Северные призраки (СИ) - Риз Лаванда - Страница 26

— Подожди… Пожалуйста… Не спеши… Сколько же потрачено было зря, — я не стала его уговаривать, рассказывать кто я и зачем пришла, я с какого-то перепугу вдруг вспомнила стих и начала заговаривать волку зубы поэтичными строчками, причём удивив не только себя, но и присутствующих в этой комнате. — Кажется, коснулась душа души, словно лист берёзовый фонаря. Мы совсем не знаем таких себя… Хочется шепнуть… Не спеши… Дыши… — продолжая говорить, я подползаю ближе, без резких движений, и вот моя рука почти дотянулась до его загривка. — Отомри… Запомни… Как вдруг… любя, бережно коснулась душа души…*

Не знаю как, но это сработало. Почувствовав моё прикосновение, оборотень перестал рычать, видимо боль стала отступать, и он позволил мне жить. Дрожа всем телом, волк вскинул на меня свои глаза, где я совершенно точно уловила сознание:

— Янис, вернись, пожалуйста. Я не уберу своих рук, я буду обнимать тебя пока ты не обратишься. Я хочу помочь, но мне нужно, чтобы ты обратился. Давай попробуем. Хочу услышать твой голос и увидеть какого цвета твои глаза, — уговаривая его, даже пытаюсь улыбаться. Волк заскулил, а я … я лишь крепче прижалась к нему, понимая, что ему ничего не стоит вцепиться мне в горло и даже тот парень с ружьём не успеет сделать свой выстрел. — Вы уверены, что на нём не было следов от капкана?

— Уверен. Мы разговаривали с ним в машине. Спорили. И вдруг он обратился и … началось такое, — подал голос Конор. — Я вообще впервые в жизни вижу подобное…

Альфа замер на полуслове, так как оборотень в моих объятьях вдруг с силой дёрнулся, жутко выгнулся, поднявшись на задние лапы, … и вот я уже упала на обнажённого израненного парня, потому что я его так и не отпустила. … Я говорила ему, что хочу увидеть его глаза. … Что ж я их увидела.

… Это состояние похоже на удушье. А ещё такое ощущение будто каждый миллиметр твоей кожи начинает трепетать мотыльком, а в вены воткнулись иглы. Но это не всё. После, наступает такое чувство, будто чья-то рука держит твоё сердце, сжимает его, вонзая когти, а ты не можешь пошевелиться, не можешь дышать, ведь это возможно только если он вдохнёт в тебя воздух. Я действительно задыхаюсь. Такое впечатление, что даже волосы начинают плавиться… Зов. И я начинаю бороться. Отчаянно противиться этому состоянию, пытаясь оторвать взгляд от этих красивых янтарных с зеленоватыми прожилками глаз. …Ведь в таком состоянии я ни одного шва наложить не смогу.

— Дайте мне воды! — мне казалось, что, если я обернусь, я сломаю себе шею, так сильно держал меня его взгляд. Но я это сделала.

— Да неужели?! — воскликнул Конор, протягивая мне полный стакан. Как альфа он конечно же почуял в чём дело. — Мать вашу! Янис один из счастливчиков! Вот и не верь после этого в судьбу.

— Ты можешь … ты можешь приказать ему, чтобы он прекратил? — чуть ли не взмолилась я.

— Не хотелось бы тебя расстраивать, крошка, но это приказам не поддаётся. Я над природой не властен и реки вспять не поворачиваю. Поговори с ним, раз уж на то пошло. С этой тягой вы сможете справиться только вдвоём.

Поговори. … Будто это так просто теперь. Что делать? Боже мой, что делать? Как прекратить хотеть уткнуться ему в плечо или припечатать свои губы к его губам?

— Янис, не мог бы ты не откликаться этому чувству? — виновато бормочу я. — Можешь придушить это силой воли, закрыть глаза, и дать мне тебя зашить?

Он вздыхает, и ни слова мне не говоря закрывает глаза. Так уже чуть легче, но я всё равно чувствую тягу, бешенное желание касаться. И мне почему-то так стыдно словно кто-то подсматривает за моими самыми сокровенными мыслями. Кусая губы, бережно обрабатываю его раны на руках, те, что остались после укусов, которые он нанёс сам себе. Левую руку придётся зашивать в трёх местах и шрамы останутся на всю жизнь, даже обращение это не исправит. Через час добираюсь до головы, там тоже ушибы и ссадины. Янис так и не издал ни звука, впрочем, как и я.

