В августе сорок третьего (СИ) - Тарханов Влад - Страница 15

– Василий Филлипович, пора? – обратился к командующему начальник штаба армии, генерал-майор Гордов. Герасименко посмотрел на часы, выдержав еще тридцать секунд, пока стрелка минутная коснется шестерки на циферблате, после чего произнес:

– Пора, Василий Николаевич, начинаем! Григорий Дмитриевич, теперь слово за вами!

Начарт 21-й армии, генерал-майор Ткаченко кивнул, поднял трубку полевого телефона, соединившего его с соединениями на плацдарме. Буквально через несколько секунд загрохотала артиллерия плацдарма. Ровно через три минуты к ней присоединились пушки и гаубицы резерва Верховного Главнокомандования, расположенные на другой стороне Вислы, повисшие в небе корректировщики уточняли координаты целей, а железнодорожники быстро перекинули по полуразрушенным мостам заранее собранные металлические плиты, которые позволили передвигать бронетехнику, скопившуюся на нашем берегу Вислы. Артиллерия еще не закончила обстрел, как по мостам пошли батареи «Катюш», которые занимали позиции и сразу же отстреливались по местам сосредоточения групп реагирования Вермахта, за ними шли танки и самоходные установки: САУ-100 и САУ-152. Выйдя на заранее подготовленные позиции, самоходная артиллерия подключалась к разгрому второй и третьей линий обороны противника, к которым уже шла наша пехота и танки, преодолев почти без потерь первую линию окопов. Появившиеся штурмовики добивали уцелевшие позиции немецкой артиллерии. Висло-Одерская операция РККА успешно началась.

Оксфорд. 19 августа 1943 года.

Премьер-министр выглядел слишком усталым. Так бывает с человеком, мир которого рушится на его же глазах. Айзис[22] лениво несла свои воды через город, который временно стал столицей Великобритании. Учитывая чрезвычайную ситуацию, было решено занять часть колледжей всемирно известного университета, это было неслыханно! Но и таких обстоятельств еще в стране не было. Парламент выбрал для себя Университетский колледж, правительство временно оккупировало Соммервиль-колледж, еще три образовательных центра потеснились, чтобы вместить в себя вспомогательные службы и военных. Только что Уинстон Черчилль выступал перед парламентариями. Он был сдержан, сосредоточен, и негромко, но подчеркнуто хладнокровно объявил Германии войну на уничтожение! И эта его фраза стала той сенсацией, которую газетчики уже разнесли по всему миру! Его речь должны несколько раз повторить по радио, ну что же, значит, обратной дороги нет. Ночная атака на Лондон была ужасной! И не только тем, что было применено оружие массового поражения, нет, хуже всего было то, что применялось непонятное, новое оружие, от которого пока еще не существовало средств защиты. Тонны радиоактивных веществ были в виде аэрозоля распылены над городом на не слишком большой высоте. Как утверждали ученые, среди опасных изотопов были уран, плутоний, стронций, кажется, нацистский режим собрал всё, что имел радиоактивного ресурсы и бросил их на то, чтобы отомстить проклятому Сити. Ночь была необычно жаркой. Город почти перестал использовать затемнение, во многих домах окна были открыты нараспашку. От воздушных тревог и сирен уже отвыкли, никто не спешил спуститься в бомбоубежища. Из-за этого все и случилось.

– В госпиталь! – буркнул Уинстон секретарю. В госпитале Оксфорда находились самые высокопоставленные лица, пострадавшие от внезапной атаки нацистов.

«На что рассчитывал фюрер? – думал Уинстон по дороге. – Неужели он рассчитывал, что эта атака будет толчком, после которого мы пойдем на сепаратные переговоры? В таком случае он просто зарвался. С британским львом нельзя разговаривать свысока».

Для грузного тела он слишком стремительно взлетел в палату, где лежала его драгоценная Клементина. Её состояние было стабильно тяжёлым. Три дня назад из Москвы был доставлен самолетами груз антибиотиков, которые творили чудеса, но пока что чудо-лекарство не работало.

