Обретение мудрости - Дункан Дэйв - Страница 25
- Предыдущая
- 25/88
- Следующая
– Может быть, ты и права, – сонно сказал он. – Надеюсь, ради Куили, что ты права, и что мы все сможем выйти из этой истории живыми, чтобы насладиться нашими наградами.
Джия поцеловала его. Это был крепкий, изобретательный поцелуй, и в конце концов они легли, распростершись рядом друг с другом.
– Ты что-нибудь обязательно придумаешь, господин.
– Сегодня я не в состоянии о чем-либо думать, – сказал он. – Награды подождут. Давай спать.
– Он вспомнил, как его знобило ночью, и Джия укутала его одеялом. Солнечный бог летом нуждался в значительно более коротком отдыхе, нежели смертные, особенно смертные столь утомленные путешествием, что они могли спать на твердой земле столь же крепко, как на пуховых перинах. На рассвете ободряюще запели птицы, но никто не обратил на них внимания.
Утро уже почти миновало…
– Наставник?
Ннанджи? Нет – это был голос Катанджи. Благодаря воинским рефлексам Шонсу Уолли проснулся почти мгновенно. Он сел и спросил:
– Да?
На фоне неба сияла проказливая улыбка Катанджи.
– Ты позволишь мне, милорд, представить тебе новичка Матарро, воина первого ранга?
2
– Обязательно позволю, – сказал Уолли, – только дай я сначала найду свою заколку для волос.
Парень, стоявший рядом с Катанджи, испуганно съежился, увидев ранг Уолли. Он был выше Катанджи, и выглядел значительно взрослее, хотя вряд ли был намного старше. У него был здоровый и упитанный вид, его кожу покрывал темный загар. На поясе у него висел меч, а единственная метка на лбу также явно имела форму меча, и притом давно зажила, в отличие от метки на лбу у Катанджи, превратившейся в гноящуюся красную рану.
Однако Матарро не был похож на воина. У него не было ни косички, ни килта, и единственной его одеждой была длинная полоса белой материи, обернутая вокруг бедер, один конец которой свисал сзади, словно хвост, а другой проходил между ног и крепился петлей спереди, образуя еще один хвост.
Закрепив волосы сзади и выпутавшись из одеяла, Уолли взял свой пояс и ножны и неуклюже поднялся на ноги. Он застегнул пряжку, изобразив на своем лице самую дружелюбную улыбку.
Несколько успокоившись, парень подтянулся и начал произносить приветствие старшему:
– Я Матарро…
Он уверенно владел мечом, но принял две позы не в том порядке, и, похоже, не заметил своей ошибки.
– Я Шонсу… – Даже произнося ответное приветствие, Уолли изумленно смотрел через голову парня на пристань. Лагерь располагался в дальней части долины, скрытой кустарником. Когда к берегу подошел корабль, его экипаж увидел лишь заброшенную каменоломню и несколько пасущихся лошадей. Новичок Матарро отправился на разведку, или, возможно, ему ради шутки приказали это сделать.
Нужно было еще выяснить, каким образом Катанджи его встретил. Если он сначала увидел корабль, он должен был разбудить Уолли или Ннанджи – который, услышав голоса, с удивленным видом сел. Катанджи, конечно, пустил в ход свои чары и пригласил Матарро познакомиться с его наставником. Он выбрал Уолли, поскольку ему сказали, что Уолли теперь тоже его наставник, и широко улыбался при виде ошеломленной реакции Матарро.
Ннанджи вскочил на ноги.
– Позволь мне представить тебя, новичок, – сказал Уолли, – адепту…
У небольшого корабля был голубой корпус и белые мачты – три мачты, что казалось излишним для его размеров. Он явно кренился на правый борт. На берег было спущено два трапа, и люди носили по одному из них бревна, складывая их на берегу, и поднимались по другому обратно. Шум водопада заглушал их голоса.
– Что это за судно? – спросил Уолли, когда с формальностями было покончено.
Матарро встревоженно обвел взглядом лагерь, пересчитывая начинавших шевелиться путешественников.
– Он называется «Сапфир»! – быстро сказал Катанджи c самодовольной улыбкой. Уолли яростно взглянул на него смертоносным взглядом Седьмого, и тот замолчал.
– «Сапфир», милорд.
– И что привело вас в эти пустынные края?