— Если вы исключаете влияние маргулов, у меня два предположения, — закончив, какой-то нечеловеческой силой воли я заставила себя оторваться от Яниса и выйти из клетки, обращаясь к их альфе. Хорошо, что этот мой дурацкий зов не потянулся к вожаку стаи, иначе тогда был бы полный трендец. — Либо это опухоль, либо поражение нервной системы.

— Опухоль? Ты что же не знаешь, что оборотни не болеют этой хернёй. Да и с нервами у него было до этого случая всё в порядке.

— Ты сказал, вы спорили…

— Это не имеет смысла! — отрезал Конор, сердито сузив глаза. Он что-то недоговаривает. И само собой так дело не пойдёт!

— Я чувствую, что этот парень необычный, не такой, как другие…

— Конечно, ведь ты его хочешь, — снова перебивает меня Конор. А я злюсь и краснею, причём с каждым следующим словом всё больше.

— Нет, это связано с чем-то другим! И если я не буду знать подробностей — я не смогу ему помочь. Ты ведь меня для этого позвал, чтобы спасти классного парня, как ты сказал. Приступ может повториться. От того, что я его зашила и от моих прикосновений Янис не излечился. …Почему он молчит? — кто б ещё мне сказал, почему я так нервничаю. И что обидно, каждый из них об этом знает, они чуют запах пота, эмоций и, по-моему, даже медальона Криса, который лежит в кармане моей куртки.

— Потому что это Янис. Характер показывает. Самый упрямый волк на севере. Такой упёртый, что мне иногда из него душу хочется вытрясти. Есть кое-что, но…

— Но ей не зачем об этом знать! — о, какой у нас оказывается сильный голос. Ещё и сердится! Неужели на меня?! Гляжу, как Янис выскочил из клетки, прикрывшись какой-то одеждой, и снова прикипела к нему взглядом. Сумасшествие какое-то… Но, когда я поняла, что Янис вообще собирается выйти за дверь — я успела поймать его за руку, вцепилась мёртвой хваткой.

— Тебе не стоит нагружать себя. И мы ещё не закончили.

А он просто смотрит на меня и молчит. Рассматривает, будто запоминает мои черты, изучает, оценивает. С Конором хотя бы парой слова перебросился, а лично мне так ничего и не сказал.

— Нужно чтобы ты обратился, ткани в зашитых местах быстрее восстановятся. Могу помочь унять боль при обращении. И почему мне не стоит знать? Может, в этом нюансе и кроется проблема. Если вы опасаетесь, что я выдам ваши тайны, то напрасно. Я здесь как доктор, а не как разведчик.

И снова меня наградили молчанием. Демонстративно отшвырнув вещи и отойдя в сторону якобы показывая мне, что он не нуждается в моём обезболивающем прикосновении, конечно же не стесняясь своей наготы, Янис снова вернулся в шкуру волка. Кажется ли мне, что он привлекательный? Не знаю, мне сложно судить, я будто одурманена зовом, в данный момент я уверена, что он красавчик, для меня этот парень сейчас желаннее чем кто-либо. Я даже задета таким его отношением, очень хочется узнать, что он обо мне думает.

— Почему он сердится на меня? — недолго думая, поворачиваюсь к Конору. — Я думала тут какая-то серьёзная проблема, неизвестное для оборотней заболевание, а вы позвали меня просто зашить рваные раны?

— Ты не будешь делиться подробностями с Эриком. Ясно? Янис действительно не такой, как другие оборотни, ты это чутко уловила. Потому что он бета. И я бы не хотел, чтобы соседние стаи узнали, что у меня есть бета. Такие оборотни считаются оружием, не хочу, чтобы его попытались переманить или, чего доброго, пристрелить. Проблема в том, что Янис, это упрямый засранец, он сдерживает и подавляет в себе этот дар. Он, видите ли, отказывается исполнять роль беты. Но несмотря на это, его чутьё острее и остальные «волчьи навороты» гораздо круче. Поэтому он чует, что рядом с тобой часто крутится маргул. Отсюда и сердит на тебя. Как можно контролировать и избежать следующих приступов? Ведь существует же хренова куча лекарств, которые должны повлиять на это его состояние. Или что нам делать? Не на томографию же его тащить! Если ты так хорошо чувствуешь волков — докопайся до причины, иначе грош цена твоему дару!

— Знаешь, что… — вспыхнула я и тут же осеклась при виде угрожающе сверкнувших глаз вожака.