Живое божество - Дункан Дэйв - Страница 49

• Предыдущая
• 49/112
• Следующая

Наконец ворота неохотно, со скрежетом открылись. Солдаты извлекли мечи из ножен, вошли в подземелье, остановились и подождали, пока за ними закроют ворота. После этого они двинулись дальше по идущим под уклон коридорам, пока не добрались до самой пещеры.

Главный тюремщик оценивающе осмотрел помещение, залитое неверным, дрожащим светом факелов. Так, два джинна, три дварфа, два этих зеленых чудища, один имп, одна женщина-етун. Все правильно, все сходится. Все лежат на спине, ноги у всех закованы в цепи, которые прикреплены к кольцу, вделанному в стену, и все невыразимо воняют. Узники зажмурились – отвыкли от света.

– Шевелись, кто может, – проворчал тюремщик.

Заключенные зашевелились. Все пока что были живы.

Тюремщик со своей корзиной осторожно двинулся в обход камеры, стараясь не поскользнуться и держась как можно дальше от находившейся в центре ямы для нечистот. Каждый день он раздавал обитателям подземелья черствый хлеб и подгнившие овощи. Что касается воды, заключенные могли слизывать ее со стен. Нужно же им было хоть как-то убивать время.

Кто-то из заключенных застонал, но ни один не произнес ни слова. Но все-таки все были живы! Ну и крепкие же твари, однако. Редко кто протягивал в подземелье больше трех дней.

Солдаты двинулись к выходу, тюремщик последовал за ними. Лязгнули замки и засовы. Снова воцарилась тьма и тишина.

– Скучная работа, но кто-то должен выполнять и ее, – заметил Распнекс.

Прохладный ветерок принес запахи соснового леса и разнотравья. Солнечный или другой столь же яркий свет осветил кожаные кресла, покрывающие пол ковры, фонтан, журчащий в мраморной чаше. Деревянные стены украсили картины и оленьи рога. Из широких окон открылся вид на луга и заснеженные горные пики. Подземелье стало не просто намного просторнее, чем несколько минут назад, оно превратилось в уютный салон, напоминающий одновременно каюту корабля, комнату мужского клуба, сельский молитвенный дом и офицерскую столовую.

Загонщик Луны и Фрацкр вернулись к прерванной партии в тхали – играли они на доске из эбенового дерева, инкрустированного слоновой костью. Шанди снова взялся за книгу. Распнекс подошел к бару и налил себе кружку эля.

Два джинна продолжали старательно точить свои сабли – волшебники пообещали, что отдадут им главного тюремщика.

Шанди отложил книгу и откинулся на спинку кресла.

– Ты узнал что-нибудь новое?

Дварф остановился на полпути, сжимая кружку в руке.

– Мало. Эти ничтожества не разговаривают ни о чем значительном. Войска ушли и не вернулись. Город сейчас напоминает кладбище.

– Сколько нам тут еще сидеть? – прорычал Шанди.

Распнекс зловеще нахмурился:

– До дня летнего солнцестояния. Вам это известно.

Сейчас дварф был одет лучше, чем когда-либо на памяти Шанди. На чародее ладно сидел темный костюм, отделанный цветным кантом, на башмаках поблескивали серебряные пряжки. По меркам дварфов, Распнекс выглядел просто потрясающе. Даже его серо-стальная борода была чистой и тщательно расчесанной.

– Что еще угодно вашему величеству? – ехидно поинтересовался он.

Шанди скрипнул зубами:

– Меня терзает ужасное подозрение, что все это существует только в моем воображении, а на самом деле я сейчас прикован к стене.

Гоблины ухмыльнулись. Даже дварфов эти слова, похоже, позабавили. Только два джинна отнеслись к ним серьезно. Они тоже были мирянами, как и Шанди.

– Нет, не прикованы! – со свойственной ему ворчливостью ответил чародей. – То, что вы видите, возможно, не совсем реально, но куда ближе к реальности, чем то, что видит здесь тюремщик. Если вы хотите еще чего-нибудь, вам стоит лишь сказать. Вина? Жареного фазана? Может быть, женщину?

– А что, можно?! – взревел один из джиннов, прежде чем император успел что-либо ответить. Глаза его зарделись, словно два уголька.

Распнекс раздраженно посмотрел на джиннов. Смотреть ему пришлось снизу вверх, хотя он стоял, а джинны сидели на мягком диване.

