Камень. Книга восьмая (СИ) - Минин Станислав - Страница 63

— Да, государь, — отозвался я.

— Решение этой задачи возлагаю на тебя.

— Особые пожелания будут, государь? — не удержался от ухмылки я. — Поломанные конечности, гнев, публичное аутодафе с отрыванием голов?

— На твое усмотрение, внучок, — отчётливо хохотнул дед. — Уверен, ты сумеешь в полной мере донести до лягушатников нужную мысль. А теперь предлагаю закончить наше совещание, господа, у телефона попрошу остаться великих князей и Прохора Петровича.

Когда за генералом и адмиралом закрылась дверь, к нашей беседе «с той стороны» присоединились царственная бабушка и мой отец, буквально потребовавшие с Прохора, а потом и с меня, подробный отчёт о поведении во время операции Марии и Варвары. Теперь становилось понятно, почему доклад о проведённой акции принимал не цесаревич, а сам государь.

Быстро отчитавшись и заверив старших Романовых, что с девушками всё в порядке, а их поведение полностью соответствовало сложившейся обстановке с учетом возраста великих княжон, мы получили дальнейшие инструкции касательно Марии и Варвары, сводившиеся к двум очевидным вещам: продолжать отслеживать их общее психологическое состояние и в случае чего действовать на свое усмотрение.

— Прохор, если ты с Лёшкой все это время успешно справлялся, справишься и с этими двумя молодыми девчонками, — подвёл итог царственный дед. — Короче, все в твоих руках, в методах мы тебя ограничивать не будем.

— Будет исполнено, государь.

— И пригласи их к телефону, пожалуйста, бабушка хочет с внучками пообщаться.

Пока воспитатель ходил за Марией с Варварой, дед Николай вместе с отцом успели скупо поблагодарить нас за успешно проведённую операцию и поинтересоваться моим решением по поводу Гримальди:

— Алексей, после этой подставы с сигнальными ракетами у тебя, надеюсь, не осталось иллюзий в отношении французов? — подчёркнуто грустным тоном спросил у меня родитель.

— Не осталось, — также демонстративно тоскливо вздохнул я, понимая, что мои старшие родичи сейчас будут использовать любую представившуюся возможность, дабы склонить меня к нужному им решению. — И не переживайте, я согласен и свое положительное решение собираюсь озвучить Гримальди уже завтра, потому что сегодня девять дней Вике.

— В очередной раз прими наши соболезнования… А когда вы там в Испанию собрались?

— Наверное, завтра к вечеру и полетим, там испанская принцесса должна отмашку дать.

— Молодые люди, — это вмешалась царственная бабка, — надеюсь, мне не надо напоминать вам, чтобы вы присматривали на Ибице за девочками? И сами вели себя как подобает Романовым?

— Не надо, бабушка, — с улыбками переглянулись мы, Александр добавил: — Мы не ударим в грязь лицом и покажем себя во всей красе!

— Ну-ну… — только и протянула она.

Тут как раз пришли Мария с Варварой, а мы в сопровождении Прохора направились на палубу.

— Алексей, ты приказ государя насчёт французов слышал? — поинтересовался воспитатель.

— Слышал, — кивнул я.

— Какие будут идеи?

— Идеи самые что ни на есть кровожадные, но я изо всех сил борюсь со своими низменными желаниями. А так… Есть одна мыслишка, надо бы ее обсудить с Нарышкиным и Варушкиным.

— Обсуждение откладывать в долгий ящик не будем, — Прохор поморщился. — А то спать времени совсем не останется…

***

Шевалье Дюбуа невольно сглотнул, наблюдая за тем, как по трапу спускается делегация русских дворян во главе с великим принцем Алексеем, от которого даже на таком расстоянии веяло неприкрытой угрозой. Когда же делегация приблизилась, шевалье с трудом заставил себя сделать несколько шагов навстречу, замечая краем глаза, как шевалье Бланзак без особого желания движется за ним, явно испытывая аналогичные чувства.

