Я, бабушка, Илико и Илларион - Думбадзе Нодар Владимирович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/33
- Следующая
…Я сидел рядом с Цирой и искоса поглядывал на нее. Она не обращала на меня никакого внимания. Нестор нежно поглаживал прихваченный Отаром бочонок с вином. Отар беседовал с нашим экскурсоводом. Шота что-то напевал себе под нос. Я сидел, притаив дыхание, и, чтобы не беспокоить Циру, дымил в нос председателю профбюро.
– Вашаломидзе, дыми, пожалуйста, в другую сторону!
– Куда!
– Куда хочешь… А членский взнос у тебя уплачен?
– Уплачен.
– Когда же ты уплатил?
– Вчера! Забыл?
– Что-то не помню!
– Знаешь что? Или вырежь себе гланды, или запоминай лучше, не то я за себя не ручаюсь!
Профбюро пересел на заднюю скамейку. Автобус выехал на Военно-Грузинскую дорогу.
– Взгляните направо! – начал экскурсовод. – Это – река Мтквари!
– Не может быть! – воскликнул Шота. – Вы уверены, что это действительно Мтквари?
Нестор громко расхохотался и обернулся к Отару:
– Отар, не пора ли нам закусить? Я что-то проголодался.
Ребята засмеялись.
– А сколько раз ты ешь в течение суток? – спросил кто-то.
– Сколько раз угостишь!
– Взгляните направо! – раздался опять голос экскурсовода. – Вы видите ЗАГЭС. Это наш электрический завод. Отсюда пускают ток.
– Сагол! – обрадовался водитель. – Наконец-то разобрался. А то напишут по одной букве – понимай, как хочешь! Вот ехал я прошлый раз, – вижу, огромными такими буквами выведено «ЗАГС», а рядом – «МАЧИ» или «МАЧА», в общем что-то неприличное… Поди разберись, что это такое…
– Еще правее и выше, – продолжал польщенный экскурсовод, – мы видим монастырь Джвари. Монастырь построен в далеком историческом прошлом, однако он до сих пор еще не разрушился!
– А вы не знаете, когда он разрушится? – спросила Цира.
Экскурсовод почувствовал подвох и промолчал. Спустя минуту он снова начал:
– С этим монастырем связана веселая и красивая легенда… Жил в монастыре монах – забыл, как его звали… Жил он отшельником, вдали от мирских сует…
А когда приходилось ему бывать по делам в Мцхета, спускался он по цепи: между монастырем и Мцхета была натянута такая, знаете, железная цепь… Вот однажды спускается монах по цепи и видит: девушка дивной красоты разделась и совершенно голая купается в Мтквари и Арагви.
– Одна – в двух реках? – усомнился водитель.
– Взгляните направо, здесь эти реки сливаются.
– Дальше, дальше!
– Взглянул наш монах украдкой на голую девушку…
– Взглянул-таки, старый хрыч?! – обрадовался водитель.
– Взглянул. А в те времена, заметьте, монахам не разрешалось глядеть на голых девушек…
– Ва! Выходит, монах нарушил правила! – посочувствовал водитель.
– Да. А к чему ведет созерцание голой девушки – об этом известно каждому из вас… Закружилась голова у бедного монаха, и полетел он вниз, в реку. И утонул, – чуть не плача закончил наш гид свою веселую и красивую легенду.
– И все? – спросил водитель.
Экскурсовод кивнул головой.
– Да-а-а… Вот так нас губят женщины, карты и вино… Еду я недавно по проспекту, вижу – ангел. Без крыльев, но ангел, ей-богу!.. Только она была не совсем голая… «Гражданка, зову, – обернись!» Обернулась… И точно, как у того монаха, помутилось у меня в глазах… Бах! – и наскочил на «Волгу»!.. Ну, конечно, инспектор тут как тут! Инспектор – это наш бог. Только бог, говорят, с неба спускается, а инспектор появляется из-под земли… Ну, что дальше было, это вам неинтересно, – закончил наш водитель свою печальную и поучительную легенду.
– Взгляните направо! – очнулся экскурсовод. – Перед нами – Светицховели!.. Зодчему, который построил этот собор, по приказу царя отсекли десницу…
– Это почему же? – спросил Нестор.
– Интрига… Кто-то донес на него…
– Никак присвоил стройматериалы? – сказал водитель.
