Властелин Огненных Земель - Дункан Дэйв - Страница 22

• Предыдущая
• 22/106
• Следующая

– И на столе тоже, – отозвался другой голос.

Меч смахнул тарелку вместе с ее содержимым со стола на колени Джерарду, откуда она со стуком свалилась на пол.

Он повернулся и оказался лицом к лицу с парой рыжеволосых юнцов, вооруженных и ухмыляющихся. Тот, что сбросил еду со стола, еще не убрал меч в ножны. Только теперь Джерард обратил внимание на то, что рабы и слуги сидели на полу у самой двери. Он понял, где ему полагалось есть, но было уже поздно.

Предупреждал же его Гуфлак…

– На пол, раб! – произнес тот, что был повыше. – Собаки едят там.

Джерард прикинул свои шансы, что не заняло у него много времени.

– Я – пленник Эйледа, – заявил он. – Iс bom Aeldes haeftniedling. – Эти слова советовал ему говорить в таких случаях Эйлед, только теперь он, зная язык, понял, что, хотя «haeftniedling» означает «пленник», это же слово означает и «раб» – равно как «wealh», «haeft» и «niedling». Бельцы явно не видели особой разницы между пленными и рабами, и уж во всяком случае ее не видели эти двое книхтов, поскольку глаза их при малейшей попытке сопротивления заблестели от возбуждения. Очевидно, они видели в нем прекрасную жертву. Джерард заговорил снова, на этот раз на чуть более высокой ноте:

– Танист дал мне жилье в Сюнехофе, поскольку в моей стране я рожден фейном. Вы хотите оспаривать решения таниста? Так, значит, обращаются с гостями в Каттерстоу?

Уверенность юнцов несколько поколебалась.

– Ты брешешь, нифинг! – заявил тот, что продолжал сжимать меч; впрочем, он покосился на стол эрла, не видит ли это Эйлед.

Увы, Эйлед все еще не появлялся.

– Я убил Вейрферхфа Фюрлафинга, брата таниста, и танист почитает меня воином. Он назначил меня своим витой, но вы оскорбили меня. Уж не считаете ли вы себя более великими, чем Эйлед Ателинг?

Книхты обменялись встревоженными взглядами. Джерард рискнул усмехнуться, надеясь, что его смех не прозвучит слишком нервным.

– На этот раз я прощу вам ваше невежество. Вы не знали этого. Смотрите, фралли принесли еды. Садитесь, и, пока мы будем пировать вместе, фейны, я поведаю вам о том бое в Эмблпорте, когда я убил ателинга.

Им явно претила мысль сидеть рядом с чужеземцем, но и услышать историю тоже хотелось, и это желание в конце концов одолело. Они с опаской присели на скамью слева от него, держась дальше, чем того требовали бы приличия – так, чтобы они могли отрицать знакомство с ним, если их вдруг увидят друзья.

Кризис вроде бы миновал, но рука Джерарда дрожала, когда разливавшая пиво женщина наполняла его рог, и он осушил его одним глотком. Он представился, и его собеседники – неохотно – тоже: Вульфвард Вульфвинииг и Боэтрик Гольдстанинг. Не забывая про еду, он рассказал им историю смерти Вейрферхфа. Разумеется, он немного приукрасил ее, изобразив свой поединок с ателингом как можно драматичнее, однако не умолчав о своем поражении от рук – точнее, колена – Эйледа. К этому времени пиво уже ударило в рыжеволосые головы, так что они нашли окончание рассказа весьма забавным. Но и озадачивающим.

– Он и правда назначит тебя своим витой? – спросил Вульфвард, высокий.

– Как может танист ожидать мудрости от шивиальского нифинга? – удивлялся Боэтрик, явно не задумываясь о том, что чужестранец может оскорбиться и потребовать удовлетворения с мечом в руке.

– Когда он появится, ты можешь сам пойти и спросить его об этом. Я представлю тебя, Гольдстанинг. Но я не знаком с вашими обычаями. Будут сегодня, в ночь феи-ринга таниста, петь скопы?

Пиво ударяло в головы. Сыновья Гольдстана и Вульфвина объяснили в меру возможностей, что по поводу возвращения победителей домой наверняка будут и песни, и речи, и раздача сокровищ, и пьянство до полусмерти.

– Возможно ли, – осторожно поинтересовался Джерард, оглядывая зал, – что танист решит бросить вызов эрлу сегодня вечером?

– Ни за что! – объявил Вульфвард.

