36 и 6, или Любовь по рецепту (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 28

– Не помешаю? – заглянула я к нему. – У меня там уборка полным ходом…

– Нет, – он оторвался от каких-то записей и улыбнулся. – Заходи, конечно.

– Что это? – я показала на блокнот в его руках.

– Попросил Данилу еще раньше купить ежедневник. Не могу избавиться от привычки все записывать и систематизировать, даже мысли, – Стас отложил его в сторону. – Наверное, профессиональное.

– И что систематизируешь? – спросила, присаживаясь на угол кровати. – Какие мысли?

– Всякие, – он усмехнулся. – Про свою ситуацию… Пытаюсь вспомнить какие-то моменты, что, возможно, не учел раньше. Сделать выводы. Найти связи.

– Расскажи что-нибудь из своей жизни. Адвокатской, – попросила я. – Явно же было что-то интересное.

– Да что там может быть интересного? – Стас с усмешкой потер лоб. – В начале карьеры сплошные СИЗО, стычки со следователями… Сейчас клиенты другие, а уровень заморочек выше…

– И все-таки расскажи, – я подбодрила его улыбкой. – Если честно, до сих пор не была знакома ни с одним адвокатом.

– Не могу сказать того же про терапевтов, – засмеялся Стас.

– Да уж, с терапевтами хотя бы раз встречались все, – отозвалась я весело. – И у нас найдется куча всяких забавных историй.

– Даже не сомневаюсь. У врачей вообще работа – не соскучишься.

– Это точно, – я покачала головой. – Почти каждый день что-то случается.

– Тогда рассказывай ты, – Стас откинулся на спинку кресла и смотрел на меня, усмехаясь

– Ладно, расскажу. Но в ответ рассказ с тебя, – я подняла указательный палец и предупредительно им помахала.

– Хорошо, договорились.

– Ну слушай, – я сделала театральную паузу, одновременно пытаясь вспомнить что-нибудь забавное, но не грубое. А то многие считают, что у врачей специфический, местами черный юмор. Но это не совсем так. Как говорит наш костоправ Семенович, мы, врачи, не циничные, на самом деле мы весельчаки с тяжелой профессией. И в чем-то он прав.

– Слушаю-слушаю, – поторопил меня Стас.

– Это было лет пять-шесть назад, когда я только стала работать терапевтом на своем участке, – начала я. – Никого из пациентов не знаю, сама молодая, всех боюсь, от всего шарахаюсь… И вот поступает вызов к женщине, пожилой. Вроде как одинокой. Квартира маленькая, однокомнатная и кроме пациентки действительно никого не видно. А у нее бронхит… Во время обследования прошу ее покашлять, и тут откуда-то снизу жуткий скрипучий голос: «Кашляй, кашляй, Маша!» А пациентку как раз Марией звали. Я, если честно, чуть в обморок от ужаса не упала. И вдруг из-под дивана выползает попугай, небольшой такой, серый… Кажется, жако. Пациентка, глядя на меня, хохочет. Я уже за ней. А попугай продолжает что-то болтать. В общем, веселый вызов был… А попугай оказался милым и разговаривал так здорово, просто невероятно!

– Это порода такая, они очень умные, слышал. У одного моего приятеля тоже был жако. С ним прямо как с человеком можно поговорить по душам, – сказал Стас, отсмеявшись.

– Теперь твоя очередь, – напомнила я.

– Ладно, слушай, – он усмехнулся. – История почти криминальная.

– Кто б сомневался, – хмыкнула я.

– Так вот… Дело было как раз перед двадцать третьим февраля. Я в тот период вел одно дело, довольно опасное. Мне уже до этого поступали угрозы, намекали, чтобы я отказался от защиты, в общем, были неприятные моменты… И вот в день праздника приходит извещение на получение заказной бандероли. У меня как раз было свободное время, и я заехал на почту. Дают мне, значит, коробку, небольшую. А там что-то внутри болтается, туда-сюда. И самое главное, нет адреса отправителя. Нонсенс какой-то. На почте разводят руки, мол, ничего не знаем, сами не понимаем, как так вышло. Я хотел было оставить эту посылку прямо там, но потом передумал. Мало ли что в ней… Подозрительно слишком. Подумал, если вдруг взорвется в людном месте, я себе не прощу.

– То есть ты решил, что там взрывчатка? – охнула я.

