Мстительные духи (ЛП) - Хейс Роберт - Страница 25

— Нужно спросить того, кто видел тебя до того, как ты освободилась из зеркала, — сказал Харуто.

— Я была другой? — спросила снова Кира. Она помнила о времени в зеркале только то, что оно казалось вечностью и ощущалось как ловушка. Она помнила гнев, отчаяние и одиночество. И порой надежду, смешанную с… Она не могла вспомнить. Все ускользало от нее, когда она пыталась, что-то внутри поглощало это. Что-то ждало внутри. Черная яма, которая зияла и поглощала все.

Янмей посмотрела на нее печально, отвела взгляд, ее клинок снова двигался по камню.

— Это не важно.

Шея Киры чесалась, словно насекомое ползало по ее коже. Она слышала треск стекла, и вдали звучала тихая песня, она не могла даже различить мелодию.

— Ты! — толстая судья неслась по дороге к ним, вооруженные стражи следовали за ней. Кира снова слышала хруст стекла, трещина поползла по ее щеке. Она улыбнулась. Пора было поиграть. Она тряхнула запястьями, сжала зеркальные кинжалы в руках. Она повернула их к приближающимся солдатам, заставила их увидеть новых монстров, вылезающих из разбитых зданий, когти были в крови, тянулись к ним. Пара солдат вырвалась из строя и взмахнула копьями, целясь в пустоту.

— Кира, нет! — сказала Янмей. Она вскочила на ноги и встала перед Кирой, преградив ей вид.

— Но они хотят нам навредить, — сказала Кира. Она не понимала. Они были вооружены и агрессивны. Было лучше напасть первой.

— Мы не нападаем на людей без причины, — сказала Янмей. — Никогда. Посмотри на меня, Мирай.

Кира взглянула на Янмей, на тревогу на ее лице, и она разбилась, осколки зеркала упали вокруг нее, звякая об пол крыльца. Она хотела напасть на них, но зуд под ее кожей пропал. Она опустила взгляд и разбила кинжалы, кусочки упали на снег с другими ее осколками. Она вздохнула, от усталости тело казалось сделанным из камня.

— Прости. Я не понимаю.

— Это их дом, — тихо сказала Янмей, опустила на щеку Киры дрожащую ладонь. — И они боятся.

— Меня?

— Да, — сказала Янмей. — Они не понимают тебя, и ты намного сильнее, чем они, — это ощущалось как Хэйва. Янмей всегда говорила, что другие ученики боялись, потому обзывали ее, и они перестали бы, как только узнали ее. Они не перестали.

Толстая судья подошла к ним, и Кира подавила желание показать свой истинный гнев в окнах гостиницы за ней. Они были не так хороши, как зеркала, но любое отражение подошло бы.

— Как это понимать, оммедзи? — спросила судья у Харуто. Ее ладони были сжаты в кулаки, она дрожала от гнева.

Харуто не встал. Он поднял голову, посмотрел на женщину, но промолчал.

— Ты сказал, что разберешься с проблемой духов, — прокричала судья.

— Я сказал, что разберусь с ёкаями, — тихо сказал Харуто.

— В моем городе все еще есть монстры.

Харуто пожал плечами.

— Духи. Не ёкаи. Не монстры. Просто духи.

— Так избавься от них!

— Я такое не делаю, — Харуто сохранял как-то спокойствие, хотя женщина кричала в его лицо. Кира была уверена, что уже заколола бы ее, или хотя бы показала бы что-то такое жуткое, что она обмочилась бы. Это было бы веселее. — Духи тут, потому что ёкай сделал храм своим домом. Боги такое не любят. Если хотите, чтобы духи ушли, нужно очистить храм.

— Так сделай это, — завизжала судья.

Харуто вздохнул.

— Я — оммедзи. Вам нужен монах. И много благовоний. И советую проветривать помещение несколько дней.

Старый поэт поспешил по улице, тяжело дыша от усилий.

— Что тут происходит? — спросил он, остановившись рядом с Харуто, защищая его.

— Как обычно, — Харуто утомленно улыбнулся другу. — Меня обвиняют во всем зле мира.

— Я хочу, чтобы вы ушли из моего города, — закричала судья.

Гуан поднял руки, думая, что этим успокаивал.

— Эй. Мы сделали, что вы…

— Мой город все еще полон ёкаев.

— Духов, — сказал Гуан. — Мы убрали ёкаев. Да, старик?

