Лик Марса - Дуглас Йен - Страница 38
- Предыдущая
- 38/82
- Следующая
Поэтому, едва все вошли в модуль и сняли шлемы, Гарроуэй организовал из своих людей поисковые группы и велел тщательно обыскать модуль на предмет всего, что может оказаться подслушивающим устройством или камерой. За двадцать минут отыскались три цилиндрика размером с кнопку питания «манжеты», по полсантиметра в длину. По одному на каждый из жилых отсеков, и еще один — в крошечной выгородке, где находились душ и уборная.
Пока Гарроуэй старательно давил цилиндрики один за другим, Островски отпустила презрительное замечание небось эти типы всего-навсего хотели поглядеть на девчонок в душевой. Гарроуэй со смехом согласился, но наличие камер-"жучков" не на шутку встревожило его. В почти пустом модуле было не много мест, где можно было бы спрятать даже такие крохотные устройства, однако микрофон может быть и размером с булавочную головку. И, чтобы избавиться от прослушивания, придется обыскивать каждый квадратный сантиметр пола, стен и потолков с лупой.
После охоты на «жучков», Гарроуэй распорядился провести инвентаризацию наличного имущества, включая и то, что морским пехотинцам украдкой удалось вывезти с сидонийской базы. При этом он объяснил знаками, что вслух следует объявлять лишь об обычных вещах, наподобие одежды и пищи. Впрочем, в модуле и без того все прекрасно понимали, что, скорее всего, находятся «под колпаком».
Затем Гарроуэй созвал старших офицеров на совещание, собрав их вокруг пластикового стола, на котором можно было разложить для обсуждения всю контрабанду. Он был совершенно уверен, что здесь, поблизости от центра просторного отсека, не может быть скрытых камер, и наблюдатели не увидят ничего примечательного. Конечно, микрофоны могли скрываться и прямо под столом, но, если говорить обиняками, переходя, где нужно, на шепот, охранники вряд ли услышат что-либо подозрительное. Для пущей надежности он приказал прочим морским пехотинцам ходить вокруг собравшихся за столом, громко разговаривать, хохотать, ругаться или просто топать и шаркать ногами, производя побольше шума.
А восемнадцать морских пехотинцев при желании вполне могут перещеголять любой звуковой скрэмблер.
На совещание штаба, как старший из присутствовавших ученых, был приглашен и доктор Александер. Еще, кроме лейтенанта Кинга, единственного старшего офицера среди подчиненных Гарроуэя, назначенного им своим заместителем, за столом присутствовали старшие из младшего комсостава сержант Гарольд Нокс и сержант Элен Кэсвелл из первого отделения и штаб-сержант Кэтрин Островски с сержантом Кеном Джейкобом из второго. Гарроуэй давным-давно успел уяснить себе, что настоящая сила Корпуса — именно в младших командирах, опытных людях, точно знающих, что нужно делать и как это сделать лучше всего.
— Черт побери, — шепотом отвечал он Кингу, — я даже не знаю, сколько на Марсе таких станций. Будем гадать?
— Таких станций — двенадцать, — сообщил Александер. — Брэдбери, Бова, Берроуз, Бэр… ишь, сколько на "Б"… Кларк, Хайнлайн и Азимов. Остальных не помню. Большей частью все они необитаемы.
— Откуда вы это знаете? — поинтересовалась Островски.
Александер пожал плечами:
— Нас ознакомили с периферийными станциями. Изначально они были предназначены для проведения долгосрочных полевых работ малыми группами геологов, палеонтологов и археологов.
— Я начинаю жалеть, что для МЭОМП не устроили брифинга на эту тему, — сказал Гарроуэй. — Но на какой из них мы находимся, вот в чем вопрос?
— Мы — неподалеку от экватора, — заявил Александер. — Это несколько сужает выбор.
— У экватора? — недоверчиво спросил Кинг. — Вы уверены?!
— Я чисто случайно обратил внимание на небо, — отвечал Александер. — Один из спутников — Деймос, тот, что похож на яркую звезду, — находился почти над нашими головами.
— Хорошо, — сказал Гарроуэй. — Это можно сопоставить с продолжительностью полета и тем фактом, — я практически уверен, — что летели мы на юго-запад. И те скалы, что мы видели снаружи, подсказывают мне, что мы — в Валлес Маринерис. Проходит она прямо вдоль экватора. Скорее всего, мы — в одном из ее каньонов.