– Строго говоря, нет. Но мы можем устроить так, что вы останетесь уверены, будто провели время с женщиной.

Оба джинна вскочили.

Дварф вздохнул и махнул в сторону двери, ведущей в комнату джиннов.

– Ладно, идите к себе.

Джинны мгновенно исчезли, и дверь за ними захлопнулась.

– Наконец-то мы хоть ненадолго от них избавились, – осклабился Загонщик Луны.

– Вот ты этим и займись, – пробурчал Распнекс. – Даю тебе возможность проявить изобретательность. Тебе тоже женщину? – поинтересовался он у Шанди.

На мгновение перед взором императора предстала жена, но при одной лишь мысли, что Эшиала – пускай даже призрачная Эшиала – может оказаться в этом мерзком подземелье, у Шанди сжалось сердце.

– Нет. Но я хочу знать, что с Инос!

Распнекс помрачнел и отвел взгляд.

– С ней все будет в порядке. Они с Азаком старые знакомые, и, кроме того, она жена Рэпа. Даже халиф не посмеет причинить ей вреда! Она сейчас окружена настоящей роскошью, а не этими оккультными хитростями.

– Вы не можете знать, что это действительно так.

– Не могу. Но я знаю, что любые наши действия скорее повредят ей, чем помогут. И не смей обвинять меня в трусости, имп!

Шанди сжал кулаки.

– Не понимаю, почему мы не можем рискнуть и отправить кого-нибудь на разведку? Я могу пройти сквозь щит. Если вы сделаете мне кое-какие инструменты, я открою замки…

– И окажешься единственным импом в городе! А если Сговор по-прежнему следит за этими местами?

– Я тебе уже говорил – мы пробудем здесь до дня летнего солнцестояния. Только тогда вырвемся отсюда и включимся в ход событий. А пока сиди и читай свои стихи.

Распнекс развернулся и протопал в комнату, которую занимал вместе с Джаргой. Дверь за ним захлопнулась.

Разъяренный Шанди старался не замечать насмешливых взглядов, которые бросали на него остальные.

Стоило поразмыслить, что затевали старый чародей и Джарга. Шанди не видел ее целыми днями.

Когда-то Блуэрок был большим городом, но после урагана 2953 года Жемчужная река изменила русло, и устье переместилось на несколько лиг южнее. Прежний порт быстро занесло илом. Первым из города ушли моряки, за ними последовали торговцы. Обнаружив, что остались без клиентов, следом отправились ремесленники, артисты, проститутки и духовенство. Учителя бросились искать учеников, а доктора погнались за пациентами. Всего лишь в течение одного поколения Блуэрок из большого торгового порта превратился в захолустный рыбацкий городишко, казавшийся почти необитаемым.

Множество зданий пустовало. В них обитали лишь летучие мыши и мелкие хищники. Великий ураган 2999 года сровнял их с землей, завершив тем самым работу своего предшественника.

Утром после урагана сестра Целомудрие отправилась собирать сорванные ветром фрукты – бананы, апельсины, плоды хлебного дерева и множество других.

Монастырский сад был завален сломанными ветвями и вывороченными с корнем деревьями. Под жаркими лучами солнца зелень уже начала увядать, и в воздухе стоял запах гнили. Исчез один курятник, и с маслодельни сорвало половину крыши, но главное здание монастыря осталось цело. Оно видело множество ураганов. Убежище Постоянного Служения первоначально строилось как крепость. Его стены были в локоть толщиной, а крыша крыта свинцом. Община сестер заняла это здание несколько веков назад, когда перемены в политических течениях сделали крепость в Блуэроке ненужной.

Сестра Целомудрие выпрямилась и потерла ноющую спину. Разобрать эти завалы и вернуть саду его прежний опрятный вид – на это потребуется несколько месяцев. Причем это дело для армии крепких садовников, а не для восьми пожилых женщин. Сестра, кряхтя, наклонилась за наполненной корзиной. Раз уж Священное Писание настаивает, что во всем есть хорошие стороны, значит, и в ураганах должно быть что-то хорошее. Во всех этих разрушениях есть что-то хорошее, надо только разглядеть. Возможно, это физические упражнения, ведь они полезны. Пути Богов неисповедимы. А чтобы одолеть тягость, нужна вера.

• Предыдущая
• 49/112
• Следующая