— Господа, — великий принц Алексей натянул дежурную улыбку, кивнул и продолжил спокойным тоном на английском, — мы доложили его императорскому величеству о ходе и результатах проведённой операции. Хочу сразу отметить, мой царственный дедушка был очень недоволен, даже раздражен такой плохой предварительной подготовкой акции с французской стороны и обещал пообщаться на эту тему с его величеством Людовиком. Господа, у вас есть что-нибудь внятное сказать по этому поводу?

Дюбуа невольно покосился на представителя французской контрразведки, который очень нерешительно ответил:

— Нет, ваше императорское высочество…

— Это печально, господа! — покивал великий принц и улыбнулся ещё шире, после чего гнетущее чувство угрозы начало постепенно сходить на нет. — С нашей же стороны, — он указал на двух своих братьев, — никаких претензий к вам, господа, нет и быть не может, хоть какое-то развлечение на вашем сонном Лазурном побережье.

Великий принц повернулся в сторону своего воспитателя, который щелкнул пальцами, и с яхты по трапу в сторону всех собравшихся начал спускаться матрос с каким-то ящиком, при ближайшем рассмотрении оказавшимся упаковкой шампанского.

— Господа, примите игристое в знак нашей благодарности за доставленное удовольствие и надежду на то, что вы почаще будете подкидывать нам подобные сюрпризы, — великий принц откровенно ухмылялся, как и вся остальная русская делегация, а потом добавил, обращаясь уже к своим братьям: — Мы им тут второй Афганистан устроим, хоть как-то развлечемся!

— Поскорей бы уже, — хохотнул великий принц Александр, — руки прямо чешутся!

— И три дня на разграбление Ниццы, как и положено! — добавил с гнусной улыбкой великий принц Николай. — А потом со спокойной душой можно и на родину возвращаться.

Оба француза могли наблюдать, как Белобородов, Нарышкин и Варушкин одобрительно кивают словам великих принцев, но сами от комментариев воздерживаются.

— Ваше императорское высочество, — обратился к великому принцу Алексею шевалье Бланзак, — когда мы сможем забрать ту часть записи со швейцарцем, что имеет отношение непосредственно к нам?

— После обработки этой видеозаписи господином Нарышкиным, — ответил тот. — Господин Нарышкин по готовности вам сообщит. Господа, мы вас больше не задерживаем. Всего хорошего.

— И вам всего хорошего, ваше императорское высочество! — Французы поклонились. — Господа! — кивок в сторону остальных, и, подхватив ящик с шампанским, они направились к своему автомобилю.

Уже в машине Дюбуа не выдержал и обратился к Бланзаку:

— Я же предупреждал, что не стоит провоцировать принца Алексея, а вы с государем меня не послушали! Этот русский принц отбитый на всю голову! И я уверен, что в случае очередной провокации он со своими такими же сумасшедшими братьями способен устроить на территории Франции именно то, что обещал!

— Успокойся! — только отмахнулся контрразведчик. — С нас с тобой взятки гладки — получили приказ от его величества и выполнили его. А принц Алексей только хочет казаться полностью отбитым и простым как три рубля, — эту фразу Бланзак произнес на чистейшем русском языке. — На самом же деле этот молодой человек видится мне совсем не таким простым, что я всенепременно упомяну в отчёте на высочайшее имя. А вот с провокациями действительно надо завязывать, я почему-то верю обещаниям великим принцев устроить на побережье второй Афганистан. По крайней мере, дури у этих троих молодых людей на подобное вполне хватит…

***

Вернувшись на яхту, первым делом попытался уложить спать Марию с Варварой:

— Сестренки, у меня тут ещё есть кое-какие дела, а вам пора на боковую — вы же помните, что у нас с вами завтра фотосессия? Кстати, как мне доложили, каюта для вас уже готова.

Прохор еще во время обсуждения «разговора с французами» предупредил меня, что лучше бы нам всем остаться ночевать на яхте — Ванюша не в форме, да и Нарышкина с его подчиненными надо было в строй возвращать.

— Мы помним про фотосессию, — кивнул сестренки, — но спать ляжем, только когда соберешься ты.

— Это что ещё за новости? — нахмурился я.