем мы, действительно, в детском доме, а вот учимся в обычной Солгинской средней общеобразовательной школе. Но многие наши воспитатели работают там же учителями-предметниками.

Детский дом в Солге – что-то вроде градообразующего предприятия (хотя у нас не город, конечно). Из коммерческих предприятий в деревне – только бар да магазин. Всё остальное – бюджетные организации. Да и их всего две – школа и детский дом. Ах, да, есть еще почта. И сельская администрация, разумеется. А в нашем детском доме кормится не меньше десятка местных жителей – повар, уборщицы, дворник, истопник, прачка, завхоз. А вот воспитатели, в основном, приезжие. Как и учителя в школе. Правда, кое-кто из них уже осел тут, обзавелся семьей, хозяйством. Например, географичка Алла Степановна, которую у нас зовут Медузой – за то, что она какая-то никакая – ни рыба, ни мясо.