В августе сорок третьего (СИ) - Тарханов Влад - Страница 13

– А я год!

И молодые ребята задорно рассмеялись. На войне в чинах растут быстро. Тут появился тягач, из которого выпрыгнул молодой сержант в танкистской форме с шлемофоном на голове.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту!

– Обращайтесь!

– Товарищ лейтенант, снаряды и горючее доставил! И вот еще – письмо вам пришло, просили передать.

Сержант протянул треугольный конвертик. Лейтенант посмотрел на него и посветлел лицом:

– Сестра старшая. Зойка! Она у меня на Первом Украинском, фронтовая разведка…

Капитан решил отойти, чтобы не мешать парню читать семейную корреспонденцию. Но покурить ему так не дали, из проема почти что вылез Барджания, когда к ним подъехали две легковые машины, в одной из которых располагалось высокое начальство, а во второй – его охрана. Чуть отряхнув форму, капитан подбежал к «Виллису», из которой выскочили двое танкистов: подполковник и полковник, доложил:

– Командир 2-го батальона 217-го отдельного ударного стрелкового полка капитан Капнист. Батальон принимает пленных из капитулировавшего форта № 6 «Королева Луиза». Прошу отметить удачные действия экипажа самоходного артиллерийского орудия, лейтенанта Космодемьянского, который сначала обеспечил батальону форсирование канала Ланд-Грабен, а потом первым с десантом ворвался в форт, смелыми действиями вынудив гарнизон форта к сдаче.

– Ну что же, Елисей Григорьевич, у тебя такие орлы да в лейтенантах ходят? Поздравляю старлеем, товарищ Космодемьянский! – произнес полковник, рассматривая молодое лицо отличившегося командира.

– Служу трудовому народу! – отозвался уже старший лейтенант.

– Я его на батарею поставлю, как раз Иринеева ранило, у меня вакансия образовалась. – произнес подполковник Дробыш, командир 15-й гвардейской тяжелой самоходной бригады.

– Ахмед Рахманович! Показывай, как тут твоё изделие вражеский форт поцарапало! – полковник уже переключил всё свое внимание на вылезшего из воронки командира экспериментального миномета.

– Хорошо показало! Кучно работает, да, на таком расстоянии и промазать было тяжело…

– Ну что же, есть для тебя еще цель, смотри сюда!

И начальник бронетанкового управления 43-й армии, полковник Василий Владимирович Меньшов достал свой планшет с картой. Так получилось, что именно его управлению пришлось взять на себя испытание этого изделия, хотя должны были, по идее, возиться артиллеристы, но что там, наверху, повернулось, какие у начальства были резоны, он не знал. К своим обязанностям полковник относился скрупулезно, так что фронтовые испытание изделие должно было пройти по полной программе[17].

А уже старший лейтенант Александр Космодемьянский читал письмо от сестры и улыбался, обаятельной, почти что детской улыбкой. Он будет тяжело ранен через день, в тяжелом бою у городка Метгетен, когда его бригада будет отбивать атаку 5-й танковой дивизии Вермахта, пытавшейся прорваться к Кенигсбергу[18]. А его сестра, Зоя, пройдет всю войну, как и ее брат, станет Героем Советского Союза, вот только брат получит это после войны.

Вашингтон, округ Колумбия. Посольство Великобритании.

10 августа 1943 года

– Господин президент, я вынужден срочно покинуть вас. Очень тревожные новости пришли из Лондона. Я обязан разобраться на месте. Рабочая группа продолжит работу над планом наших общих действий, главные вопросы мы смогли решить… принципиально.

Последнюю фразу премьер-министр Великобритании еле-еле выдавил из себя. С каким трудом удалось вырвать из президента Дьюи согласие на вступление США в войну против Германии, которая была союзником Японии. Юридически, этот повод для начала войны был более чем достаточным. Но за это вступление кузены брали очень большую плату. Правда, часть, значительную часть удалось заплатить обещаниями и интересами, в частности, наверняка, придется урезать свой кусок пирога в Африке и Персии, а Тихоокеанский регион решено переделить после того, как будут повержены узкоглазые желтолицые варвары (как определял японцев профессор Линдеманн, с кем сам Уинстон был очень часто согласен).

– Господин премьер-министр, выражаю вам свои соболезнования с трагическими событиями, которые постигли вашу страну. К сожалению, наши данные слишком отрывочны, надеюсь получить от вас подробную информацию. – Дьюи пожевал губами, как бы думая, продолжать фразу или нет, и всё-таки решился:

– Как вы понимаете, если это применение нового оружия, мы, как союзники, должны знать. Нам надо понимать, с чем придется иметь дело. Это не отменяет нашей решимости выполнить свой долг по отношению к Великобритании, кроме того, использование оружия массового поражения против мирного населения может стать еще более весомым поводом для начала войны. Не смею вас больше задерживать.

