Жар под кожей (СИ) - Черно Адалин - Страница 29

Делаю последние рывки, чувствуя, как удовольствие простреливает поясницу. Хочется взять ее без защиты, снять эти чертовы барьеры и почувствовать ее всю. Ни с одной такого желания не было, всегда приходилось думать только о защите, а с ней… ей я верил, хотел, желал. Отстраняюсь, стаскиваю презерватив и забрасываю его под кровать.

Аня лежит, полностью обессиленная и со счастливой улыбкой на лице. Пожалуй, такой за все время я видел ее лишь раз, когда возвращался домой после снятия квартиры, где меня ждал теплый ужин и… она.

— Иногда мне кажется, что если бы не ты, я бы никогда не решилась уйти, — вдруг говорит она и поворачивается ко мне, кладет руку мне на живот, а голову — на плечо.

— Так и есть, — соглашаюсь с ней. — Он слишком сильно запугал тебя, чтобы ты могла уйти сама. Я лишь ускорил этот процесс.

— Ты не боялся? — вдруг интересуется. — Не его, а… что пропадет интерес, что тебе просто…

Она запинается, а я вижу, что ей трудно говорить, хотя и так знаю, о чем она.

— Что? Не захочется видеть тебя рядом? Чепухи не говори, — произношу, поворачиваясь и целуя ее ключицу. — Я никогда не жаждал чего-то так сильно, как тебя. И предупреждая твой следующий вопрос, переспав с тобой, я не потерял интерес. Мне вдруг не расхотелось встать и уйти. Мы по-прежнему завтра едем на дачу, отдыхать. И там я планирую трахать тебя еще не раз.

Она смущается, но мне сейчас откровенно наплевать. Я действительно знал, чего хочу. Чувствовал это. Иногда, конечно, надеялся, что с сексом все пройдет, но не после всего, что произошло, не после того, как сделал для нее больше, чем для остальных. Мои чувства прошли проверку на прочность и секс сейчас — приятный бонус, без которого, уверен, я бы протянул еще несколько месяцев. Впрочем, я и не надеялся, что это произойдет сегодня, завтра или послезавтра на даче. Мне было достаточно того, что она рядом, что я могу видеть ее каждый день, целовать, обнимать, касаться, слышать.

— Мне кажется, что я сплю, — вдруг признается она. — И что когда проснусь, все будет по прежнему.

— Значит, я не дам тебе просыпаться.

Она улыбается и прижимается ко мне сильнее, а через несколько минут я слышу ее спокойное размеренное дыхание. Я и сам почти засыпаю, но в этот момент вибрируют часы на моей руке. Я аккуратно встаю, выхожу в гостиную. Звонил отец. Я его набираю, хоть и желания разговаривать с ним нет. Время позднее, и раз уж он соизволил мне позвонить так поздно, значит, на то есть причина.

— Слушаю, — бросаю без приветствий.

— Ты куда вляпался? — спрашивает он сразу. — Мать твоя звонила, с порога мне рассказывает, что менты приходили. Говорит, сына искали. Избил он кого-то до полусмерти. Какого хрена происходит?

— До полусмерти? — усмехаюсь. — Я хотел, чтобы он сдох.

— Ты что несешь, щенок? Кого ты избил? Ты понимаешь, что тебе теперь колония светит?

— Ну вот и напряжешь свои связи, папочка, — бросаю в ответ. — Если тебе так интересно, тот ублюдок избил мою женщину. Помнится, ты поступил так же, правда, не ради мамы.

Между нами повисает неловкая пауза. Я все еще ненавижу его, а он все еще делает вид, что любит меня.

— Расскажешь, что за женщина и… подробности?

— Он ее муж, — пожимаю плечами и, подкурив сигарету дрожащими пальцами, выхожу на балкон. — Законный муж.

— Твою мать, Руслан, — стонет отец. — Ты с замужней спутался?

Засмеялся, выпуская изо рта сизый дым. Отец ушел от матери к любовнице, которую случайно встретил на улице и спас от двух ублюдков. Она отблагодарила его широким жестом — раздвинула ноги. Года три отец обманывал мать, а потом она узнала и они развелись. Конечно, я узнал об этом не сразу, а когда узнал, его роль в моей жизни стала настолько незначительной, что я чаще доил его бабки, чем нуждался в советах. Я и сейчас в них не нуждаюсь.

— Ты был женат, когда впихнул свой член в другую бабу.

