Шелк и пар (ЛП) - Макмастер Бек - Страница 16

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Как смеешь?..

По комнате эхом пронесся звук нанесенной герцогиней пощечины. Все замерли, а королева всхлипнула, поднося руку к алеющей щеке.

Герцогиня собралась с духом — похоже, сама пребывала в шоке от собственного поступка — и обратилась к принцу-консорту:

— Мой принц, день выдался тяжелый, ее величество переутомилась. С вашего позволения, полагаю, королеве самое время удалиться.

— Прекрасное предложение, — пробормотал принц-консорт. — Пожалуй, вам стоит научить ее сдержанности, раз уж на то пошло. Или этим займусь я.

Он впервые недвусмысленно намекнул о том, что происходило за закрытыми дверьми. Королева не в первый раз получает синяки. И не в последний. Воздух становился все более и более разреженным, и Лео впился пальцами в край стола.

— Ваше высочество…

— Ваше мнение сейчас не требуется. Моя жена не в себе. Думаю, ей пора отдохнуть. — Принц коротко кивнул герцогине.

Та ответила более церемонным поклоном. Королева слегка дрожала, но хорошо это скрыла, сжав юбки руками в светлых шелковых перчатках.

Лео ведь ничего не мог поделать, правда? Подай он голос, заработал бы разве что устный выговор, зато королеве его слова обошлись бы куда дороже. Принц-консорт мог поступать с ней так, как ему заблагорассудится. В конце концов, она приходилась ему женой, каким бы незавидным ни было это положение. И все же единственное, что сейчас останавливало Лео, это знание, что своими словами он принесет королеве только больше боли.

«Скоро мы сможем его свергнуть». Эта мысль отчасти облегчила вину. «И больше никто не поднимет на нее руку».

Лео медленно перевел глаза на Линча, у обоих во взгляде сквозила мрачная решимость. Линч едва заметно покачал головой.

— Итак, на чем мы остановились? — протянул Мориоч, когда герцогиня повела королеву прочь, сомкнув пальцы на ее тонком запястье.

Лео медленно осел в кресле, не сводя глаз с удаляющихся дам. И не мог не нахмуриться, заметив, с каким трудом королева пытается поспеть за более высокой спутницей.

Лео впервые испытал разочарование по отношению к герцогине.

Глава 6

«Слухи беспочвенны!» — заявляет принц-консорт

Весть, разошедшаяся среди населения и в ряде публикаций, легла на правительство тяжелым бременем: ходят слухи, что за движением гуманистов на самом деле стоит отнюдь не лидер повстанцев Мордекай Хьюз, казненный восемь месяцев назад. Хотя после объявления Хьюза настоящим Меркурием и его казни за измену гуманисты растворились в толпе, среди человеческих классов активно распространяются пропагандистские брошюры, в которых поддерживаются вышеупомянутые слухи.

Недавно принц-консорт и Совет герцогов сделали заявление, в котором подтвердили, что за подрывом Башни из слоновой кости и попыткой террористической атаки в опере прошлой осенью стоит ни кто иной, как Хьюз. Однако упорные слухи среди низших слоев населения утверждают, что под именем Меркурия никогда не скрывался один человек, это лишь маска, которую носили несколько гуманистов, чтобы защитить настоящего тайного лидера.

Возникает вопрос: кто же на самом деле возглавляет гуманистов? Ведь если у «Меркурия» несколько лиц, значит кто-то должен стоять у руля. Несмотря на заверения принца-консорта, из этих доводов следует, что нам еще предстоит увидеть гуманистов — или якобы безликого зачинщика этого движения.

— «Лондон Стандарт»

В покоях было светло и просторно, когда Мина провела королеву через двойные двери. Жестом отослав служанок, она поприветствовала кивком головы единственную в комнате потенциальную противницу, герцогиню Балтимир.

Леди Балтимир не отрываясь смотрела на красный отпечаток на щеке королевы.

— Ваше величество, не желаете ли чаю? Что-нибудь…

— Можете быть свободны. — Мина говорила максимально ледяным тоном. Балтимир только щедро сдобрит чай опием. — Нам с королевой необходимо переговорить.

