Именем Анны (СИ) - Губоний Татьяна - Страница 53

Удивление во взгляде чёрного он пропустил. Встал в боевую стойку и проделал хорошо заученный манёвр атаки, надеясь на то, что леший не сглупит и не уведёт его в сторону. Шаг, замах, никаких переключений на защиту, перед ним не мечник, а маг, значит бить нужно на поражение, как безмозглую нечисть. Расстояние и время усечения головы не позволяют, значит, остаётся центр силы, грудина, сердце.

Акинак вошёл в грудь удивлённого Демона с лёгкостью. А последним броском вперёд Лент вбил меч в мужское пальто по самую рукоять. Это не осиновый кол и не краплёное серебро – это универсальное оружие ведьмака, не выгоняющее нечисть за Черту, а выжигающее её насовсем, на веки вечные, быстрее и вернее, чем зелёное пламя.

– Неожиданно, – прохрипел человек, а в его наливающихся кровью глазах появилось выражение, похожее на восторг. Лент смотрел на него, не мигая – чувствовал, что это не конец. Демон что-то задумал.

Так и вышло, несколько слов, произнесённых шёпотом, с лёгкостью раскрыли мембрану, но зачем? Это было бы логично, если бы Демон рассчитывал на побег, но такого шанса у него не было, из его груди торчал акинак. Так, зачем же?

– А это для вас, Лаврентий! – и Лент почувствовал, как падающее на него тело вытесняет его самого в другой мир. Устоять на ногах не было никакой возможности. Демон был тяжёл, а Черта засасывала, как воронка. Что ж, когда-то это должно было случится, и этот размен вполне достойный.

Я иду к тебе, Анна!

В прошлый раз здесь было тепло и сыро. Сейчас – холодно и сухо, и очень темно, причём, он пребольно шлёпнутся животом. Вроде бы и не твердь земная, но и на болото не похоже, такой себе покров средней упругости, сродни болотным кочкам. Ногам досталась кочка повыше, потому коленки провисли в пустоте.

Глаза потихоньку привыкали – темнота не была кромешной. Вот, по левую руку проступила жуткая лапа о трёх когтях, с нависающими над нею клоками шерсти. Разворачивать тело и даже голову Лент не торопился, решил полежать пока на животе, а присмотреться можно и краешком глаза. Плохо, что холодно, зубы скоро стучать начнут. Были и другие неудобства: второй глаз, ненаблюдательный, что-то царапало, а левое ухо горело огнём на месте недавно затянувшейся раны.

Он прислушался к именной руне на тыльной стороне ладони. Не горит. Значит, опасности нет, так? Позвал про себя Анну и ощутил знакомое чувство – она была. Где-то далеко и как-то приглушённо, но была. Достаточно для того, чтобы её найти. Временем он не ограничен. А пока нужно попробовать устранить мелкий раздражитель – глаз начинал слезиться.

Осторожно, так чтобы не издавать лишних звуков, Лент попробовал подтянуть к лицу руку. Это оказалось непросто. По правую сторону его ограничивала стена, такая же мягкая, как сама кочка, но подвинуть руку беззвучно не выйдет. А шевелиться со стороны когтистой лапы не хотелось, боязно.

Полежав ещё несколько минут и решив, что его всё равно выдаёт пар дыхания, да и глаз от торчащей из земли помехи уже слезится вовсю, он решительно подтянул под себя коленки и встал на четвереньки. Что за чёрт! Отсюда когтистая лапа с нависающей шерстью выглядела совершенно иначе. Очень похоже на знакомый круглый стол, покрытый старой скатертью.

Думай, Лент, думай… Что помнишь?

Вот, Демон толкает его в разрыв мембраны. Вскакивают на ноги ожившие тёмные, и что-то кричит Савила. Алевтина рисует руну, но ей не успеть – за спиной нарастает притяжение воронки. Потом падение, но не на спину, а на живот, и холод.

Конечно, холод! Дом-то старый, отопление не центральное, обычное ОГВ. Газ и электричество отключены, вода ­– тоже. В этому переезду они с Алевтиной готовились основательно. Как к последней смене паспортов. «Продали» квартиру. С соседями раскланялись. Съехали. А через несколько месяцев въехали назад, как покупатели. За это время документы пере-оформились на новые паспорта, а ведьмы провели стандартную процедуру зачистки памяти на районе. Показывали всем подряд их фотографии, и человек тут же забывал, что когда-либо их видел. Проколы бывали, но с ними Лент разбирался уже после, по факту.

