Властелин Огненных Земель - Дункан Дэйв - Страница 17

• Предыдущая
• 17/106
• Следующая

Когда смерть стала казаться вполне вероятной, но все же не неминуемой, он повернулся к своему почетному пассажиру.

– Здесь не всегда так бурно, – вполголоса заметил он. Голос звучал равнодушно, даже пренебрежительно, но зеленые глаза сияли возбуждением.

– Стал бы нормальный человек пытаться пройти здесь?

Эйлед счел это комплиментом, и это ему явно польстило.

– Конечно, нет. Видишь, в чем секрет наших успехов, Джерард из Уэйгарта? Видишь, как сходят нам с рук наши проказы? – «Проказы» означали насилие, пиратство, работорговлю и жестокие убийства…

– Ваши острова неприступны.

– Абсолютно. Время от времени то одна, то другая страна Эйрании посылала на нас свой флот, но все, чего добивалась, – это накормить собой наших омаров. Видишь, как завихряется ветер у утесов? Видишь рифы и отмели? Надо родиться бельцем, чтобы плавать в этих водах. – Он громко рассмеялся. – В правление моего отца Жевильи сумел высадить армию на Фюрсиг, но чего может добиться армия? Пожечь дома? Люди все равно успеют забрать с собой все ценное, а на другие острова тем высадиться не удалось. Кстати, наш флот недавно напал на ваш и потопил его. Нападать на Бельмарк – пустое дело.

– Вы вроде комаров. Нам придется терпеть и поить вас кровью.

Эйлед расхохотался и взмахнул кулаком размером с окорок.

– Ничего себе комарики! Нет, мы пчелы. Мы приносим домой, в улей, мед, и мы можем жалить.

– А что случилось с жевильийской армией?

Эйлед чуть помедлил с ответом…

– Их пожрал фюрфок.

Прежде чем Джерард успел спросить, что это за чудовище такое, «фюрфок», плавание снова сделалось слишком рискованным для разговора. Он мрачно вцепился в борт; в голову лезли невеселые мысли. Ему стоило бы броситься за борт и утонуть или разбиться о скалы, ибо, возможно, он и впрямь мог бы помочь Эйледу подобраться ближе к трону – если, конечно, система и впрямь работала так, как он понял. Для бельца это будет весьма опасная игра, но он и так был прожженным игроком, хищником из джунглей – смертоносный и неодолимый, хитрый и прекрасный. Не знающий ни страха, ни упрека, он стал бы опасным противником для всех стран Эйрании, доведись ему стать королем Бельмарка. Если Джерард поможет ему добыть корону, он предаст все: честь, семью, присягу, принесенную своему королю. Эйлед отрицал, что намерен офраллить его – возможно, это правда, ибо такое заклятие сделает Джерарда абсолютно бесполезным для этой цели. Однако имеются и другие способы добиться верности или хотя бы сотрудничества. Каленое железо, например. Любой, кроме самого отъявленного труса, бросился бы за борт и достойно встретил там свою смерть.

В таком случае он оказался трусом, ибо все еще находился на борту «Стреггоса», когда тот вместе с тремя своими спутниками вошел в тихие воды Свифейфена. Там корабль снова развернул парус и убрал весла. С восторженными воплями, выдававшими сдерживавшийся до этой минуты страх, моряки пооткрывали свои рундуки и разоделись во все цвета радуги. Смеясь и подшучивая друг над другом, они натягивали кожаные бриджи и стальные каски – обычную свою боевую одежду. Но на этот раз они щеголяли золотыми браслетами и кольцами, пуговицами и брошами с драгоценными камнями. Рукояти их мечей и кинжалов переливались самоцветами; впрочем, оружие это было слишком парадным, чтобы пользоваться им в бою. Когда Эйлед вновь взялся за рулевое весло, чтобы править к берегу, он был одет, как празднующий победу принц – в куртку с золотым шитьем, украшенные несчетным количеством самоцветов пояс и перевязь, шлем с золотой отделкой.

«Стреггос» обогнул очередной мыс и вошел в залив, серебряные воды которого были гладкими как зеркало, в котором отражались Квиснолль, сползавшие по его склонам ледники и темные вершины на заднем плане. Оставляя за собой расходящийся след, четыре корабля направились к полукольцу пляжа, где встречались земля и море и за которым раскинулось поселение – не жалкое пиратское логово, как ожидал Джерард, а сияющий город.