Через час и одиннадцать минут Уинстон Черчилль был уже на аэродроме. Предстоял длинный перелет в Лондон. Ах, да, в Лондон нельзя!

– Полковник, куда мы направляемся?

– В Фэрфорд[19], господин премьер-министр. По нашим данным там безопасно, это новая база, там хорошие помещения и связь. От столицы недалеко, но и не близко, по нашим данным ветер дул в сторону моря, так что база по любому осталась в стороне.

– Хорошо…

Через пятнадцать минут самолет, пассажирский вариант В-24 Либерейтор, который был специально подготовлен для этого визита, взмыл в воздух. Черчилль находился в состоянии мрачной задумчивости. К алкоголю не прикасался, но курил сигару за сигарой. Вентилятор в курительной комнате почти что сдох, уже не справляясь с тем потоком дыма, который выдавал задумавшийся премьер-министр.

В три часа ночи 9-го августа более восьмидесяти немецких бомбардировщиков взяли курс к берегам Британии, им на перехват были подняты эскадрильи истребителей с базы Хетел[20], к которым должны были присоединиться другие самолеты, составив систему эшелонированной защиты столицы. Этот маневр был давно отработанным и никакой сложности опытным экипажам королевских ВВС не составлял. Но тут случилось непонятное: немцы внезапно отвернули с курса, а по данным радаров, к столице стали приближаться какие-то неизвестные быстрые цели. Летчики заметили крупные ракеты, с громадными хвостами выхлопа, не похожие ни на что другое. Эти, несомненно реактивные, снаряды неслись в сторону Лондона с огромной скоростью. Лейтенант Джеймс Хартфилд сумел даже сбить такой боеприпас, но только один. К сожалению, это был единственный успех. Часть этих чертовых снарядов упали в черте города, они имели зажигательную боевую часть, а поэтому большого ущерба городу и населению не нанесли. Начинающиеся пожары были оперативно потушены спасательными командами. Но значительно большее число снарядов взорвалось в воздухе, на не очень большой высоте, сначала было решено, что это результат небрежного или неправильного использования нового оружия, но никто ничего серьезного не ожидал. Наблюдатели не заметили каких-то признаков использования боевых отравляющих веществ, так что отбой тревоги был дан достаточно быстро. Как ни странно, но первым заподозрил что-то неладное профессор Линдеманн, у которого в научно-аналитическом центре подозрительно интенсивно заработал счетчик Гейгера. Он поднял тревогу, его сотрудники бросились в город, делая замеры, от которых волосы стали дыбом – столицу накрывало радиоактивное облако. К сожалению, профессор не имел достаточного количества приборов, чтобы получить подробную картину, но получалось, что-то очень страшное. Линдеманн поставил в известность военных, которые сначала хотели послать профессора подальше, но Алекс сам мог послать кого угодно, даже маршала. А тут стали поступать тревожные данные от врачей. В больницах Лондона все больше стало появляться людей со странными симптомами, кожными и еще легочными, множество смертей от поражения легких, что-то вроде стремительной пневмонии. В том числе пришло сообщение о тяжелом состоянии членов королевской семьи. И это очень серьезно встревожило премьер-министра. Где же это? Вот… посол СССР предупредил премьер-министра о возможной провокации со стороны Германии – атаке Лондона с применением нового оружия. Подробностей не было. Еще раз Уинстон прочитал доклад своего секретаря, вот она, эта фраза: СССР считает, что очень важно осуществить перехват вражеской техники как можно дальше от густонаселенного города, вполне возможно применение оружия массового поражения. Точная дата была? Нет, написано, в ближайшие дни. Я посчитал это сообщение не настолько существенным. Тем более, Германию предупредили, что при использовании газов… ах, вот что оно! Это же не отравляющие газы! Ну и мы про это обещание можем забыть! Хлор, значит, хлор. Надо уточнить его запасы. Интересно, что все-таки стало известно русским. Неужели они ведут какие-то исследования по атомному проекту? И их агентура в Берлине немного оперативнее работает, чем наша, надо это признать. Но это уже по прилету. Скорее бы! Самолет, не обращая внимания на нетерпение своего высокопоставленного пассажира спокойно разрезал мощными винтами воздушное пространство, задавая спокойный размеренный ритм. Неожиданно для себя премьер-министр задремал.