Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения - Страница 92

Последнюю ночь перед вступлением на земли псоглавцев мы провели в замке, принадлежавшем старому рыцарю. Его сумел отыскать Каратель. Именно Альтар настоял на том, чтобы на сей раз не ночевать на голой земле, а использовать случай и в открытую постучаться в наглухо запертые ворота.

Он оказался прав. Хозяин каменной твердыни — небольшой, но внушительной и вполне надёжной — радушно принял внезапных гостей из Имперской столицы. Поручив супруге вместе с дочерьми и парой старых слуг накрыть на стол, сир Келгор, слегка припадая на правую, деревянную, ногу, самолично показал комнаты, где нам предстояло ночевать, и провёл в свой небольшой, но уютный кабинет.

Здесь, за кружками с самодельной травяной настойкой на спирту, заменяющей далёкие и недоступные имперские вина, мы узнали много полезного и интересного. Седовласый рыцарь жил на этих землях уже без малого два десятка лет, получив за отвагу, проявленную в бою, от отца нынешнего Императора свой титул и замок на окраине. Он многое знал об этом крае, давно ставшем ему родным, и радовался возможности поделиться своим знанием со столь редкими здесь новыми лицами.

Близость самой страшной имперской каторги не пугала его — здесь давно привыкли к факту такого соседства. С интендантом же Копей он и вовсе водил близкое знакомство. Чёрным Плащам и солдатам требовались овощи и зерно, выращенные местными крестьянами, Келгору же — свежие новости и редкие здесь товары.

Бастион Твердыня Мрака стоял на склоне одноименной горы менее чем в дне пути отсюда. С другой стороны к горе прилепился городок, где проживали цивильные смотрители Копей, обслуга и редкие вольноотпущенники. В обеспечении жизни колонии активно участвовали и псоглавцы, но обитал этот народ далеко за каторжными приисками, в дикой глуши лесов на дальних Седонских горах, и жизнь свою напоказ не выставлял.

Рудники, в которых добывался агмарилл, занимали большую территорию в низине между тремя горами. На одной из них находилось местная Святыня (что это такое, рыцарь толком не знал). Склон же второй горы был отведён под кладбище.

При мысли о нём меня передёрнуло. Я знала, что век нелюдя в агмарилловых копях, а уж тем более — век колдуна, исчисляется от силы несколькими годами. Я боялась даже представить, каких размеров должна была достигнуть к теперешнему времени эта общая безвестная могила…

Разговор давно уже свернул в другое русло и сир Келгор, раскурив трубку, увлечённо обсуждал с моими спутниками дела в столице. А мне с трудом удавалось изобразить интерес к блюдам, поданным на ужин, чтобы по меньшей мере не обиделась хозяйка…  Даже горстка подаренных нам кристаллов, возвращающих питьевые свойства здешней воде и, по сути дела, суливших мне истинное спасение, не смогла вытеснить из моей головы гнетущие мысли.

Ужин закончился, но беседа затянулась далеко за полночь. Впрочем, вскоре хозяева спохватились и, рассыпавшись в извинениях, отправили нас отдыхать — хотя видно было, что сами они были бы не прочь продлить общение до самого утра.

Постель в моей комнате была не в пример мягче и приятнее тех, что доставались мне в гостиницах, и уж тем паче не шла ни в какое сравнение с одеялом на ложе из ветвей у костра — но я так и не могла сомкнуть глаз.

Ночь!…  Именно сейчас я никак не могла отделаться от навязчивого сознания того, что всё это происходит не со мной…  Гнала это чувство от себя, едва не отмахиваясь, словно от тучи мелкого назойливого гнуса — а оно с той же настырной непокорностью всё громче зудело над головой, жаля и кусая исподтишка, стоило лишь забыться на краткий миг…

Свет и Тьма!…  Этого не может быть.

Нет…  Я настоящая, закованная в кандалы, должно быть, изо дня в день долблю ржавым кайлом агмарилловую породу, задыхаясь и умирая…  А может, уже умерла и обрела долгожданный покой на лысом склоне кладбищенской горы. Мне могло посчастливиться сохранить глубоко внутри искру жизни, и, годами дожидаясь своего шанса, наконец организовать отчаянный прорыв вместе с горсткой тех самых каторжников. Я могла оставаться колдуньей в лесной избушке, волей Провидения избежавшей уготованной ей страшной участи — и по сей день оплакивать своих мёртвых и мечтать за них отомстить…

Но ехать в Седонские Копи с мирным визитом под защитой Чёрных Плащей и в расчёте на имперское гостеприимство…  Всё это походило на уродливое отражение в кривом зеркале.

