Обретение мудрости - Дункан Дэйв - Страница 35

• Предыдущая
• 35/88
• Следующая

– Милорд брат?

– Да?

– Колдуны могут сделаться невидимыми. На корабле их уже может быть полно.

– Спасибо, Ннанджи, – простонал Уолли. – Хорошая мысль.

– На набережной были выставлены образцы дерева и несколько медных котлов. Брота устроилась в кресле на палубе в ожидании покупателей. Моряки сошли на берег и разбрелись в поисках информации – как профессиональной, так и военной. Хонакура тоже отправился на берег своим черепашьим шагом, и наверняка мог оказаться проницательным разведчиком. Появились лоточники со своими тележками, расхваливая товар. Старая Лина проковыляла вниз, торгуясь за розовых ощипанных кур и корзины с клубникой. Время от времени парами проходили колдуны, не обращая особого внимания на «Сапфир». День был жарким и душным.

Ннанджи снова уселся возле мешка с мечами, который принес Матарро. Он хмуро оглядел каждый из них, обнаружив, что они намного короче, чем он ожидал, наконец достал точильный камень и начал их править.

Виксини заснул. Джия и Телка сидели словно статуи, с неограниченным терпением рабов. Уолли смотрел сквозь жалюзи.

– Наставник, – сказал Катанджи. – Можно мне выйти на палубу?

– Нет. Почему при тебе нет меча?

– Мой килт внизу – под палубой, в каюте у Мат'о.

Ннанджи что-то проворчал и продолжал затачивать лезвие. Уолли не вмешивался, хотя не видел никаких причин к тому, чтобы Катанджи торчал здесь, как они с Ннанджи. У Катанджи не было косички, а его метка на лбу представляла собой гноящуюся красную рану, и ее невозможно было распознать даже на близком расстоянии.

Шло время. Ничего не происходило. Какой-то торговец поглядел на дерево Броты, пренебрежительно фыркнул и пошел дальше. Снова прошли два первых колдуна. Точильный камень Ннанджи неустанно и неприятно скрежетал. Мимо корабля прошел Хонакура, намереваясь исследовать другое направление. Катанджи бродил от окна к окну. Уолли устал стоять, размышляя над собственными проблемами, пока у него не закружилась голова. Ответ всегда был одним и тем же – ему не хватало информации.

Это нечестно! Как мог он вести войну, не зная о мощи противника? Военная разведка – вот что было ему нужно. Мата Хари… Джордж Смайли… В доме Тонди он играл роль детектива. Теперь же он оказался героем шпионского боевика, и проклятые метки на лицах Народа делали его задачу невозможной. Ему необходимо было стать на время Джеймсом Бондом, или даже Трэвисом Мак-Ги. Несколько дней в роли портового грузчика в Аусе позволили бы ему раздобыть необходимые данные, но на лбу у него красовались семь несмываемых меток в форме меча.

Точильный камень Ннанджи издал отвратительный скрежет.

Это было последней каплей.

Несколько раз Уолли приходилось вспомнить о том, что эмоции не являются мыслительным процессом. Приобретя тело Шонсу, он также приобрел его железы. Он научился следить за сигналами опасности, когда в руке у него был меч и можно было ожидать порции адреналина в крови, но иногда железы могли его подвести.

Как сейчас.

Раздражение, бессилие, позорная необходимость прятаться, даже, возможно, остатки временного смещения – все это внезапно смешалось вместе. Уолли Смит вышел из себя.

– К дьяволу! – бросил он. – Я иду на берег!

Ннанджи одобрительно взглянул на него.

– Правильно! – сказал он, откладывая свой камень.

– Ты остаешься здесь, – сказал Уолли. – Будешь охранять мой меч и мою заколку для волос. Катанджи, сходи к Броте и попроси у нее какую-нибудь черную тряпку. Заткнись, Ннанджи.

– Десять минут спустя на нем не было ничего, кроме куска черной ткани на бедрах и повязки на лбу. Он никогда еще не ощущал себя столь голым, и внутренний голос нашептывал ему, что следует быть осторожным, но отступать было уже поздно. Он направился к двери.

– Милорд брат! – схватив перевязь и меч Уолли, Ннанджи мятежно смотрел ему вслед. – Так нельзя! Воин без меча – это воин без чести. Ты просил меня сказать тебе…

– Твое возражение учтено, – Уолли обошел его и вышел на палубу.

Брота стояла, уперев кулаки в бока и глядя на него без какого-либо выражения.

