Прошедшее повелительное - Дункан Дэйв - Страница 44

• Предыдущая
• 44/100
• Следующая

Скульптор спускался первым, освещая дорогу.

– Это очень старое место, – его голос звучал глухо. – Возможно, здесь когда-то был храм.

А теперь, значит, молельня – маленькое низкое помещение, заполненное причудливыми тенями, скорее всего отгороженная часть большого подвала. Те куски стен, что она могла разглядеть, представляли собой грубую каменную кладку, а местами были просто высечены из скалы. Единственный свет исходил от двух канделябров, поставленных на толстый яркий ковер, казавшийся здесь совсем чужим. Этим обстановка и ограничивалась. Холодный воздух был напоен ароматом благовоний.

За ковром темнела ниша, а в нише стоял бог.

Гим, должно быть, уже закончил свою молитву и с улыбкой оглянулся на вошедших. Собственно, только теперь Элиэль смогла разглядеть юношу. Он все еще напоминал медведя в своей тяжелой шубе. Без шапки его золотые кудри рассыпались по плечам. Глаза оказались того же голубого цвета, что и у матери. На верхней губе был легкий пушок. Возможно, он считал, что это усы. Великодушно решив не обращать внимания на такие мелочи, она пришла к выводу, что ее спаситель – вполне симпатичный молодой человек. Что ж, очень приятно! Она улыбнулась в ответ и только потом посмотрела на бога.

Его изваяние не было просто поставлено в нишу. Скорее это нишу высекли в рыхлом желтом песчанике, чтобы из нее вырастал восхитительно сделанный Тион. Статую в человеческий рост легко было узнать по безбородому лицу и по флейте в руках. Обыкновенно Юношу изображают нагим, но этот носил узкую набедренную повязку, напоминавшую скорее шарф – крайне непрактичное одеяние, неминуемо свалившееся бы с любого смертного. Он как бы выходил из стены, поставив одну ногу на пол. Он чуть склонил голову, повернув ее, будто прислушиваясь или собираясь приложить флейту к губам. А может, он только что кончил играть? Глаза его смотрели на посетителей, загадочно улыбаясь. Пламя свечей трепетало, бросая на него таинственные блики. Казалось он шевелился.

– Какой замечательный! – прошептала Элиэль. – Ты сам его сделал, Скульптор? Ох, как здорово! – Она бросила еще один взгляд на это лицо безупречной красоты и обернулась посмотреть на Гима. Тот поспешно наклонил голову. – Извините, – пробормотала она. – Я не хотела… нет, я… но…

– Я привел тебя сюда не за тем, чтобы восторгаться искусством, Певица, – буркнул Кольвин. Видно было, что он прячет улыбку.

– Да, но… Гим? Посмотри на меня.

Гим поднял глаза, покраснев, как кровоягода. Он чуть улыбался…

Сходство было абсолютным! Вернее, почти абсолютным. Гим казался моложе. И чуть выше, но это единственно за счет ботинок. Босой Гим не превышал бы ростом выходящего из стены бога.

– Старший брат, да, Кольвин Скульптор? Или ты представлял себе Гима таким, каким он будет еще через пару лет?

– Я ваял не с сына. Я никогда не ваяю с натуры.

Она могла только переводить взгляд с непроницаемой улыбки бога на пунцового от смущения Гима и обратно.

– Скажи ей, отец. Пожалуйста.

– Я изваял это благословенное создание много лет назад, – ответил Кольвин в своей тяжеловесной манере. – В ночь, когда я закончил работу, я возблагодарил бога, вернулся домой и узнал, что моя жена понесла.

Она снова покосилась на Гима, и тот покраснел еще сильнее, хотя на лице его появилась глупая улыбка.

– Значит, бог?.. – Бог даровал мальчику сходство со статуей?

– Изваяние старше, – сказал скульптор. – Гим похож на свою мать, а я очень любил ее – и сейчас люблю. Это может объяснить сходство, которое ты видишь. Но мы пришли сюда благодарить бога, а не говорить об искусстве.

Элиэль собиралась стать на колени, но увидела, что Кольвин хочет сказать еще что-то.

– Надеюсь, ты достаточно взрослая, чтобы хранить тайны, Элиэль Певица. Если ты поклянешься не вынести ни слова из того, что услышишь, я могу объяснить еще немного.

Как тут не пообещать что угодно, если тебе вот-вот откроют тайну подземной молельни? Это почти так же замечательно, как бегство по отвесной стене в полночь. И к тому же далеко не так страшно.