Я не была уверена, что готова к тому, что там увижу. И самое худшее — что моего смятения не заметят чужие глаза.

Но это значило, что по моей вине вся легенда, а главное — жизни Альтара, Антонио и Тиры оказывались под угрозой.

Я отдавала себе в этом отчёт…  и всё же, положа руку на сердце, не могла поручиться в том, что чувства в какой-нибудь неурочный миг не выдадут меня.

В сотый раз скрипнув зубами и повернувшись на другой бок, я не выдержала. Встала, оделась и, стараясь двигаться как можно тише, выскользнула из отведённой мне комнаты в коридор.

Факел в проржавевшем кольце на стене давно уже потушили — очевидно, это сделали слуги, обойдя замок перед тем, как он погрузился в сон. Однако сквозь широкие окна открытой галереи, обегающей строение по кругу, в коридор попадал лунный свет, и его вполне хватало. Я прошла вдоль окон с десяток шагов, пока не отыскала арку, через которую шагнула на балкон и замерла, опершись о перила.

Каменный двор замка пустовал — неудивительно, в такую-то пору…  Вальяжно кружась в тихом воздухе, наземь медленно падали редкие снежинки. Тонкий белый налёт подсвечивал стены, лишая строения чётких форм и делая камень ещё темней. Не было слышно ни звука, и даже вечно беспокойные сторожевые собаки никак не проявляли себя — тишина плотным стёганым одеялом укутала всё вокруг…

Похоже, она и грела не хуже — ночной холод совершенно не ощущался.

Я выдохнула струйку пара и переступила на другую ногу. Не знаю, для чего я сюда пришла и сколько ещё простою — но так всё же было легче, чем маяться без сна…

— Как красиво…

Негромкий голос, вдребезги разбивший тишину, стал для меня полной неожиданностью. Вздрогнув, я резко обернулась. В пролёте арки за моей спиной стояла Тира Рожерия и, задумчиво прищурив глаза, смотрела на падающий снег.

Ashratt!…  Менее всего мне сейчас хотелось кого-нибудь здесь видеть. А уж Тира и так шла последней в списке моих предпочтений…

Я отвернулась, гася внутри волну раздражения и оставив её реплику без ответа. Жест был весьма красноречив, и я очень надеялась, что принцесса сообразит, что это место занято и найдёт другое для того, чтобы полюбоваться природой.

Увы мне…  Как раз наоборот: позади послышался лёгкий скрип снежной крошки под ногами и через мгновение Тира опёрлась на локти о перила балкона в шаге от меня.

В первый миг онемев от такой беззастенчивой наглости, я набрала в лёгкие побольше воздуха, собираясь доступно объяснить императорской дочке, что составлять мне компанию её никто не приглашал. Внезапно Тира заговорила, опередив меня буквально на один взмах ресниц:

— Когда-то очень давно я наблюдала за таким же феерическим танцем с балкона чужого замка. Только тогда плясали не снежинки, а листья. Шла моя пятнадцатая осень…  Я молчала, глотала слёзы и кусала губы до крови…  Ночь казалась бесконечно длинной. На следующий день наш отряд должен был въехать в Вартасс.

Несказанные слова застыли у меня на губах. Я в немом изумлении воззрилась на принцессу, но Тира, словно не замечая меня, по-прежнему смотрела вперёд. Подставив ладонь, она дождалась, пока на неё опустится снежинка, и поднесла к глазам.

— Подпись отца на соглашении о мире должна была положить конец Последней Войне. Эльфийское посольство уже ожидало нас там…  — она тихонько хмыкнула. — Помню, когда мы выехали из Рожериона, меня разбирало любопытство: каковы они — настоящий эльфийский король, главы Звёздных Домов и их свита?…  Однако отец заложил неслабый крюк и повёл отряд вдоль границы.

Снежинка давно растаяла, однако принцесса по-прежнему не сводила с неё глаз, как будто крошечная капелька воды на руке позволяла ей лучше видеть прошлое.