Леди Би вскинула подбородок.

— Выше величество…

— Вы ее слышали, — прошептала королева. При свете дня отчетливо виднелись залегшие у нее под глазами темные круги.

Кивок головы от противницы противнице, и леди Би удалилась, захлопнув за собой двери.

Внезапно у Мины будто отнялся язык. Она резко опустила плечи и часто-часто задышала.

— Ваше величество…

— Прошу. Не надо. — Королева устало подошла к туалетному столику, села и уставилась на свою щеку в зеркале. Она осторожно поднесла облаченные в перчатки пальцы к проклятущей отметине.

Ладонь у Мины закололо, словно в плоти отозвалось эхо удара. Шурша юбками, герцогиня пересекла роскошные ковры. Если бы только она отказалась передавать письма. Этого бы не случилось, и королева…

При одном взгляде на нее у Мины защемило сердце. У королевы был совершенно опустошенный вид, она больше походила на робота: двигается, дышит, говорит, но сама отсутствует. Подчиняется чужой воле.

— Мне пришлось это сделать, — прошептала Мина, поймав свое отражение в зеркале позади королевы. Она погладила подругу по бледным плечам и легонько сжала. — Ты ведь понимаешь. Нельзя было позволить ему узнать…

— Это правда? — Из зеркала на Мину смотрели безжизненные глаза. — То, что он сказал про Мандерли? Что его убил Дьявол Уайтчепела?

«Мандерли». Только королева называла его по имени. Какое-то чувство стиснуло грудь, да так там и осело. Из всех выпавших на долю королевы несчастий это было самым страшным.

— Отчасти. Он мертв. Я все видела. — И не вмешалась. — Но убил его не Блейд. Это случилось прошлой ночью в Венецианских садах, когда я собиралась передать ему твою записку.

По щеке королевы покатилась одинокая слеза.

— Кто?

— Соколы. — Мина опустила голову, большими пальцами поглаживая плечи королевы. — Я не могла вмешаться. Я сама едва оттуда выбралась, хоть и изловчилась вернуть записку…

— Мою записку. Вот почему он погиб. Он ведь погиб из-за меня, да?

Ответить на такое было невозможно, хоть Мина и попыталась, даже разлепила губы. «Конечно нет». Но она сама не до конца верила в эти слова. Мина взяла на себя часть вины, когда позволила ухаживаниям перерасти в нечто большее. С ее уст не слетело ни слова, и лицо королевы исказило такое выражение, какого Мина прежде ни разу не наблюдала: смесь ярости, горя и полного опустошения.

Одним махом подруга скинула со стола флаконы духов. Мина попыталась поймать их, воскликнув:

— Алекса!

Очередной взмах смел еще больше бутылочек, серебряная щетка полетела в другую сторону. В комнате поднялась мешанина цветочных ароматов, стекло разлетелось по полу.

Королева схватила огромный флакон французских духов, которые подарил ей супруг на день рождения — и которые она ни разу не использовала. Мина выставила вперед ладонь.

— Прошу, не надо…

Флакон врезался в зеркало, по полированной поверхности побежали трещины, уничтожая отражения женщин. Мина поймала королеву за руки в попытке остановить ее. Она могла бы одолеть подругу в два счета, человеческая сила ничто по сравнению с силой голубокровных, но у герцогини никак не получалось перебороть себя. Потому она лишь схватила Александру за руки и прижала ее спиной к своей груди. Королева принялась вырываться, стремительно теряя силы. Рывки все слабели и слабели, пока она наконец не прекратила сопротивляться и не повисла марионеткой на руках Мины.

Из Александры вырвался всхлип, как будто внутри нее что-то надломилось.

— Прошу, не надо, — прошептала Мина. Повернув королеву к себе и прижав ее лицом к плечу, она провела рукой по волосам подруги. — Мне так жаль. Я должна была спасти его ради тебя. Должна была хоть что-то предпринять. Прости меня, прости… — Мина годами копила всю эту так называемую власть — и не смогла хоть как-то исправить положение.