– У тебя одно мясо и никаких мозгов. Что ты пытаешься доказать? Это глупо!

Какая наглость! Но он не был лордом-Седьмым, когда на лбу у него была повязка. Он прошел мимо нее, не говоря ни слова.

Джия стояла возле сходней, бледная и взволнованная, Он весело улыбнулся и попытался пройти мимо нее, но она преградила ему дорогу и обняла его.

– Господин, пожалуйста! Я знаю, что рабыня не должна такого говорить, но, пожалуйста, не делай этого! Это очень опасно.

– Опасность – мое ремесло, Джия.

Он поцеловал ее в лоб и отстранил ее с дороги.

Она прильнула к нему.

– Пожалуйста… Уолли?

Она никогда не называла его так, за исключением тех случаев, когда они занимались любовью.

Он покачал головой.

– Мы должны довериться воле Богини, любовь моя.

Он посмотрел по сторонам, нет ли колдунов. Не видя ни одного, он спустился по сходням и смешался с пешеходами, приноравливаясь к их шагам. Ему было все хорошо видно поверх голов, и никто, казалось, не обращал на него особого внимания, хотя он перехватил несколько взглядов, которые счел скорее удивленными, нежели угрожающими. Он прошел мимо торговых рядов, заставленных товарами и охранявшихся торговцами; мимо лотков с грудами ярких фруктов, золотистых караваев и окровавленного мяса, над которым роились мухи; мимо запряженных в фургоны лошадей, мирно трясших своими торбами под аккомпанемент позвякивания упряжи; он толкался в толпе, следя за тем, чтобы ему не наступили на босые пальцы ног и чтобы не ушибить их о камень. Он окинул взглядом в суматохе загружавшиеся и разгружавшиеся товары. Ему это начинало нравиться.

Воздух был неподвижным, горячим и липким. На пристани Ауса стоял тяжелый запах, но ему было весело.

Затем он увидел двоих в капюшонах, которые приближались к нему. Повернувшись к ним спиной, он смешался с группой людей вокруг лотка, где что-то поджаривалось на жаровне и затем предлагалось на палочках. Занимавшийся этим старик посмотрел на него, а потом пробормотал: «На, держи», и протянул ему палочку.

Теперь Уолли вспомнил, что нищие тоже носили черное и повязки на голове. Значит, могучий Шонсу был нищим, большим, рослым нищим, которому следовало бы поискать себе достойную работу? Он подавил улыбку, думая о своих оставшихся на корабле драгоценностях. Он откусил от предложенного ему угощения и обнаружил, что оно, хотя и несколько жесткое, но вкусное, горячее и острое. Откусив еще раз, он решил, что это осьминог, или каракатица. Пресноводный осьминог?

Он пробормотал ответное благословение:

– Да придаст Она силу твоей руке и остроту твоему глазу…

Старый лоточник в ужасе подскочил, и Уолли тут же пожалел о своих словах, поскольку это было благословение воина. Лоточник хмуро смотрел на него – атлетически сложенный молодой человек, с длинными волосами…

– Как говорится, – ухмыльнулся Уолли.

Лоточник бросил взгляд за плечо Уолли, словно пытаясь определить, как далеко ушли колдуны.

– Никогда больше, – прошептал он. – Не здесь. – Потом крикнул: – Убирайся!

Уолли огляделся по сторонам – колдунов нигде не было видно. Он снова направился сквозь толпу, жуя свою закуску. Он прошел мимо корабля, разгружавшего корзины с овощами, мимо другого, загружавшегося черепицей. Потом он удивленно остановился, из-за чего шедший позади него прохожий налетел на него и выругался. Прямо впереди возле маленького корабля стоял большой запряженный парой лошадей фургон. Группа юношей тащила по сходням мешки из фургона, и доски громко скрипели при каждом шаге. Рядом пристань была завалена товарами, большей частью длинными рулонами ткани, среди которых виднелись несколько безымянных тюков и узлов. Перед сходнями, ближе к Уолли на земле был разложен остальной груз корабля, до самого фургона: ящики и кувшины, но в основном медные и бронзовые котлы, ярко блестевшие на солнце.

Привлекли же внимание Уолли среди всего этого беспорядка два больших медных змеевика. Разглядывая котлы, он отметил два из них, громадных, словно мусорные баки, с крышками и маленькими горлышками наверху. Гипотеза: змеевики подходили к верхней части котлов. Это означало перегонный аппарат.

• Предыдущая
• 35/88
• Следующая