Пожиратель-275 (СИ) - "Mr.Nobody" - Страница 11

Добравшись до лесной балки, решил пойти вдоль неё. Потеряв всякую надежду выбраться сегодня из леса, Александр думал лишь о том, как бы окончательно не заплутать. И тут перед взором предстала странная картина: в низине на поваленной сосне пристроился человек. Он сидел спиной, но на шаги и треск сучьев никак не среагировал. Даже когда Александр позвал его, мужчина не пошевелился. У ног незнакомца лежало что-то большое размером с человеческое тело. Удивлённый такой необычной встречей, Александр стал спускаться. Он был уже недалеко, когда мужчина встал, вытер о землю, а затем положил в барсетку какой-то предмет, и пошёл прочь, быстро растворяясь в сумерках. Он хотел вновь окликнуть незнакомца, но звуки за спиной отвлекли.

Когда Александр обернулся, на лбу его выступил холодный пот: выше по склону стояла огромная, в полтора человеческих роста, бесформенная туша, обёрнутая чёрной тряпкой. В пустоте, что зияла вместо лица, обитало Абсолютное Ничто, и Александр чувствовал, как душу пожирает бездна, смотрящая на него почти в упор. Машинально нажал на спуск и отпрянул назад. Гром выстрела эхом пронёсся над лесом. Нога поскользнулась, и Александр, покатившись по крутому склону, ударился затылком о камень и потерял сознание.

Очнулся он от того, что кто-то тряс за плечо. Открыв глаза, увидел над собой широкую физиономию Гаврилы — охотник выглядел встревоженным. Мишка сидел рядом на кортах. На траве стояла масляная лампа, освещая кусок ночного леса.

— Никак оклемался? — воскликнул Гаврила.

Голова раскалывалась. Александр приподнялся и ощупал затылок, рука оказалась в крови.

— Неслабо шандарахнулся, — заметил охотник, — как же тебя угораздило-то?

— Тут был человек, — Александр поморщился от боли, — и, кажется, чьё-то тело.

— Померещилось, — констатировал Гаврила, — нет тут никого, только мы. В темноте-то разное привидеться может.

Александр начал злиться. Загадки, недомолвки, видения — всё это раздражало, хотелось обратно в нормальный мир, где нет такого безумия.

— А может, и вы мне мерещитесь? И эта проклятая деревня? — вскипел он. — Говорю, там, на бревне, сидел человек. И горбатый монстр тут был: прямо передо мной из ниоткуда возник. Я поэтому и споткнулся.

— Ты не заводись, — нахмурился Гаврила, — орать ни к чему. Лучше по порядку всё расскажи.

Александр вкратце описал случившееся, и Гаврила внимательно выслушал его.

— Понятно, — сказал охотник. — Всякое бывает: может, тебя гнетёт что или воспоминания какие. Не бери в голову. А монстр… У каждого из нас свои монстры. Что поделать? Надо с ними жить, и никуда от этого не денешься.

— Да ну тебя, опять загадки, — Александра поднялся с земли, отряхиваясь от налипших листьев, голова немного кружилась, но идти он мог.

На улице совсем стемнело, и надо было спешить домой. Возвращались с пустыми руками: охота оказалась неудачной для всех. Пройдя вдоль балки, компания выбралась прямиком на тропу, до которой Александр не дошёл совсем немного, и тут его взгляд упал на колючую проволоку, натянутую рядом с дорожкой.

— Что за колючкой? — поинтересовался он.

— Там? Ничего, — равнодушно ответил Гаврила.

— Как, совсем?

— Ну да, там край, за ним ничего нет, пустота.

— Что за ерунда? Как такое возможно? — возмутился Александр, недовольный очередной загадкой.

— А я тебе академик что ли? — рассмеялся Гаврила. — Это не ко мне вопросы. Откуда же я знаю, как?

Домой Александр вернулся поздно. Когда он вошёл в избу, Мария сидела в наушниках за столом и даже не обратила на него внимания. Как и вчера, комнату освещала одинокая свеча в алюминиевой кружке.

— Что слышно? — спросил Александр, кивая на телефон.

— Они приближаются, — ответила девушка.

— Зачем тебе это? Там же ничего нет, кроме помех.

Маша молчала, уставившись в чёрный экран неработающего гаджета.

Александр снова почувствовал раздражение. То ли ушибленная голова явилась тому причиной, то ли целый день бесполезных скитаний, но внезапно его начало злить, что Маша сидит без дела и слушает загадочные голоса в наушниках. А ещё злило, что телефон не работает, а значит, и голосам идти неоткуда, но они шли. И никакого края земли быть не должно, а возможно, не должно быть и этой деревни со всеми её обитателями. Но это всё существовало, а Александр до сих пор не понимал, почему и как.