— Черт, а протяженность этой Валлес Маринерис — сколько? — сказала Кэсвелл. — Три тысячи миль? Всего-навсего — как США от берега до берега! А до «Марса-1» нам, может быть, как от Сан-Диего до Вашингтона!
— Нет, — возразила Островски. — Мы — от ущелья Кандор достаточно близко, чтобы добраться на марсоходе за пару дней. Раньше они не могли начать готовиться. Не с чего было. Значит, удаленные станции, вроде той, что в Ноктис Лабиринтус, исключаются.
— Там — станция «Брэдбери», — вставил Александер. — Знаете, для большей уверенности мне нужна топографическая карта, но я готов спорить, что мы — на станции «Хайнлайн».
— Да? — спросил Нокс. — А это где?
— Черт, ни «манжеты» под рукой, ни ПАДа. Мне нужно что-нибудь, на чем можно рисовать.
— Это сойдет? — Островски придвинула к нему стопку бумаги и карандаш. — Нашла на складе.
— Вполне. — Александер принялся быстро рисовать. — Так, вот — широчайшая часть Валлес Маринерис. С севера на юг, один за другим три больших овальных каньона, пролегающих с востока на запад… вот Офир, посредине — Кандор, а южный — это Мелас. К западу — два длинных и узких каньона, пролегающих прямо с востока на запад. Иус «впадает» в Мелас, вот так… а Титониус — в Кандор, вот здесь. «Марс-1» расположен на Кандор Менса, «менса» — значит нечто вроде плато, плоскогорья, в самой середине ущелья. Кандор, примерно тут. Вокруг мы имеем россыпь из мелких станций, около десятка, но тот факт, что мы находимся на дне каньона, и каньон неширок — на глаз меньше пятидесяти километров, наводит на мысль, что мы в Титониусе. — Александер поставил жирную точку посреди верхнего из двух узких каньонов на карте к западу от Кандора. — Станция «Хайнлайн». Я о ней почти ничего не знаю — лишь то, что состоит она из одного жилого модуля и использовалась пять лет назад группой ареологов, составлявших карту этого района. Находится она примерно в шестистах пятидесяти километрах к западу от ущелья Кандор.
Кинг громко свистнул.
— Да это — почти четыреста миль! Пешим ходом — точно не дойдем.
— Верно, — согласился Гарроуэй. — Значит, придется одолжить у ооновцев этот марсоход.
— Знаете, — заговорил Нокс, — если уж зашел разговор… Ведь наши друзья снаружи, вероятно, не останутся здесь на все три месяца. На столько у них в марсоходе просто припасов не хватит.
— Да, говно дела, — сказала Островски. — Можете себе представить три месяца сидеть в марсоходе и только и делать, что следить за военнопленными? Вроде кошки, стерегущей мышь у норы. По-моему, задание не из легких!
— Точно, — подтвердил Гарроуэй. — Скорее всего, они имеют приказ оставаться здесь, пока не убедятся, что мы не замышляем ничего дурного. Значит, если мы ничего не предпримем в течение, скажем, недели, они, скорее всего, снимутся с места и отправятся на «Марс-1».
— А потом будут время от времени возвращаться с проверкой, — добавил Нокс. — Или, может быть, Бержерак будет каждые несколько дней присылать им подмену?
— Мог бы. Но у него и без того есть, чем занять людей. Значит, что будем делать, майор? — спросила Островски. — Просто сидеть себе в плену и ждать, пока они не соизволят нас отпустить?
Этот вопрос Гарроуэй уже успел обдумать.
— Наши приказы такой ситуации не предусматривают, — медленно говорил он. — Но, как я понимаю, мы продолжаем нести ответственность перед земным командованием и, сидя здесь в ожидании ооновских милостей, своей задачи выполнить не сможем. — Он снова оглядел всех, кто собрался за столом. — Мы присланы сюда защищать интересы Америки. По-моему, ее интересы — под угрозой, и наш долг — нанести ответный удар.
— «Ответный удар», — Александер покачал головой. — Черт побери, майор, я не понимаю, как это вообще могло прийти вам в голову. Мы представления не имеем, где находимся, мы безоружны и даже не можем позвать на помощь. Это невозможно!
— Отнюдь, — возразил Гарроуэй. — Сложно, но вполне возможно.
- Предыдущая
- 38/82
- Следующая
