В августе сорок третьего (СИ) - Тарханов Влад - Страница 17

– Два румба влево! – передал лейтенант-коммандер в машинное, корабль как раз проходил запланированную точку поворота. Еще примерно три часа всё было тихо. А потом пошли сообщения о появлении противника.

В этом бою «Флетчер» отличился, впервые в этой кампании, он потопил глубинными бомбами две подводные лодки противника, таранил еще одну, которую после тарана добил артиллерией, оказавшись самым результативным эскадренным миноносцем ВМФ США. Двенадцать эсминцев, десять тральщиков, одиннадцать сторожевых кораблей более ста гидросамолетов и ста двадцати патрульных самолетов береговой обороны США были включены в эту самую массовую противолодочную операцию. Дважды эсминцы принимали на себя залпы торпед, а самый большой успех японских субмарин оказался на счету подлодки К-25. Капитан Тагами рискнул сделать залп не выставляя перископ, ориентируясь только по данным акустика, выпущенные веером торпеды легли по курсу американского линкора, вот только «Монтана» – головной линкор новой серии, четыре систершипа которой спокойно уже проскочили опасное место, получил торпеду прямо под винты, лишившись хода. Еще одна торпеда из этого залпа пустила на дно сторожевой корабль, который спас «Монтану» от больших неприятностей, остальные ушли «в молоко». Как ни странно, но К-25 стала второй подлодкой, которой удалось вернуться из этого рейда. Еще повезло экипажу I-10, спасшейся чудом, и экипажу «Семерки», которая из-за технических проблем так и не вышла в атаку. После боя ее экипаж сумел исправить неполадки и вернулся с позором на базу флота, ее капитан сделал сепукку, не сходя на берег. Остальные субмарины Японии были уничтожены. Итог сражения для флота тихоокеанских островов был безрадостным: одиннадцать подводных лодок крейсерского типа, поврежденный авианосец и сто сорок один экипаж, потерянный в воздушной атаке – против двух потопленных эсминцев, одного сторожевого корабля и поврежденного линкора плюс тридцати семи сбитых истребителей – не слишком радужный итог. Тем более, что так быстро восполнить экипажи морских летчиков было очень непросто. А на Тихом океане появилась группировка ВМФ США, которая должна была оставить флоту Японии серьезные проблемы.

Окрестности Варшавы

11 сентября 1943 года

Варшава догорала. Дым был виден даже из самолета, маршрут которого пролегал несколько в стороне от того, что совершенно недавно было городом. Я находился среди группы специалистов, направленных ставкой к Рокоссовскому, в одиннадцать часов дня делегация приземлилась на полевом аэродроме недалеко от Пясечно. Нас встречали сам маршал – освободитель Варшавы, и Берия, прибывший в город накануне. В пригороде столицы, Праге, еще шли бои: остатки карателей, застрявшие на том берегу Вислы, отчаянно сопротивлялись частям 1-й Польской армии, которая упорно штурмовала предместья. В пригороде засели остатки эсэсовских частей, с том числе карательных батальонов из украинцев, белорусов и русских, которые на пощаду не надеялись и в плен сдаваться не собирались. На сегодня удалось захватить не более двух десятков пленных, в том числе тройку из мусульманского батальона Ваффен СС, которые должны были действовать на Кавказе. Вот только не случилось! Не дошел Гитлер до Кавказа, не ворвался в Крым, негде было применить этот легион. Небольшая колонна быстро направилась в Прушкув, где располагался штаб Рокоссовского. Варашава же догорала…

Нанеся удары с двух из четырех захваченных по Висле плацдармов, Красная армия наступала на Варшаву очень аккуратно: командование создало для немецких частей видимость шанса выхода из мешка: дорога на Лодзь через Жирардув очень долго оставалась почти что свободной. Получив приказ на отвод войск после того, как восстание в городе было подавлено, нацисты оставили увлекательное занятие по окончательному разрушению бывшей столицы польского государства и бросились наутек. Между Жирардувом и Скорневице эта убегающая толпа была окружена ударными частями РККА, тут, на берегу речушки Равка и расположился гигантский лагерь пленных карателей. Эти, потрясенные появлением советских танков, сопротивления почти не оказали, здесь были в основном солдаты из немецких охранных батальонов, те еще вояки в чистом поле. Против танков воевать – это не мирных жителей расстреливать и даже не восставших, вооруженных легким стрелковым оружием давить, это страшно! Деморализованные «усмирители» дружно и организованно сложили оружие, только лишь получив гарантии хорошего отношения в плену.

