По грехам нашим. В лето 6733 (СИ) - Старый Денис - Страница 54

— Шух, — зловещий звук огромного меча Бера свалил шведа, который уже руками пытался опрокинуть лестницу. Защитника смело и он полетел вниз, сбивая следующих за нами русских ратников.

Ловким движением, не свойственным людям огромных габаритов, Бер взобрался на край стены, сразу же отразив удар удлиненного топора. За спиной друга получилось без проблем взобраться на стену и мне.

— Р-р-р, — зарычал мой телохранитель и, не обращая внимания на посыпавшие на него удары, буром попер вперед.

Бера выручала броня и несогласованность защитников, однако попаданий в защищенные места было много и каким бы не был человек, он не мог долго выполнять роль манекена для отработки ударов. Меч же моего друга был в такой толчеи практически бесполезным. Помочь Беру, у меня никак не получалось, так как приходилось отстреливать из пистолета бегущих к нам защитников. С моей стороны их было намного меньше и мне удалось, подстрелив пятерых продвинуться в сторону, создавая плацдарм на стене для уже появляющихся наших ратников. Сабля так же была в левой руке и готова к использованию.

— Щелк, — обойма пуста и пистолет бесполезен.

А времени на перезарядку нет. Взмах и рука шведа, все еще зажимающая топор падает со стены. Слышу сзади слаженный выстрел трех или четырех арбалетов в двоих шведов, которые были в метрах трех от меня. Поклонники Одина заваливаются с болтами в груди и шеи. Тому, что был ближе ко мне, получается подрубить ногу. Спуск тетивы арбалетов раздается все чаще, уже два десятка арбалетчиков на стене поддерживают мечников.

Меня оттесняет слаженный штурмовой десяток, который продолжает отвоевывать метр за метром стены крепости. Оглядываюсь за спину и вижу стоящего на одном колене Бера, зажимающего правую руку, из которой торчит арбалетный болт. Доспехи воина помяты в десятке местах, шлем сплющился, но он улыбается. Так с улыбкой и заваливается на бок…

За взятие крепости нам пришлось расплатиться большой ценой. Без малого четыре сотни безвозвратных потерь и еще триста шестнадцать раненых, из которых не все встретят следующий рассвет. Очень надеюсь на мощный организм израненного Бера, который не будет в числе погибших, хотя и остальных крайне жалко. Чуть не впал в депрессию. Это была Пиррова победа. Продвигаться дальше, организовывать дозоры и диверсионные отряды сил не было. Да и задача была на данный момент выполнена. Проект «изоляция Новгорода» начал реализовываться, за что пришлось заплатить большую цену.

В самом городе было не много горожан и все как один выразили крайнюю благонадежность и радость от того, что скинули ненавистных шведов. Вот только нам бы что-то вроде особистов в войско, выяснять же тех, кто хлебом с солью встречал «ненавистных шведов», просто некому.

Мстислав сидел за массивным столом с мрачным видом. Блистательная карьера самого грозного в последнее время князя, заходит «в закат». Все началось с неудачного сражения на Калке, когда чудом удалось сбежать от монголов, после чуть ли не унизительная ситуация с ростовским князем Василько, который, практически стал «освободителем» Руси. Молодой князь не участвовал в битве, якобы «опоздав», но смог провести переговоры с монголами и откупится. Пожелай тогда Василько стать киевским великим князем и весь город встал бы на защиту ростовского князя. А он только слегка ограбил киевлян и ушел, оставив ворох проблем Мстиславу.

Сейчас же зятек Ярослав пытается переиграть Удатного и, как не хочется Мстиславу в это верить, тому это удается.

Святослав Всеволодович — младший брат Ярослава, лично не явился на битву с племенным ополчение литвы. Под Усвяты подошел только отряд в пять сотен ратников, которые спокойно пошли под руку Мстислава. Тем самым, формально, все обязательства, взятые Ярославом, как великим князем владимирским, были выполнены. Мстислав даже обрадовался тем фактом, что не придется ни с кем делить Смоленск и даже согласился на тридцать долей владимирскому отряду из возможных трофеев.