Сегодняшняя ночь выдалась тихой, безлунной, шторы плотные, немудрено, что он не сразу узнал диван в собственной гостиной. А обо что это он оцарапался?

Нащупав рукой щель между диванными подушками, он легко извлёк оттуда маленький пластиковый пакетик «для пуговиц». Чтобы узнать этот пакетик, освещения Ленту не требовалось, именно из-за этой пропажи кое-кто недавно чуть не опоздал на самолёт.

Серьга Ашола. Она, что же, однажды начав, будет теперь вытаскивать его из-за Черты всякий раз, когда ему придётся там оказаться? А как же смерть?

Да здравствует бессмертие!

Лент расхохотался от души и во всё горло. Пускай соседи стучат по трубам!­ Он всё равно будет смеяться. Потому, что отпускало напряжение. Потому, что жизнь непредсказуема. А ещё потому, что она есть. А значит, её вторая смерть не была пустой, Жертва снова была принята, и где-то далеко – неужели снова на Филиппинах? – сегодня родилась странно светлая девочка. Это сколько же у него времени, если объективно, чтобы её найти? Немного, несколько лет. Когда начнут проявляться отличия, может быть поздно. Он должен её защитить! Она должна быть счастлива.

Февраль закончился скандалами во всех больших кланах.

Сначала Лора предъявила претензии синим по поводу таинственной смерти своего протеже на их территории. Кроме того, у неё хватило нюха, чтоб учуять сговор, и воспользоваться правом оспаривания лидерства. Она, как оказалось, давно метила на место Розы, и упустить такого момента не могла. Подающий надежды помощник, её надежда и опора, погиб на глазах глав трёх кланов, и никто не смог его защитить. Бездействие прочих тёмных – это чужие внутренние проблемы, а краснеть за клан жёлтых приходится именно ей, Лоре, а Лора краснеть не привыкла!

Как проходит отбор главы в жёлтом клане, Лент не знал. У зелёных этой проблемы не было, все наперебой норовили отказаться. Но, так или иначе, замены не произошло. На первом же из этапов Лору «зарезали» за публичность и скандальность.

У зелёных нарисовалась беда другого плана. Бригитта. Из мира грёз лешие её вернули, но коррекцию не провели – не умеют – и отпустили домой как есть, немало не заботясь о том, что душевное состояние дамочки после такого приключения, если и улучшилось, то далеко не стабилизировалось. А уже через несколько дней в одном журнале появилось «интервью рядовой ведьмы», кем только не перепечатанное. Что бы там ни повредилось в её голове, имён, адресов и заклинаний она не забыла, и охотно отвечала на поставленные журналистом вопросы до неприличия точно и полно. Нельзя, конечно, сказать, что возникший скандал затронул только зелёный клан. Устройство тёмного мира ведьма живописала полностью, со всеми подробностями. Повезло ещё, что журналистку больше интересовали привороты и сглазы.

Савила на тот момент ещё гостила в Лондоне, но как только пошли возмущенные звонки от товарок – невозможно работать! – спешно вылетела в Москву. Лент предлагал свою помощь, но в итоге решили, что пользы от него будет больше здесь, в Лондоне, куда он вернулся при первой же возможности. Дисциплину в клане Савила восстановит и сама, а он поможет кампании медиа зачистки.

Только синие отнеслись к этому скандалу спокойно: попишут и перестанут. Всё равно никто не поверит. У них, у синих, были свои причины для беспокойства, и посерьёзнее. Этот вопрос не обсуждался открыто, но ненормативные способы передачи информации работали исправно, и знали об этом абсолютно все. Скандал заключался в том, что глава клана, неподражаемый и великий Питер Скорз, благородный вдовец и перспективная партия для множества одиноких дам из сильных ветвей клана, ухаживает за женщиной, лишённой всякой силы. Женщину зовут Любовь, происхождения она русского, имеет двух огромных собак и работает секретарём у Скорза-младшего. Вот это скандал, так скандал!