Я, бабушка, Илико и Илларион - Думбадзе Нодар Владимирович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/33
- Следующая
– Хорошо, сынок, вот ты говоришь, что сперва на свете появились животные, а потом человек. А кто же тогда доил коров и коз?
– Никто! Часть молока высасывали телята, а остальное проливалось…
– Слышишь, Илларион? Молоко проливалось!
– Это еще ничего, Ольга! Ты спроси-ка у него, как труд превратил обезьяну в человека!
– А ну, расскажи, сынок!
– А что тут рассказывать? Взгляни на Иллариона и Илико – сама убедишься!
– Эй ты, сопляк! Если зеркала нет, хоть в колодец посмотри на свою рожу! – обижается Илларион. – Ты лучше расскажи своей бабушке, какой ты набрался премудрости!
– Так вы все равно ничего не поймете!
– Стыдишься? – ухмыляется Илларион.
– Ну так расскажи ты, Илларион! – просит бабушка.
– А что рассказывать-то! Наплел какую-то чушь! Послушать его, так получается, что обезьяна проголодалась и начала обрабатывать землю…
– Смотри ты!.. Дальше?
– Не могла же она лежа копать? Ну и стала на ноги.
– Правда, сынок?
– Брешет он!
– Ага, отказываешься от своих слов?!
– Разве я тебе так объяснял?
– Хорошо, если б так! А то я половины не понял.
Я махнул рукой. Илларион продолжал:
– Так вот, начала обезьяна копать землю…
– А где она взяла заступ?
– Вот про это я забыл спросить!.. Эй ты, дурень, откуда у твоей обезьяны взялся заступ?
– Как откуда? Пошла она в сельмаг к Оцойе и говорит: «Эй, браток! Дай-ка мне вон тот восемнадцатирублевый заступ!» – ответил я.
– А что, тогда Оцойя тоже был обезьяной? – спросил Илларион.
– Оцойя, положим, и сейчас обезьяна! – вставила бабушка. – С килограмма гвоздей украл добрых двести граммов да еще сдачу недодал!
– Привет соседям!
Мы оглянулись. У калитки стоял улыбающийся Илико. Илларион испытующе посмотрел на него и спросил:
– Илико Чигогидзе, признайся честно: как враг или как друг ты к нам пожаловал?
– Ты по крайней мере можешь быть спокоен. Я об тебя даже руки марать не стану! – ответил Илико. – Пришел к соседям за советом!
– Ну тогда милости просим!
Илико подошел к нам, еще раз вежливо поздоровался и присел на бревно. Потом достал из кармана кисет, отсыпал себе табаку, а кисет спрятал обратно. Из другого карманов он достал другой кисет и протянул нам:
– Закурите?
Илларион взял кисет, открыл, понюхал табак и вернул обратно.
– Это, Илико, дорогой, принимай по порошку три раза в день. Таким, как ты, помогает!
– Опять наперченный? – спросил я.
– Нет, трава! – ответил Илларион. – Ну, не скажешь, зачем притащился?
Илико даже не посмотрел на Иллариона, повернулся к бабушке и начал:
– Что с ним говорить, дорогая Ольга. Видишь, ядом брызжет. У тебя, правда, тоже сладкий сироп не бьет фонтаном, но ты – женщина мудрая, посоветуй мне, как быть, что делать? Уйти совсем из села или убить человека и сесть в тюрьму?
– Боже мой, какие страсти!.. Что с тобой случилось?
– Сейчас узнаешь… Как ты думаешь, легко ли было мне сплавлять дрова по Губазоули? Вот и Зурикела мне помогал тогда…
– Ну и что же?
– А то, что кто-то ворует мои дрова! Понимаешь? Какой-то бессовестный жулик тащит дрова! И никак мне не удается поймать его! Какую ночь не сплю!
– Господи! И из-за этого ты хочешь убить человека?
– Горло перегрызу собственными зубами! Лишь бы схватить мерзавца!
– Что я тебе посоветую, Илико? Не пойманный – не вор.
– Но я-то обворован?
– Конечно!
– Ну, хорошо!..
Илико решительно встал и направился к калитке.
– А ты сложил бы дрова у себя в комнате, – крикнул Илларион, – или спал бы прямо на поленнице!
– Спасибо за добрый совет, Илларион! Если б не ты, что бы я делал, несчастный! – откликнулся Илико и ушел.
В тот же вечер Илико пришел к нам домой и притащил с собой огромного петуха с великолепными шпорами и ярко-красным гребешком.
– Что это такое, Илико? – удивилась бабушка.
– Неужели по нему не видно, что это петух?
– А что с ним такое?