– А почему собор называется Светицховели? – спросила Цира.
– Собор называется Светицховели потому, что… Нет, вы действительно этого не знаете?
– Не знаю!
– На этом месте когда-то стоял столб…
– А откуда взялись животные? – спросил Нестор.
– Дикие животные жили в окрестных лесах! – разъяснил Шота.
– Взгляните направо! – крикнул экскурсовод. – Здесь похоронен наш национальный герой Арсена Марабдели!
– Ва! Сагол, Арсена! Его я знаю! – воскликнул водитель и тут же с подъемом продекламировал:
К полудню мы подъехали к селению Дзегви. На пароме переправились через реку и стали взбираться по склону Шиомгвимской горы. Шли группами. Я неотступно следовал за Цирой, но она ни разу не взглянула на меня. Я чувствовал – после той ночи Цира избегала меня. Я очень любил Циру и хотел, чтобы мы остались в хороших отношениях, кроме того, я знал, что и Цире не хотелось ссориться со мной. Но мы почему-то боялись быть вместе, боялись друг друга…
– Зурико! – кричит Нестор. – Отстань от девочки, видишь, она не обращает на тебя никакого внимания! Иди сюда, помоги нам!
Я присоединяюсь к ребятам, которые, обливаясь потом, по очереди тащат бочонок с вином. Цира идет впереди всех. Она то и дело нагибается, срывает цветы. Я очень люблю цветы. Я могу весь день смотреть на один цветок и видеть усеянную цветами поляну; могу весь день бродить по полю и не видеть там ничего, кроме одного цветка; могу часами лежать, глядеть в небо и видеть там одни цветы… Я люблю цветы, но не могу смотреть, как их срывают. Мне противны сорванные цветы – они напоминают похоронный венок…
В монастырском саду нас встретил молодой веселый монах. Он сперва окинул довольным взглядом наш бочонок, потом спросил, кто мы. Узнав, что студенты, испуганно развел руками.
– Комсомольцы? – спросил он.
– Все, как один! – ответил профбюро.
– Я не могу впустить вас в церковь. Безбожников – в храм божий? Ни в коем случае!
– У меня за два месяца не уплачены членские взносы, – сказал я монаху. – Мне можно?
– Конечно! – улыбнулся он.
– Мы не молиться сюда пришли, а для осмотра исторического памятника! – рассердился наш профбюро.
– А вы кто будете?
– Я председатель профсоюзного бюро!
– Хорошо! Пожалуйте в храм! Только ради бога снимите фуражки, вытрите ноги и не вздумайте писать на стенах!
Монах направился к церкви, отпер замок и широко распахнул двери. Перекрестившись и пробормотав: «Слава тебе, Господи», – он вошел в храм. Мы двинулись за ним. Церковь дохнула на нас одурманивающим запахом ладана и восковых свечей. Бледные полоски света проникали через узкие окошки и скрещивались на полу, рассеивая таинственный полумрак; со стен смотрели на нас святые с изборожденными морщинами лицами, огромными, удивительно умными глазами и скрещенными на груди тонкими руками.
– Как понимать этот рисунок? – спросил Нестор.
– Это воскресение Христа! – ответил монах.
– Попробовал бы он воскреснуть сейчас! – сказал Шота.
– Ну вот, говорил же я, что комсомольцев нельзя пускать в церковь! – захныкал монах.
– Не ной, дружок!
– Какой я тебе дружок?! Зови меня отцом!
– А как же называть своего родного отца?
– Как хочешь…
– А вы случайно не святой?
– На все божья воля…
– А что изображено на этом рисунке? – поинтересовалась Цира.
– Иуда предает Христа.
– Вот так всегда бывает: родному брату нельзя довериться, за грош продаст! – вздохнул водитель.
– Бога нет, – сказал вдруг профбюро.
– А говорили – бог на небе?! – усомнилась Цира.
– На небе – аэроплан! – выпалил водитель.
– А вы уверены в том, что бога нет? – сказал наш экскурсовод и иронически улыбнулся. – Недавно шел я по улице. Вдруг сверху прямо передо мной падает кирпич! Вы понимаете? Всего в каких-нибудь двух-трех сантиметрах от меня! Представляете себе? Сделай я еще шаг, нет, полшага, и… как вы думаете теперь, нет бога?..
- Предыдущая
- 26/33
- Следующая