Ночь после возвращения всегда отводилась на пир и празднества.

Почему тогда в зале так тихо?

– Скажите мне, что происходит, когда он принимает решение бросить вызов?

Тогда, объяснили книхты, перебивая друг друга, танист должен вступить в зал вооруженным. Он отвергает предложенный ему хмельной мед. Он произносит фразу, которую они процитировали, но она оказалась на столь древнем бельском, что с ним не справилось даже наложенное на Джерарда заклятие; впрочем, ребята, возможно, что-нибудь напутали. После этого, объяснили они, эрл назначает дату созыва фейнов на муут – обыкновенно, это происходит на следующий день, – на котором фюрд решает, должен ли эрл биться лично. Голосование представляет собой собрание фейнов; каждый становится к тому, кого он поддерживает, чтобы старший счетчик мог сосчитать, как разделились голоса.

Книхты заспорили, кого эрл выберет чемпионом. В зале сделалось еще тише. Люди зашевелились, собираясь небольшими группами или даже выходя. Ателинг Сюневульф встал, поклонился Сеольмунду и вышел. Этот явно распознавал тонущий корабль с первого взгляда. Остальные последовали за ним.

Ночь обещала выдаться любопытной.

– Фейны, – произнес Джерард, и со второй попытки ему удалось-таки завоевать внимание юнцов. – Вы сомневаетесь в том, что шивиалец может быть витой? Я предлагаю вам мудрый совет – выйти прямо сейчас, не откладывая. Где танист? Где фюрд? Мне кажется, вам лучше быть на стороне победителей, фейны. Последовало болезненное молчание, пока парни переваривали эту мысль. Сюневульф и его товарищи были уже у самых дверей, и по всему залу люди вставали, чтобы последовать за ними. Боэтрик и Вульфвард вскочили и бросились вон, забыв про обед.

Джерард переместился в угол для низших, где собрались наблюдать за разворачивающейся драмой коэрлы и лэйты. Возможно, это было вполне в духе Эйледа – играть по собственным правилам, не выжидая нескольких положенных традициями дней. Сеольмунд в меру сил старался не выпустить ситуацию из-под контроля – оставшись за большим столом вдвоем с женой, он продолжал мирную беседу, игнорируя опустевшие скамьи и стулья. Когда в зале остались только его фейны, он кивком пригласил их за свой стол. Его жена сама налила всем пива. К моменту, когда Эйлед со своим веродом вступил в зал, обстановка сделалась прямо-таки зловещей. Он был в полной боевой амуниции, сияя сталью и золотом; за ним следовал почти весь фюрд – несколько сотен человек, заполнивших весь зал. Большой братец Сюневульф и одноглазый Леофрик маячили в первых рядах.

Дойдя до расположенных в центре зала очагов, Эйлед остановился. Седовласая жена эрла сошла с помоста, держа в руках рог хмельного меда, и с достойной восхищения грацией подошла к нему с приветствием. Он ответил ей улыбкой, но вежливо отказался от рога. Она вернулась за стол и села рядом с мужем. Эйлед выкрикнул ритуальные слова вызова, но тоном, показывающим, что это всего лишь традиция и что персональные обвинения ни в коем случае не имеют целью оскорбить эрла.

Сутулый эрл отвечал с таким же достоинством. Он не стал просить поддержки у своего фюрда, ибо результат голосования был очевиден. Насколько мог, он выпрямился и повторил путь своей супруги, подойдя к танисту. Там он преклонил колена, сжав руки своего соперника, и принес присягу верности. Зал взорвался таким шумом, которому мог бы позавидовать Квиснолль. Ближайшие сподвижники Эйледа подняли его на плечи и отнесли на трон.

Тут началось веселье, пиршество, безудержное бражничанье, раздача серебра и золота, и все это торжество продолжалось до самого рассвета. Улыбающийся новый эрл держался замечательно, назначив своего предшественника главным советником и одарив его золотом в количестве, более чем достаточном для того, чтобы залечить уязвленную честь и расплатиться с фейнами. Эйлед сделал и другие назначения, хотя только два из них оказались понятны наблюдавшему за этим шивиальцу. Леофрик получил пост маршала, а Сюневульф – таниста. Конечно же, эрл и танист должны состоять в близком родстве, а других родных братьев у Эйледа не было. И кроме того, не без цинизма подумал Джерард, если Сюневульфа не любят, он не будет представлять собой угрозы.

• Предыдущая
• 22/106
• Следующая