Он отправился в комнату и сел на кровать, борясь с подступившими эмоциями. Вспомнил о колючей проволоке. Что за ней находится, он совершенно не представлял, но внутреннее чутьё подсказывало: за ответами надо идти именно туда.

Маша продолжала сидеть на кухне, и Александр уснул один.

Ночью очнулся от странного ощущения, будто что-то пошло не так. Захотелось выйти на свежий воздух, и он, надев штаны и толстовку, пошлёпал босиком на кухню. Маша сидела за столом абсолютно неподвижно, она не откликнулась, когда Александр позвал её, а когда тронул за плечо, девушка только посмотрела на него пустым взглядом, от которого по коже пробежали мурашки.

Вышел в тамбур и открыл уличную дверь. Холодный порыв ветра влетев внутрь, пробрав до костей. Александр не увидел ни двора, ни забора с калиткой, ни деревни. Даже звёзды пропали с неба. Вокруг было пусто и темно. Издалека доносился механический гул, монотонный и бездушный, похожий на тот, который слышался в день, когда опустел город. А внизу зияла бездна, и в этой бездне горели огни города, расчерченного оранжевыми прожилками улиц. Улицы тянулись до горизонта и исчезали во тьме, будто там их пожирало нечто, невидимое глазу. Город исчезал медленно, но неотвратимо.

Александр закрыл дверь. На кухне, как всегда, трещали дрова в печи, а огонь гудел, поблёскивая сквозь щели заслонки. Тут было уютно и спокойно, тревоги и неприятные воспоминания улетучивались, как дым, оставляя сознание в тишине. Раздражение прошло. Александр вернулся в комнату. Маша уже лежала под одеялом лицом к стене, он пристроился рядом и обнял её, ощутив подле себя тепло мягкого женского тела. На душе стало хорошо.

В воскресенье люди с самого утра потянулись в храм. Александр не испытывал интереса к обрядам, культам и всему, что с ними связано, но отец Пафнутий лично пригласил к обедне, а потому стоило разок появиться из вежливости.

После неудачно охоты прошло два дня, но за это время ничего знаменательного не случилось. Александр помогал деду Игнату по хозяйству. Они подняли пол, и изба уже не выглядела столь плачевно, однако старик всё равно собирался перестраивать дом следующим летом, и был непомерно счастлив появлению лишних рабочих рук.

— А скоро правнуки пойдут, — приговаривал он, — так и вообще заживём!

Дед Игнат не любил сидеть на месте — жизнь приучила не бездельничать и не лениться. Лет ему было за семьдесят, но не смотря на возраст, старик имел кучу планов на ближайшие годы, полагая, что только сейчас жить начинает. Впрочем, его добродушный, весёлый характер порой омрачался ворчливым настроением, и тогда он мог часами гундеть про то, как хорошо было раньше, и как потом всё развалили. Кто развалил, понять было не возможно, да и вряд ли это имело значение.

А вот Маша оказалась полной противоположностью дедушке: она была замкнута и постоянно находилась в собственных мыслях; иногда она делала что-то по хозяйству, но чаще сидела в наушниках, слушая помехи и переговоры с «Пожирателя», а порой уходила и пропадала часами неизвестно где. Александр не понимал, как можно проводить время за такими бессмысленным занятием, и это раздражало его, хоть он и молчал.

— Да что ты всё сидишь? — однажды не выдержал он. — Хватит слушать, иди займись чем-нибудь полезным. Эдак свихнуться можно.

Девушка нахмурила брови, посмотрела на Александра с упрёком, и тому оставалось только рукой махнуть:

— Делай, что хочешь.

Но гораздо больше Александра заботило другое. Первым делом он намеревался снова сходить в лес. После возвращения с той странной охоты, проволочное заграждение возле оврага и слова Гаврилы о крае земли не давали покоя. Александр полагал, что должен непременно попасть туда и собственнолично разведать обстановку. Кроме того, следовало заглянуть к Кондрату, в надежде на то, что этот угрюмый мужик окажется сговорчивее остальных и даст ответы. Вот только дел по хозяйству было много, и Александр постоянно откладывал планы на потом, а проснувшись в воскресенье утром, и вообще забыл о них. Жить в неведении было спокойнее; волнения и тревоги остались далеко в прошлом, и возвращаться к ним желания не было. Предыдущая жизнь постепенно испарялась из памяти, будто сон, который стремглав улетучивается из головы, стоит открыть глаза. И в какой-то степени это радовало: прошлое несло лишь боль и разлад в душе — оно было не нужно. Переставали волновать туман и странные жители, пропало ощущение ненормальности происходящего, да и монстр больше не показывался, и Александр постепенно перестал о нём думать. Страхи улеглись, и не было никакого желания их возвращать.