– Ничего. Все болезни он еще в детстве перенес. Хороший драчун и прекрасный петух. Лаять только не умеет, а так лучше всякой собаки – никого во двор не пропустит. Хочу подарить твоему Зурико.
– Только этого не хватало моим бедным курам! – всплеснула руками бабушка. Но Илико уже не слушал. Он отвел меня в сторону и таинственно зашептал:
– Зурикела, дорогой мой, золотой, спаситель мой!..
– В чем дело, Илико?
– Ты привез из города капсюли?
– Ну, привез…
– Сколько?
– Штук тридцать…
– Уступи их мне – и я твой раб!
– Ты, часом, не в разбойники собрался?
– Не спрашивай!.. Ты только уступи мне эти капсюли, а взамен проси, что хочешь!
– Скажи мне, в чем дело, и капсюли – твои!
– Не выдашь?
– Илико!
– Не погубишь меня?
– Тебя?!
– Честное слово?
– Стыдись, Илико!!!
– Ну хорошо, идем ко мне!..
…До самого утра я и Илико сидели у поленницы, потягивали вино и закладывали в дрова динамит и капсюли. Отверстия мы аккуратно замазывали глиной.
У Илико было прекрасное настроение.
– Попался, голубчик? Куда ты теперь денешься? Я-то знаю, кто крадет мои дрова, но, говорят, не пойманный – не вор. Вот теперь я его и поймал! Зурикела, я – гений!
– Илико, смотри, как бы не убило кого!
– Не бойся, убить не убьет, но жару задаст – будь здоров!
– Ну смотри, как знаешь…
– Зурикела Вашаломидзе! Если хоть одна живая душа узнает про капсюли, я зарежусь собственным ножом, и грех падет на твою голову! Запомни это!
Я торжественно поклялся держать язык за зубами…
…Спустя неделю мы с Илларионом сидели у него во дворе и гнали водку. Весело клокотал огромный медный котел, по трубке с журчанием сбегала струйка горячей ароматной водки. Илларион любит крепкую водку. Время от времени он подносит к огню обмакнутый в водку палец. Если палец вспыхнет голубоватым пламенем – значит хороша водка. Если пламени нет – значит нужно новое «сырье».
Время бежит незаметно. Мы по очереди подставляем под струйку пузатые винные стаканчики, потом охлаждаем горячий напиток в холодной воде и долго с удовольствием смакуем огненную влагу. Здесь, у котла, водку нужно пить медленно, медленно, закрыть глаза и потягивать из стаканчика, пока не покачнутся чуть-чуть деревья и ты не начнешь петь как угодно, говорить что угодно и смеяться над чем угодно. Я сижу у трубки, Илларион – у котла. Мы пробуем водку. Деревья слегка покачиваются, и мы смеемся над чем угодно, поем и снова смеемся.
– Мир и изобилие дому сему!
– Мир вошедшему! Ну-ка, Илико, испробуй!
Илларион подает гостю стаканчик. Илико медленно, с видом знатока тянет водку, чмокает губами, жмурится, потом не спеша ставит стакан и говорит удовлетворенно:
– Огонь! Медведя свалит!
Илларион самодовольно улыбается.
Илико отводит меня в сторону и торопливо шепчет:
– Взяли!
– Кого взяли?
– Дрова взяли, дурак! Сегодня жди взрыва!..
– Не может быть!
– Точно!.. Ну я пошел, а ты держи ухо востро!..
Илико ушел, хихикая и весело потирая руки. Илларион насупился:
– Что нужно кривому? Не мог при мне сказать?
– Зачем говорить, скоро сам узнаешь!
– А все же?
– Этой ночью нахохочемся вволю.
– Ну выкладывай, в чем дело!
– Я могу сказать, но… Потерпи немного, так будет интереснее!
– Продался кривому? Тьфу на вас обоих!
Илларион надулся и пошел за дровами. Я снова наполнил стакан водкой.
– Вот присосался как теленок! – крикнул Илларион. – Послал бог пьяницу на мою голову! Пересядь туда!
Мы меняемся местами. Горят, потрескивают дрова. Взлетают снопы искр. Вот пламя перекинулось на подброшенное только что полено, лизнуло его огненным языком. Полено затрещало, вспыхнуло, отлетел комочек прилипшей глины, и…
– Ложись, Илларион! – завопил я.
– Что такое?
– Ложись!!!
Илларион бросился на землю. Раздался взрыв, второй, третий… Котел подскочил и опрокинулся в костер. Я хотел что-то крикнуть, но рот мой был плотно забит золой. Залпы следовали один за другим. Высоко в небо взлетали горящие уголья, фонтаны искр…
- Предыдущая
- 28/33
- Следующая