Я сел в машину к Берии, тем более, что цель моей поездки совпадала с целью его приезда под Варшаву. Нарком передал мне фотографию мертвого военного. Пытаюсь угадать, но смерть обезобразила лицо, скорее всего, таки он, Комаровский.

– Это точно он, Лаврентий Павлович? – спросил, когда машина выбралась на дорогу к штабу. Нарком поморщился.

– Опознан. Комаровского мы нашли среди расстрелянных в подвале комендатуры. Знаешь, ты был прав, когда мы заранее вывезли из города родных маршала, каратели озверели. Могли бы и не выжить. Кстати, есть подозрение, что полковник Хрусцель («Монтёр») тоже среди казненных, сейчас проводим процедуру опознания.

Я задумался. В ТОЙ, моей реальности, бойцы и командиры Армии Крайовой были одеты в одинаковую форму, которая еще и имела знаки отличия, это позволило при сдаче считать их не бандитами а военнопленными, руководство немецких карателей сохранило жизнь не только генералу Буру, но и его заместителям, отыгравшись на немногочисленных евреях и коммунистах, участвовавших в восстании. Семнадцать тысяч бойцов АК попало к немцам в плен. Но тут, в ЭТОЙ реальности, у немцев было очень большой перевес в силах, Гитлер придавал удержанию Варшавы важное значение, кроме охранных батальонов в городе были размещены три батальона гренадеров и батальон специального назначения из дивизии Бранденбург-800. Не сумев захватить ключевые позиции в городе, восставшие были рассечены и достаточно быстро давились, с применением и тяжелого оружия.

Но теперь надо было решать, что делать с теми руководителями и участниками АК, которые оказались в наших руках.

– Кто из аковцев в наших руках?

– Самая крупная фигура – генерал Окулицкий.

– Это который Леопольд, «Медвежонок»?

– Да, Леопольд. Тут его называют «Коброй». – Берия очень зло усмехнулся.

– Думал, что сумел спрятаться, ссу…к. Но от нас не спрячешься, товарищ Виноградов, наши товарищи его и обнаружили. Есть еще генерал Сособовский, командовавший десантниками из Лондона, его, скорее всего, спасла британская форма. Ранен. Но выжил.

– Лаврентий Павлович, наверное, есть смысл отделить выживших парашютистов от варшавских аковцев, эти все-таки типа союзники, а АК – террористическая организация.

– Смысл есть. Так и делаем. Уже. – раздраженно буркнул Берия, мол сами с усами, так я ж это, не указания даю, только для поддержания разговора. Накладываю на лицо маску раскаяния…

– А…а… – машет рукой нарком, мол, хватит, извинения приняты.

В штабе нас встречает командующий 33-й армии, генерал-лейтенант Микушев[30]. Это его части сейчас вместе с подразделениями НКВД «зачищают» Варшаву. В небольшом зале, в который вся наша комиссия поместилась чуть стесняя друг друга, центральное место занимал стол, на котором была расстелена большая карта города и окрестностей. Георгий Николаевич начал доклад, взяв в руки обычную указку, сразу же став похожим не на боевого генерала, а на доброго сельского учителя. В боях на Днепровских рубежах его дивизия показала себя с лучшей стороны, да и потом, будучи переброшенным к Рокоссовскому, командовать корпусом, а потом и армией, Микушев показал себя деятельным и дельным командиром.

– На сегодня мы заканчиваем зачищать город от остатков немецких войск, фактически, кроме Праги, остались небольшие отряды в районах Воля и Влочев, тут мешают очень большие разрушения, чтобы добраться до противника, приходится сначала проходы делать, в этот момент, чаще всего, пытаются нас атаковать небольшими группами, не более полутора-двух десятков людей. По нашим данным в городе осталось от трехсот до пятисот непримиримых ваффен-эсэсовцев, мы их в плен не берем, да они и не сдаются, бьются до последнего патрона. Это зверье, которое мирных жителей старательно грабило, жадное: им награбленное уйти и не позволило.