Проклятие! Зачем они собрались на рождение Уинстона Спенсера[23]? Зачем? Война! Можно было спокойно оставаться на местах. Так нет, семейный праздник для нашей семьи – святое. Тем более, рождение внука… И вот… Кто знал, что это обернется такой трагедией? Родившийся 3 августа 1943 года, младенец пережил страшную бомбардировку Лондона всего на сутки, уже одиннадцатого мальчика не стало. А сейчас очень быстро угасала самая главная женщина в жизни британского премьер-министра, его Клементина, женщина, без которой он не представлял своего существования. Да, это был ужас, что погибли дети, в том числе и его внук, но внуки еще появятся, а вот Клеменс…

Она была без сознания. Бледное лицо, от природы никогда не было очень уж полнокровным, но сейчас она выглядела так, как будто всю кровь из нее выпили одним разом. Семья – главная отдушина сэра Уинстона Черчилля, жена – его сердце… она угасала… К руке женщины тянулась тонкая трубочка капельницы, по которой в ее вены поступала какая-то жидкость. Не смотря на сверхзагруженность, Уинстон хотел побыть с супругой один на один, но ничего не получилось. В палату вошла группа врачей, среди которых он узнал директора клиники и одного из сотрудников профессора Линдеманна, но в этом собрании светил, приглашенных на консилиум должны были быть и специалисты из России.

Когда случилась бомбардировка Лондона, русский посол был в Престоне, где располагались производственные мощности таких мощных кампаний, как Маркони и Вестингхаус Электрик, занимался размещением на заводах очередного заказа СССР, союзники платили золотом, и никаких передовых технологий в их руки попасть не должно было. Оказавшись в столице, он сразу же связался со своим руководством и СССР отправило в Лондон помощь: медикаменты и специалистов, причем самых различных. Среди них были и врачи, которые экспериментировали с радиацией и изучали ее воздействие на человека. Видимо, вот эти двое. Диалог шел через переводчика. Чтобы не мешать докторам и иметь возможность послушать, что они говорят, Черчилль отошел к окну, которое выходило в аккуратный палисадник около клиники.

– Госпожа К., 58 лет. Состояние оценивается как крайне тяжелое. Отек легких трижды удалось купировать. Тяжелая двухсторонняя пневмония, не чувствительная к антибиотикам. Признаки легочно-сердечной недостаточности.

Врачи принялись осматривать ее дорогую Клеменс, довольно бесцеремонно, но это все-таки врачи, черт подери! Они что-то еще обсуждали, вот эти двое, которые, скорее всего, русские, один, несомненно, опытный врач, второй – его ассистент, может быть, даже студент. Но слово взял тот, что постарше – солидный крупный мужчина с окладистой бородой, у русских такие бороды носила старая, дореволюционная, профессура.

– К сожалению, мы можем констатировать, что наши возможности в данном случае весьма ограничены. Исключительно симптоматическая терапия, поддержание витальных функций так долго, насколько это возможно. Прогноз – pessima.

Как ни странно, этот большой русский оказался обладателем очень мягкого приятного голоса, а речь его звучала плавно и как-то напевно.

– Профессор Аладашвили[24], вы не можете уточнить, по вашему опыту, сколько дней можно пытаться поддерживать жизнедеятельность организма в таком случае? – это полковник Бродски, он из военной разведки, и его цель больше установить, пусть и по косвенным признакам, не работают ли русские над атомной бомбой.

– Полковник, у нас нет подобного клинического опыта. Эксперименты мы ставили, вот, мой ученик, Григорий Байсоголов[25], талантливый исследователь изучал так называемый «эффект Кюри», но только на животных, у нас даже не было предположения, что когда-то мы можем столкнуться с такой ситуацией: массовое воздействие радиоактивных элементов на людей.

– Мы никогда не пытались воспроизвести ситуацию, когда радиоактивное вещество попадет в легкие в виде аэрозоля или мелкодисперсного порошка. Мы вообще не изучали соприкосновение самой радиации с телом человека, все-таки, наши эксперименты уточняют именно физиологическую часть воздействия отдаленного источника излучения на организм. И оно не всегда негативно.