– Проблема с возвращением домой, – заметил Эйлед, когда «Греггос» подходил к кромке воды, – заключается в том, что все мужчины рвутся домой, чтобы попросить детей погулять некоторое время на улице. Я буду занят. Жди на пляже, и если кто-нибудь спросит тебя, отвечай, что ты мой пленник. Говори: «Ic eom tides haeftniedling». Я пришлю кого-нибудь отвести тебя в дом заклинаний. – В глазах его при виде охватившей Джерарда тревоги заиграли зеленые искорки. – Для исцеления.

Вот так Джерард остался стоять на берегу в повязках и одежде с чужого плеча, пытаясь свыкнуться с положением раба. У него не было ни имущества, ни прав. Его собственную одежду выкинули за борт; его шпагу и сумку с бумагами отобрали, а тело его принадлежало Эйледу, который при желании мог отобрать с помощью заклинаний и его душу.

Впрочем, один оборванный пленный мало интересовал толпу, которая бежала к морю встречать вернувшихся героев. Их восторг и возбуждение, когда они услышали подробности фейринга Эйледа, доказывали, что это и впрямь был великий триумф. Впрочем, несмотря на слова Эйледа, его моряки не спешили по домам. Пленников согнали на берег, добычу выгрузили, а когда потом сняли настил палубы, под ним среди балласта обнаружились и другие трофеи: мешки монет, золотые слитки – должно быть, тот выкуп, что заплатили исилондские города за то, чтобы их не жгли и не грабили, а также выручка за проданные товары с захваченных исилондских судов. Одним духам было известно, сколько стоили ожидавшие своей участи рабы, но и того богатства, что свалили на темном песке, хватило бы, чтобы купить в Шивиале целое княжество. И ведь это была всего лишь месячная добыча двух сотен мужчин и их талантливого вожака! Несомненно, пиратство весьма прибыльное занятие. Для тех, кто остался жив.

– Джерард? – говоривший оказался невысоким, полным и – что еще? – рыжеволосым мужчиной в дорогом платье – ярко-зеленой рубахе до колен, схваченной поясом с драгоценными каменьями, поверх которой была накинута бархатная куртка с меховой оторочкой. На бедре его висел меч с золотой рукоятью, штаны были отделаны золотыми лентами, а башмаки – золотыми пряжками. Мягкий розовый цвет его лица заметно отличался от обветренной кожи моряков. За спиной его стояло четверо бельцев, одетых попроще. Один из них держал в поводу коня, а другой – пони, на котором сидел мальчик лет пяти или шести. Мальчик с любопытством разглядывал избитое лицо Джерарда.

– Эальдор? – поклонился Джерард.

– Ателинг Сюневульф. Танист неплохо потрудился лад тобой, верно? – Сюневульф казался лет на десять старше брата, и если Эйлед был жестким, мускулистым и драчливым, этот был мясистым, румяным и высокомерным.

Как полагалось отвечать Джерарду – как рабу или пленному джентльмену? Лучше уж взять повыше и получить свое, чем сдаться без боя.

– Его аргументы в конце концов убедили меня, эальдор.

В это мгновение их обоих отвлек взрыв ликования. Аплодисменты исходили преимущественно от верода, но отчасти и от собравшихся на берегу зрителей, и объектом их одобрения, похоже, являлся Эйлед.

– Могу я спросить…

Сюневульф нахмурился.

– Мой транжира-брат только что отказался от своего права на треть третьей доли. Совершенно излишняя экстравагантность! Ему нет нужды покупать их верность, ибо она уже и так принадлежит ему.

Однако об этом услышат и другие, которые предпочтут поддержать щедрого вождя. Это мог понять даже шивиалец. Джерард вспомнил слова Бримбеарна о том, что Эйлед щедро раздает богатства, а также странную и необъяснимую неприязнь того к старшему брату таниста.

– Могу я спросить, чем они сейчас заняты, эальдор?

Эйлед явно присматривал за тем, как добычу делили на три примерно равные части – три груды богатств и три группы пленных. Впрочем, добыча привлекла внимание и довольно важных персон, если судить по тому, какими шлемами, кольчугами и мечами они щеголяли. Они деловито заглядывали в мешки, осматривали пленных – в общем, инспектировали добро.

• Предыдущая
• 17/106
• Следующая