Грозные моря - Дункан Дэйв - Страница 49

• Предыдущая
• 49/87
• Следующая

Перед Рэпом забрезжила надежда. Может быть, его не отдадут в рабство прямо сейчас.

С благоговейным восхищением Ишист продолжал:

– И он гораздо, гораздо лучше меня. Моей магии могло бы хватить, чтобы доставить тебя если не к самому Хабу, то хотя бы на полпути... Но мои драконы... Они могут начать разбегаться, а если они перелетят за ограду, произойдет катастрофа. Так что, кажется, тебе придется идти пешком. И твоим товарищам, естественно, тоже.

Волшебнику не открылось будущее Рэпа, но их будущее он знал. Однако Рэп решил не спрашивать об этом.

– Но все же, – мягко сказал Ишист, – мне нужно придумать, как отправить вас. Я могу использовать волшебный зов, что-то вроде того, который привел вас сюда. Не такой настойчивый, конечно, но достаточно сильный, чтобы у вас возникло непреодолимое желание идти к Литриану. – Он усмехнулся. – А еще могу сам наложить на вас заклятие верности: не настолько сильное, как у Старшин, но и не слишком слабое, но все же. Я могу сделать так, что ты сам захочешь идти к Литриану и служить ему.

Ледяные пальцы ужаса сжали сердце Рэпа, и он затряс головой.

– Ты станешь намного счастливее, – саркастически проговорил гном. – Ты будешь делать только то, что тебе хочется.

Так же как Атальриан, влюбленная в гнома? Такое могущество недостойно, неприлично, всех выставляет в кривом зеркале – и повелителя и жертву. Только вчера Рэп стал адептом и уже использовал свое превосходство над Андором.

– Я... я бы предпочел повиноваться приказу, господин.

Понятно было, что волшебник знает, о чем он думает, но малютка-гном, кажется, не обиделся. Исподлобья посмотрел на Рэпа.

– Ты ведь хочешь помочь Иносолан? Твоя цель сделать ее королевой, верно?

– Служить ей как преданный слуга, вот и все.

Рэп понял, что краснеет как ребенок. Ишист деликатно улыбнулся.

– М-м-м... Все ли? Тебе не сдюжить в одиночку, сам знаешь. Фавны предпочитают все делать по-своему, но, Рэп, даже адепту не под силу найти одну селедку в четырех океанах.

Зарк... но совсем необязательно, что Инос все еще в Зарке. Она могла внять его предупреждению. А могла и не обратить внимания. Или ее мог украсть один из Четверки. Перед глазами встала Пандемия во всю свою необъятную ширь, и он, бродяга, таскается с места на место в поисках Инос. В таком виде мечта его выглядела даже глупо.

– Полагаю, что это не так.

– Но ты не сможешь перебороть Четверку! Никто и ничто не может сражаться с ними. Кроме Богов.

– Нет, не смогу, – сказал Рэп.

Вот дурак.

– Тогда совет мой такой: иди и проси помощи у Литриана.

Рэп на мгновение потерял дар речи. Просить помощи у Хранителя? Все человеческое в нем восстало против этой мысли. Но вместе с тем он почувствовал странный восторг. Что это: собственные его скрытые возможности или волшебник шалит? Или воображение? Успокоившись, Рэп спросил:

– А он поможет?

Ишист пожал плечами.

– Если честно, не знаю. Для тебя это, безусловно, опасно. Маги всех сортов, колдуны стараются держаться подальше от Хранителей, а ты – адепт. Он запросто может отдать кому-нибудь твои слова или убить тебя одним пальцем. Я не знаю, какая у него сейчас политическая стратегия в отношении Краснегара, но эльфы... Забавный они народ. Для них прежде всего форма, а уж потом содержание. Их восхищают истинные качества: красота, разум, грация, элегантность. От твоей самонадеянности Литриан может просто прийти в восторг. Это так на него похоже. Он бывает великодушен сверх меры, но бывает и безжалостен, если встать у него на пути.

Тенью промелькнуло воспоминание об Атальриан.

Ишист помрачнел и продолжил:

– Но он любит хорошую шутку и уважает мужество. Я бы сказал, что в нем твоя надежда.

– Ладно. Вы ведь собираетесь отослать меня к нему? Тогда я и поговорю с ним.

Старик покачал головой.