Харуто медленно встал, покачнулся и опустил ладонь на плечо Гуана, чтобы не упасть. Он пошел с крыльца гостиницы мимо судьи на улицу.

— Правильно! — оскалилась толстая женщина. — Уходите. Все вы, — она махнула на них, включая и Янмей с Кирой.

Кира шагнула вперед, сжав кулаки, но Янмей схватила ее за руку и оттащила. Она чуть не вырвалась. Янмей устала, ее сила угасала. Но она не стала бороться с Янмей. Кира знала, что ей было сложно понять людей и ситуации. Янмей всегда знала, как лучше.

— Вам не будут рады в Миназури. Уходите и никогда не возвращайтесь, — прокричала судья. Несколько стражей скалились. Собрались и местные, кричали им уходить, судья раззадоривала их.

Кира стиснула зубы и искала взглядом отражения, чтобы использовать против них.

— Это не их вина, — тихо сказала Янмей. Она еще сжимала руку Киры. — Они просто боятся.

— Но мы им помогли! — сказала Кира. Она не понимала. Почему эти люди кричали на них, когда они помогали им?

— Это не важно, — сказала Янмей. — Им нужно на кого-то злиться, и судья сделала нас мишенью. Или мы уйдем сейчас, или придется биться с городом.

— И? Мы можем победить!

Янмей печально покачала головой. Она повела Киру за Харуто по улице.

— До Небесной Лощины пять дней, — сказал он, не оглядываясь на них. — Шинтей примут нас лучше, — он понизил голос до шепота. — Надеюсь.

Они остановились и ждали старого поэта, который еще стоял и смотрел на толстую женщину.

— Снег скрыл красоту,

Скрыл старую гниль, грязь и желчь.

Глаза открыты правде.

Гуан пошел по снегу за ними.

— Это было твое лучшее, Гуан, — сказал Харуто, когда поэт догнал их.

Стены Миназури наполнились стражей и духами над ними. За ними собирались жители города, обзывались и бросались камнями, хотя еще ни один не попал в них.

— Хмм, — буркнул поэт. — Жаль, тему не стоит запоминать.

Глава 15

После Миназури были тяжелые несколько дней. Янмей и Кира почти не несли ничего, у Харуто и Гуана было еще меньше вещей. Но они справлялись. Харуто ел меньше других, не ощущал холод. Янмей знала это чувство. Огонь внутри нее никогда не угасал полностью, и он помогал отгонять холод. Но зима была жестокой, снег не переставал падать. Когда сугробы становились высотой по бедра, даже она дрожала и куталась в плащ.

Харуто вел их. Только он знал, где найти Небесную Лощину. Янмей не знала, зачем они шли в скрытую крепость шинтей, но Карга звала ее темницей. Янмей и Кира искали Четвертого Мудреца под Небесами, но не знали, где искать, и если оммедзи искал справедливости для Тяна и Хэйвы, это было достойным делом. Многие друзья и ученики Янмей умерли в академии. Она носила вину внутри, не могла ее озвучить. Когда начался пожар, и крики звенели в залах, она думала только о спасении Киры. Она должна была вернуться за другими. Должна была попытаться их спасти.

Кира почти все время проводила с Харуто впереди, плясала на снегу или играла с маленьким духом, Шики. У нее всегда была заразительная энергия. Многие дети в Хэйве боялись ее, но Кира не давала этому подавить ее дух.

— Ты улыбаешься, — крикнул старый бандит поверх воя ветра, шагая рядом с ней. — Я знаю эту улыбку, — они шли вместе по широкой горной тропе, справа был утес, слева — серое небо и опасная пропасть. Было опасно идти тут, когда на тропе было так много снега.

Янмей хмуро посмотрела на него.

— Да, Кровавый Танцор? — они шли вверх по склону какое-то время, и ее ноги болели от напряжения.

— Прошу, не зови меня так. Это было… тридцать лет назад.

— Думаешь, твои преступления давно простили? — Янмей не могла не уколоть мужчину. Бандиты были чумой мира. Они были монстрами, не хуже ёкаев. А, может, хуже. Ёкаи делали то, что было их природой, мстили жестокому миру. У бандитов был шанс стать лучше. Выбор не убивать и забирать, не оставлять одни руины.

— Простили? — Кровавый Танцор с горечью рассмеялся. — Капуста! Нет. Никогда. Я надеялся, что их забыли. Ты знаешь, как это, ты пережила такое.