– Именно, – Стас усмехнулся. – И у меня были на то причины так думать, я же говорю. В общем, повез я этот подарочек своим знакомым ребятам в полицию. Прошу, чтобы вызвали взрывотехников, а они мне не верят, смеются. Потом все-таки забрали ее, унесли специалистам. Приносят через минут пятнадцать и уже откровенно ржут. Я распаковываю, а там… Открытка с поздравлением от какого-то сетевого хозяйственного магазина. В придачу шампунь в подарок пообещали, мол, придите за ним по такому-то адресу, и еще что-то к нему, уже плохо помню… Мы там все лежали от смеха. А те знакомые опера до сих пор мне припоминают это поздравление.

– Ужас, – отозвалась я со смехом, потом же добавила: – А если серьезно, то работа у тебя действительно опасная…

– А ты это разве до сих пор не поняла? – Стас, все еще улыбаясь, показал на свое раненое плечо.

– Как не понять? Когда ты еще и мою работу заодно сделал опасной.

– Могу я здесь убрать? – домработница зашла без стука, поставила по центру пылесос и выразительно посмотрела на нас.

– Выходим, – Стас поднялся первым и кивком позвал меня за собой.

– Пойдем чаю попьем, – предложила я уже в коридоре.

– Ты себя уже лучше чувствуешь? – уточнил заботливо он. – Не хочешь вернуться в постель?

– Нет, – я решительно мотнула головой. – Мне уже надоело лежать, сил нет. Да и температура уже меньше. Думаю, завтра совсем уйдет. Еще бы от насморка скорее избавиться… Нет ничего хуже, чем заложенный нос.

Чувствовала я себя и вправду намного лучше, но болезнь все же время от времени давала о себе знать, особенно к вечеру, когда поднималась температура и накатывала слабость. Тогда я просто заползала под одеяло и закрывала глаза. В такие минуты меня обычно никто не трогал: Стас, если в тот момент мы были вместе, уходил к ребятам, а я могла подремать. Спали мы уже которую ночь вместе, в прямом значении этого глагола. Ни о какой близости речи пока не шло, хотя мысли о ней постоянно присутствовали, как и желание. Стас тоже вел себя сдержанно, дальше скромных поцелуев и объятий дело не заходило. Наверное, он понимал, что в моем состоянии все остальное будет лишним. Во всяком случае, мне хотелось думать, что причина в этом. А пока мне хватало его заботы, такой неожиданной и от этого еще более приятной.

Лариса заявилась в точности, как и грозилась – в четверг. Приехала с утра пораньше, мы только позавтракать успели.

– Вижу, Виктории уже лучше, – сразу же обратила она внимание.

«Твоими молитвами», – хотелось сказать в ответ, но вслух произнесла только:

– Да, уже иду на поправку.

– Что-то случилось? – спросил ее Стас. – Почему ты опять приехала? Ты точно не рискуешь, наведываясь к нам?

– Я решила вернуть тебе флешку, на всякий случай, – она положила на стол мини-накопитель. – Мы сняли себе копию, она уже в работе. Эта ж пусть будет здесь, спрячь ее куда-нибудь.

– Точно все в порядке? – Стас с сомнением взял флешку и покрутил ее между пальцами. – Ты кажешься напряженной.

– Тебе действительно кажется, – она чуть улыбнулась. – Просто устала. Лучше сделайте мне кофе, пожалуйста. Хоть взбодрюсь немного. А то с шести утра на ногах.

Ее просьбу сразу взялся выполнять Данила, единственный из ребят, кто еще крутился в кухне, Борис с Лешей к этому моменту разбрелись по своим делам.

– Пойду спрячу, как ты и говоришь, – Стас зажал флешку в кулаке и вышел.

Вскоре, сделав обещанный кофе, куда-то испарился и Даник, мы же с Ларисой как-то неожиданно остались одни. Я тоже еще допивала свой чай, потому не могла вот так резко убежать вслед за остальными, хотя очень хотелось. Уж сильно меня напрягало общество майора Карпенко, а особенно ее изучающий взгляд, который она даже не пыталась скрыть.

– Уже освоились, Вика? – спросила наконец она.

– Что вы имеете в виду? – ровным голосом уточнила я.

– Раньше вы переживали, нервничали, а сейчас спокойны. Сдружились со всеми.

– Ну невозможно же все время нервничать. Человек такое существо, что рано или поздно ко всему адаптируется. Тем более выхода у меня другого нет. А насчет дружбы… Почему бы и не подружиться с приятными людьми?..