– Не так просто. Если я отошлю тебя, ты можешь никогда его не увидеть. Тебя просто оставят в подвале, и будешь там сидеть, пока не понадобишься.

– Но... – Рэп недоверчиво взглянул на волшебника. – О, вы имеете в виду, что я обещаю идти к Хранителю и попросить его о помощи? И вы мне поверите на слово?

– Именно так. Никаких чар. Никакого колдовства. Можно ли верить самому себе, дав подобное обещание?

Рэп осторожно сказал:

– Клятва, данная под нажимом, немного стоит. Есть ли у меня выбор?

– В том-то и дело, парень, что я предоставляю тебе выбор.

Невелик будет выбор, если он даст обещание. Впрочем, если не даст – тоже.

Безжалостен, если встать у него на пути.

– А сами-то вы не слишком близко к скалам ведете корабль... Ишист?

Гном ухмыльнулся в бороду и не ответил. Он явно чего-то недоговаривал. А может, просто проверял фавна. Или хотел, чтобы Рэп подумал то, что он теперь думает. Или просто врал, твердо решив околдовать юношу.

Но Рэпу гораздо больше хотелось быть самим собой, чем тряпичной куклой, или по крайней мере считать, что он сам себе хозяин, и снова Рэп ощутил легкий внутренний толчок одобрения.

– Тогда я обещаю пойти к твоему господину и попросить его помочь Инос, если вы скажете мне, как это сделать, и обещаете не... не вмешиваться в мои мысли.

Ишист развеселился:

– Типичный фавн! Вечно уверен, что он прав. – Гном резко соскользнул со стула.

Рэп поднялся тоже и, чуть нагнувшись, пожал протянутую руку.

– Обещаю, – повторил он.

– И я.

На мгновение приподнялась завеса, и Рэп увидел, что этот мерзкий вонючий старикашка, наделенный невероятной волшебной силой, старается как может, делает трудное дело, живет как и весь его народ, воспитывает детей, любит жену. Не его вина, что он рожден народом падальщиков. Но мгновение это ушло, как не было, и вновь перед ним волшебник, и не смотри, что ростом не вышел. Гном глядел на свою руку, которую пожал Рэп.

– Двое, – заметил он, – ты и Атальриан.

– Двое?

– Прикасались ко мне. – Он посмотрел наверх с потаенным блеском в черных глазах. – Немногие из дневных решатся пожать руку гному. Еще меньше будут считать, что слово, данное гному, чего-то да значит. Но ты... Думается мне, что ты – человек слова.

– Есть какая-то особая прелесть в яичнице с беконом, – сказала Кэйд. – Может быть, сочетание формы и цвета? Или она напоминает мне детство? Или зимние утра в Кинвэйле?

Она вытерла салфеткой губы и вздохнула, как человек, который не может больше съесть ни крошки.

Кэйд была в восторге. Ночь она спала на настоящей кровати с настоящими простынями. Утром она попросила принести горячей воды и умылась, а еще ей устроили ванну. Служанка – по всей видимости одна из бесчисленных внучек или правнучек Элкараса – намыливала ей голову, а затем с большим мастерством завила волосы. Потом управительница дома – дочка или внучка шейха по имени Намоша – принесла наряд почти по размеру и почти модный, да еще просила прощения, что придется носить его, пока Кэйд не сможет выбрать у торговцев платье по вкусу, а это можно будет организовать сразу после завтрака. На завтрак подали яичницу с беконом, и есть ее можно было серебряными приборами, а не руками.

Двум дамам сервировали завтрак в личной столовой Элкараса. В этот поздний час все уже разошлись по делам, и дамы неторопливо ели в одиночестве.

Эта комната, как и все, что пришлось им видеть в этом доме, была невелика. Вокруг стола размещались шесть стульев, остальные стояли возле невиданно громадного буфета. Мебель, старая и уродливая, своим видом лишний раз напоминала, что это дом купца, пусть даже и богатого, потому что не бывает у купцов той изысканной роскоши, какую встретишь у герцогов Кинвэйла. Но то была мебель Империи. Яичница с беконом – блюдо импов, и удлиненное платье Кэйд – тоже имперский стиль. Окна закрыли, но голоса с улицы были голосами Империи. И сейчас придет портной – подданный Империи.

• Предыдущая
• 49/87
• Следующая