Он задумчиво почесал подбородок.

– Вот уж, право, не знаю, сколько я могу тебе открыть.

Гим держался тише воды, ниже травы.

– Братство Тиона? – предположила она.

Глаза Кольвина вспыхнули.

Осечка?

– Все, что я знаю, – поспешно проговорила Элиэль, – это что Тронг с сыном ходили к ним на собрание позавчера вечером. Наш общий знакомый сказал, что они входят в какое-то общество, которое он назвал «Братством Тиона». Сами они ничего про это не рассказывали. – Ну что ж, зато теперь она знает, куда они ходили.

Скульптор недовольно фыркнул:

– Таинства Тиона – никакое не общество! Но верно, они просили братьев из нарсианской ложи о помощи. Разумеется, мы помолились за них и принесли жертву – и здесь, и в храме Владычицы. Похоже, наши молитвы не остались без ответа. – Он осторожно прокашлялся, глядя на бога. – Мы знали, что произошло там, ибо у нас в храме свой человек, один из братьев.

Что он там делает, удивилась Элиэль. Но, конечно же, служение одному богу вовсе не лишает возможности поклоняться и другим. И потом, оракул вещал при людях.

Кольвин улыбнулся – это был неспешный процесс, словно солнце, медленно встающее из-за гор.

– Мы послали туда человека, понимающего древнюю речь, чтобы знать все наверняка. Жрецы открыли не все, что сказал Оракул. Владычица особо подчеркнула – отдать тебя ее слугам. Она настаивала, чтобы тебя заперли и стерегли две недели. Она сказала, что остальные члены труппы должны заплатить храму сто звезд – деньгами или службой – и сразу же убраться из города, чем быстрее, тем лучше. Так что казалось, будто Владычица сменила гнев на милость, разрешив всем членам труппы, кроме одного, уехать. – Скульптор снова прокашлялся, на этот раз громче. – Мы думали, что этот член труппы не представляет для нас никакой ценности. Младший, без которого можно обойтись… Одно треснувшее яйцо из дюжины – не беда. Все образовалось как нельзя лучше. Но святой Тион так не считал! Он заботится о тех, кто служит ему. Случилось так – и об этом я попрошу тебя молчать, – что мой сын как раз начал посвящение в Таинства Тиона. – Он поколебался, потом пожал плечами. – В обряд посвящения входят молитвы и пост, заканчивающиеся со следующим появлением Кирб’ла. В ту ночь облака разошлись, и показался Кирб’л.

– Да, я его видела! – Элиэль покосилась на Гима. Он застенчиво улыбнулся в ответ.

– По завершении обряда, – продолжал его отец, – посвящающийся спит перед образом бога. И здесь, на этом месте, Гиму был дарован сон, точнее, видение. Расскажи ей, сын.

Гим потер верхнюю губу. Огонек свечи отражался в его голубых глазах.

– Я увидел, как еду верхом на черном драконе к храму, – его голос задрожал от возбуждения. – В точности так, как все случилось! Я знал, какое окно мне нужно и что мне делать с веревкой. Так все и вышло! И я знал, что это не обычный сон! То есть я ни разу в жизни еще не дотрагивался до дракона, не то чтобы ездить верхом! Вот я и рассказал все отцу, и…

Старший Скульптор усмехнулся:

– Он вытащил меня из-под одеяла в самый разгар сна! Обрати внимание: Гима здесь не было, когда приходили актеры! Он ничего не знал ни про оракула, ни про Элиэль Певицу. И тут он, захлебываясь, говорит что-то про спасение девушки, которую против воли удерживают в храме Владычицы! Я сразу понял – бог услышал наши молитвы. Он указывает нам, как поступить. Мы навели кое-какие справки и узнали, что в городе сейчас только один торговец драконами, и отправились поговорить с ним. И у него в табуне был только один черный дракон. И еще, он знал тебя лично.

Ого, да это прямо-таки сцена из драм Пиола Поэта!

– И что? – нетерпеливо подпрыгивала на месте Элиэль.

Кольвин Скульптор снова усмехнулся:

– Я думаю, остальное расскажет тебе он сам. Да и суп, наверное, уже готов. Жена спустит с меня шкуру. Ты знаешь уже достаточно, чтобы понять, кого благодарить.

– Это бог спас тебя, Элиэль, – искренне произнес Гим.

• Предыдущая
• 44/100
• Следующая