Камень. Книга восьмая (СИ) - Минин Станислав - Страница 9

— Решим, — кивнул Алексей и вновь повернулся к фотографии покойной княжны Пожарской. — Мама, обещаю, я исправлюсь и сделаю все правильно…

Порфирий Тимофеевич Раскольников, управляющий сетью ресторанов рода Нарышкиных, с огромным, в том числе и профессиональным, интересом разглядывал входящих в зал «Малиновки» дам и господ во всем черном…

Еще утром Порфирий Тимофеевич получил указание от главы рода освободить от новогодних украшений один из залов «Малиновки» для проведения поминок. Пользуясь своим авторитетом и тем, что сам прослужил в Корпусе больше тридцати лет, а сейчас являлся по совместительству еще и советником главы службы безопасности Нарышкиных, Раскольников поинтересовался у генерала личностью преставившегося.

— Штаб-ротмистр Вяземская, Виктория Львовна, — получил он ответ. — Из волкодавов.

— И где ее угораздило-то? — нахмурился старик. — Вроде тихо было в столице, да и контингент должен начать шалить аккурат после Нового года, когда средства на кутеж начнут заканчиваться.

— Там… — генерал только отмахнулся. — Старая и крайне мутная история, связанная с Романовыми.

— Умолкаю, — вздохнул Раскольников. — Сам-то поприсутствуешь?

— Конечно. И предупреди персонал, Тимофеич, что ожидается великий князь Алексей Александрович, а он выражение верноподданнических чувств не сильно жалует. Ограничьтесь обычными поклонами без этих поздравлений с Наступающим, ну и при обслуживании не надо ему каждый раз в рюмку заглядывать.

— Сделаем. Особые пожелания будут? А то у нас гости к девяти подтягиваться начнут, зал треба заново украсить.

— Подождут гости, — поморщился глава рода. — Алексей Александрович, как ты понимаешь, будет с дворцовыми, на машине с гербами, и, если мы задержимся, гости за честь воспримут постоять на улице и хоть краем глаза увидеть будущего императора.

— Тоже верно, — кивнул Раскольников. — И персоналу какой-никакой подарок будет, несмотря на печальный повод.

— Тебя когда к нам ждать?

— Часиков в одиннадцать собираюсь.

— Отлично…

…Бойцы подразделения «Волкодав», то есть самого засекреченного спецназа Корпуса, Порфирия Тимофеевича не разочаровали — они не толкались у раздевалки, характерными взглядами постоянно контролировали доступное пространство и спокойно, группами по два и три человека, проходили в отдельный зал, на который указывали им вышколенные официанты, причем группы эти были сформированы уступами, где второй и третий фактически прикрывали первого и друг друга.

С генералом Орловым Раскольников поздоровался за руку, но от обычных в подобных случаях вопросов о здоровье и делах, понятно, воздержался. Василий Иванович тоже промолчал.

А вот и смутно знакомое лицо… Где же он встречал этого высокого седого мужчину слегка за сорок? Точно, на границе с Китаем! Этот «седой» тогда при генерале Пожарском состоял! Как же его?.. Бело… Белопашенцев? Нет… Белоцерковский? Нет… Белобородов! Точно! Про него тогда еще слухи ходили среди своих, что он имеет самое прямое отношение к военной контрразведке. Или к службе безопасности рода Пожарских?..

А вот и великий князь Алексей Александрович собственной персоной… И про седину младшой Нарышкин не соврал…

И опять этот цепкий взгляд, как у остальных волкодавов, вобравший в себя буквально весь ресторан вместе с персоналом и будто сказавший: я вас не трогаю, и вы меня не трогайте тоже…

Если честно, этот пронизывающий взгляд совершенно не вязался с молодым лицом будущего императора, выбивался из образа семнадцатилетнего юноши. И только когда великий князь сделал несколько уверенных шагов за Белобородовым, старый жандарм, которому довелось поработать одно время и в наружном наблюдении простым «грузчиком», осознал, что это как раз молодое лицо не соответствовало внутреннему содержанию волчонка. Нет, не волчонка, а уже матерого волка…

Глубокий поклон… Вежливый ответный кивок великого князя… Едва заметный кивок Белобородова, явно узнавшего Раскольникова…

Выпрямившись, Порфирий Тимофеевич строго осмотрел застывший в верноподданническом трепете персонал:

— Сгною! — тихонько рявкнул он на них, устало уселся на ближайший стул, жестом отправил официантов работать и пробормотал: — Курсант-то наш был прав, этому Романову и делать ничего не надо, одного взгляда хватает…

***

В особняке мы с Прохором и Екатериной были в десятом часу вечера.