Матарро поколебался, не будучи уверенным в том, сколь много информации ему следует сообщать. Видимо, он никогда прежде не встречался с Седьмым какой-либо гильдии, и потому имел право беспокоиться. Воины высокого ранга представляли опасность, особенно для других воинов. Уолли мог вызвать парня на поединок, если бы ему не понравился его взгляд или манера речи. Калечить или убивать новичка было неблагородно, но ни кто не стал бы спорить с Шонсу, и это было бы вполне законно.
– Нас привела сюда Рука Богини, милорд. Вчера вечером мы бросили якорь… С нами никогда такого прежде не бывало, милорд.
– И груз сместился?
Матарро кивнул, удивляясь тому, что сухопутный житель мог о подобном догадаться.
– А кто у вас главный?
– Томияно-Третий, милорд.
Уолли улыбнулся.
– Тогда, пожалуйста, передай мой привет моряку Томияно и сообщи ему, что я хотел бы с ним встретиться через несколько минут. Мы находимся на службе у Всевышней, и нам нужен какой-нибудь транспорт.
Парень снова кивнул. Он начал было поворачиваться, чтобы идти, прежде чем вспомнил, что должен произнести слова формального прощания. Исполняя ритуал, он еще больше запутался, чем при приветствии; однако владеть мечом он умел. Затем он кинулся бежать через кусты, словно перепуганный заяц, в сторону пристани.
– Водяная крыса! – с нескончаемым презрением фыркнул Ннанджи. – «Сапфир», а? – добавил он, улыбаясь Уолли. Потом он повернулся к Катанджи с лицом, словно у Демона Возмездия – наступила пора преподать несколько истин относительно правильного соблюдения воинского устава.
Уолли направился к палаткам. Хонакура уже выбрался наружу и лучился беззубой улыбкой.
– Да пребудет с тобой Богиня, старик.
– И с тобой, милорд.
– Ты снова оказался прав!
– Разве я не всегда прав?
– Пока – да, – согласился Уолли. – Расскажи мне, что случилось с колдунами? Я думал, чудеса не принесут мне пользы?
Хонакура пожал узкими плечами под черной мантией.
– Что касается колдунов – возможно, ты их просто переоценил? Как ты знаешь, люди могут обладать большой властью и вместе с тем совершать ошибки. Они всего лишь люди. Они могут быть все еще на пути сюда, но уже слишком поздно. И я бы не стал называть это чудом; это Рука Богини. Кроме того, я никогда не говорил, что ты не встретишь чудес, я лишь говорил, что не следует на них рассчитывать. Герои имеют право на везение, милорд. Это совсем другое дело.
Он ухмыльнулся. Хонакура мог сплести кружевное покрывало из целой коллегии иезуитов.
Радуясь прекрасной погоде и столь эффектному решению его проблемы, которое обеспечили ему боги, Уолли направился к пруду у основания водопада, чтобы привести себя в порядок. Несколько мгновений спустя к нему присоединился Ннанджи, бормоча что-то себе под нос о сосунках и фигурально смывая с рук кровь Катанджи. Он не мог понять, что трех дней было явно недостаточно, чтобы превратить его брата в обученного воина, и что он никогда не поднимется до собственных стандартов Ннанджи.
– Дай-ка я попробую догадаться, – сказал Уолли. – Он попросил тебя описать, какой должна быть правильная процедура, и тебе пришлось согласиться с тем, что мы ее не соблюли, поскольку я не выставил посты…
Ннанджи что-то неразборчиво прорычал. Он мог доставить неприятности брату, но слишком часто позволял ему возражать, и в результате неизменно оказывался неправ. Улыбаясь сам себе, Уолли оставил эту тему.
Когда обычные утренние дела были завершены, он сказал:
– Теперь идем на «Сапфир». Каковы формальности, когда поднимаешься на борт корабля, Ннанджи? Нужно спрашивать разрешения?
– Разрешения? – потрясенно переспросил Ннанджи. Он глубоко задумался, наконец сказал: – Да! Адепт Хагарандо как-то раз об этом упоминал. И капитана нужно приветствовать как старшего, независимо от ранга. Мечей на борту не обнажать…
Это были сведения из тех, что были Уолли неизвестны. Именно по этой причине боги назначили Ннанджи ему в помощники, с его безупречной памятью, хранившей богатый опыт всей храмовой гвардии. Однако гордостью Ннанджи была его принадлежность к сословию воинов, и Уолли должен был соблюдать осторожность, чтобы тот не подозревал, что основное его предназначение – служить в роли человека-энциклопедии. Если бы он узнал об этом, это был бы для него сокрушительный удар.
- Предыдущая
- 25/88
- Следующая