Снова пауза. Отец не любит, когда я это вспоминаю, потому что та шлюшка бросила его через год семейной жизни едва ли не в одних трусах. Хорошо, что к некоторым счетам у нее не было доступа, так бы жил папочка в картонной коробке под мостом. Он не любит, а я с удовольствием каждый раз напоминаю ему. Мы друг друга стоим, часто говорит мама. Я склонен ей верить.

— Я хочу, чтобы ты рассказал подробности.

— Все банально, отец, — произношу. — Он ее бил, она его боялась, а я как-то втрескался в нее по уши, узнал, увез к себе. Мы живем с ней месяц, папа. Он ее нашел, когда она… в общем, когда она с работы шла. И я не успел приехать. Да и нашел ее только благодаря программе, что поставил на телефон. Он оставил ей огромный синяк и сотрясение мозга, а я чуть не отправил его на тот свет.

Отец слушает. И тоже курит. Я не надеюсь, что он кинется помогать мне. Единственное, на что я действительно рассчитываю, что его бабки помогут получить условный срок. Большего мне не нужно.

— В общем, тебя ищут. Сидите с ней, не высовывайтесь, я постараюсь разузнать, что к чему. Имя его скажи.

— Иван Скворцов.

— Я попытаюсь узнать, что к чему. Может, денег ему дам, и он отвалит.

— Лучше добей его, папа. Такая мразь не должна ходить по земле.

— Я тебя прошу, посидите пока, не дергайся никуда.

— Я на даче пробуду дня три, потом вернусь, пусть принимают, насрать. Он сядет рядом со мной. У нас показания есть.

— Сколько ей хотя бы?

— Двадцать шесть, папа, детей нет. Она тебе понравится. Уже понравилась.

Я отключаюсь, больше ничего не говоря и думая о том, что проблемы только вырисовываются, правда, ей об этом знать пока не обязательно.

Аня

Руслан будит меня в пять утра, говорит, что нам пора ехать, если мы хотим попасть на дачу как можно раньше. Я вовсе не против, к тому же, выспалась. О том, что случилось вчера, говорить некогда, мы быстро закидываем сумки в багажник я сажусь на переднее сиденье, пристегиваюсь и жду, когда мы тронемся с места.

По пути мы заезжаем выпить кофе в единственное загородное открытое круглосуточное кафе. Руслан покупает напитки сам. Я сижу в машине и жду его, понимая, что вовсе не хочу никого пугать своим внешним видом.

— Взял тебе латте. Ты же любишь?

— Да, спасибо, — киваю, удивляясь, что даже такую мелочь он, оказывается, запомнил.

— У нас будет дня три на отдых, — произносит Руслан. — Потом придется вернуться.

— Я бы вовсе не возвращалась, — говорю чистую правду. — Как подумаю, что Ваня придет в себя и напишет заявление… он может.

— Может, — кивает Руслан. — Но мы подумаем об этом потом, ладно? Мы едем отдыхать, отходить от произошедшего, заниматься любовью.

Руслан напоминает о вчерашней ночи, и я чуть смущаюсь. Вчера я от самой себя не ожидала подобного, ума не приложу, что подумал Руслан. Впрочем, ему кажется понравилось, раз он хочет повторить. Впрочем, как и мне.

На трассе, не смотря на ранний час довольно оживленно. Видимо, многие спешат скрыться от городской суеты за городом. Послушать пение птиц, звук ветра, отдохнуть от вечного урчания автомобильных двигателей и шума мегаполиса. Я и сама рада уехать из города и забыть о том, что случилось, правда, я еще долго не смогу это сделать. Гораздо дольше, чем сойдут синяки с моего лица.

Когда я замечаю дпсников, начинаю нервничать, а когда они нас еще и останавливают, сердце пропускает несколько ударов. Что, если им поступило сообщение найти Руслана? Что, если Ваня уже пришел в себя и все рассказал? Я нервничаю и пока Руслан останавливается, быстро пихаю под кофту маленькую подушку, что взяла с собой и начинаю стонать. Руслан удивленно оборачивается и смотрит на меня, туда же направлен взгляд подошедшего дпсника.

— Здравствуйте, — сбивчиво произносит Руслан. — Мы тут за город собрались, а жена родить решила, — он усмехается.

Я же корчусь от боли и думаю, что говорить, если подошедший дпсник вдруг захочет со мной поговорить и увидит синяки.

— Разворот совсем недалеко, — произносит он. — Будьте осторожны.