— Как… вымерли все… — я попытался передать свои ощущения воспитателю на крыльце. — В доме всего три человека, непривычно как-то.

— Я распорядился всех отпустить, — пояснил он. — Завтра только к вечеру соберутся. Пользуйся моментом, Лешка, ты же о чем-то подобном мечтал. А со столом наши девушки разберутся, мы им в этом нужном начинании просто не будем мешать.

Открыв входную дверь, пропустил Екатерину с Прохором вперед, а когда зашел за ними, даже и не удивился, увидев развалившегося на диване в гостиной с бокалом коньяка Пафнутьева.

— С наступающим! — отсалютовал он нам и обозначил улыбку. — Раздевайтесь быстрее, надо столы ставить и мебель двигать, Новый год не за горами.

— Есть, Виталий Борисович! — заулыбался я.

И совсем не из вежливости — хотелось мне после всех этих событий, чтобы близкие люди были рядом, и повернулся к воспитателю:

— Ты знал?..

— Знал, — кивнул он. — И хватит уже разговоров, быстро идем на кухню, здороваемся с нашими хозяюшками и шуруем наверх, переодеваться к празднику.

— У тебя же рация с собой? Вызови Валеру.

— Хорошо…

Исполняющий обязанности начальника моей охраны появился буквально через пару минут:

— Слушаю внимательно, Алексей Александрович…

— Валерий, как вы с бойцами собираетесь отмечать Новый год?

— Ну… — замялся он. — Праздничный стол у себя в гостевом доме уже потихоньку накрываем, и все свободные от дежурства бойцы за ним будут отмечать… Только вы ничего не подумайте дурного, Алексей Александрович, — вскинулся он, — никакого алкоголя, у нас с этим строго!

— Колдуны с вами?

— С нами, — кивнул дворцовый. — Куда их девать-то, да и старшим у них в отсутствие Иваныча считаюсь я.

— Валера, а как ты посмотришь на то, чтобы стол из гостевого дома перенести сюда, в эту гостиную, и встретить праздник всем вместе?

— Вы в этом уверены, Алексей Александрович?

— Абсолютно, — улыбнулся я. — И не хотелось бы видеть… скорбных лиц, не будем друг другу портить настроение.

— Десять минут, — пообещал он, сделал пару шагов в сторону и начал отдавать соответствующие распоряжения в рацию.

Когда за Валерой закрылась дверь, Прохор хмыкнул:

— Все правильно, Алексей, в охране тоже люди служат, и никто не виноват, что их дежурство выпало на Новогоднюю ночь. Только нам с тобой в погребок надо будет сходить, уж шампанского-то дворцовым и колдунам мы нальем, лишним не будет.

Тут вмешался Пафнутьев:

— И столы теперь есть кому ставить, причем сразу для фуршета, а диваны с креслами по периметру разместим.

На кухне, когда мы туда зашли с Прохором и Екатериной, Алексия вместе со своей приемной матерью, Елизаветой Прокопьевной, в спортивных костюмах и фартуках занимались последними приготовлениями — дорезали салаты, раскладывали по противням замаринованную курицу и проверяли количество налепленных поварами пельменей. После обмена приветствиями с супругой Виталия Борисовича и представления ей Решетовой, Алексия отвела меня в сторонку:

— Как прошло?..

— Помянули…

— Ты как?

— Нормально, не переживай. Как сама?

— Мама грустить не дает, — вздохнула девушка и решила сменить тему разговора. — Сестры с братом обещали чуть попозже нас навестить, но на сам Новый год не останутся. Ты не против, если они заедут?

— Буду только рад.

— Тогда иди переодевайся и ни о чем не переживай, мы все сделаем.

Екатерину они с Елизаветой Прокопьевной вытолкали с кухни вслед за мной и Прохором под предлогом отсутствия у той подходящей одежды — у Решетовой наличествовали только праздничное платье, уже висевшее в покоях моего воспитателя, и туфли, находившиеся там же.