Но Ярослав переиграл старого и опытного игрока Мстислава. Великий князь владимирский направил полторы тысячи ратных в Полоцк, чтобы выгнать оттуда литву. Кроме того, Святослав, возглавляя дружину своего брата пришел в Полоцк с лозунгами о мести невинноубиенного Брячислава Витебского. И тогда, как Мстислав напряжением всех сил и военного полководческого таланта, бился с молодым и дерзким Миндовгом, Святослав утверждал наместника владимирского князя в Полоцке. Именно — наместника, даже не князя! И полочане были только «за», с условием включения их в торговые дела на Западной Двине.

Литву же наголову разбить не получилось, и пришлось начать переговоры с Миндовгом, по которому предводитель племени литва отказывался от притязаний на Смоленск, Туров, Пинск, но, при этом попросил только не препятствовать созданию великого княжества литовского с центром в городе Новогородке, и князем, как несложно догадаться, этого государства должен стать Миндовг.

Мстислав подумал правильным даже способствовать созданию нового великого княжества, чтобы создать «головную боль» для Ярослава, так как о Полоцке в договоре речи не было и великое княжество литовское сможет претендовать на этот славянский город. Вот только результатом всех военных действий стало сокращение литовского войска на полторы тысячи опытных воинов и на семь сотен дружинников Мстислава. Теперь, в случае чего, Удатный может располагать не более чем полторы тысячей ратников, из которых не все опытные в сечи. А под боком Чернигов — постоянная «головная боль» для Киева.

— Великий князь, — вывел из размышлений Мстислава слуга.

— Что? — лаконично усталым голосом спросил великий князь киевский.

— Посыльный пришел от князя Ярослава, — слуга специально опустил титулование «великий», искреннее считающий только своего господина Великим. — Твой зять зовет тебя у Владимир на сход князей русских.

— Да, с зятем треба говорить, — задумчиво произнес Мстислав Удатный.

Он не считал Ярослава своим противником, пусть и некогда пришлось стоять друг против друга на поле битвы под Липой. Но с того времени много воды утекло. Тем более, что Мстислав был, если можно так говорить о русском князе, патриотом. Удатный был готов положить свою голову за Русь, будь то Владимир, или Киев. Много где Мстислав был князем и любил русскую землю. Пожилой князь даже поймал себя на мысли, что готов был отдать Киев справедливому и сильному русскому князю, ну, может, кроме черниговских Ольговичей, который невзлюбил. Так что к Ярославу он поедет и даже не станет плести интриги.

Жизнь в Ладоге пошла своим чередом. Проблем на ближайший месяц с провиантом не было, правда, и качество продуктов оставляло желать лучшего, солонина и мука были в достатке. Да и часть горожан начала возвращаться. Причем, это были чаще ремесленники, так что починиться да купить обувь, которая растрепалась у многих, стало возможно. Вернулась и сотня воинов, которые составляли некогда гарнизон крепости, но после ушли в леса и стали, как они сами говорят ушкуйниками, нападая на отдельные отряды оккупантов. Опять же наличествовала крайняя нехватка компетентных органов, чтобы понять, чем руководствовалась сотня воинов, когда пошла в партизаны, реквизируя на свои нужды продукты у населения. Трусость ли двигала этой сотней вроде как ратников, или действительно они стали народными мстителями. Не удивлюсь, что «партизаны» иногда шведские отряды могли спутать и с крестьянским обозом, так как сильно осунувшихся и похудевших среди них не было.

Местное население, которого, оказывается, хватало, пошло в город на торг и нам получалось уже закупать периодически свежее мясо, репу, овес и ячмень, что немного разнообразило рацион. Через вопросы и слухи все же получилось выяснить, что сотня ладожан все же немного, но партизанила. По крайней мере, люди слышали о разгромленных двух шведских обозах.