Камень. Книга восьмая (СИ) - Минин Станислав - Страница 28

— Предлагаешь мне за тебя перед князем Монако оправдываться? Тогда у тебя вообще никаких шансов на будущее с Кристиной не будет, она тебе первая подобной трусости не простит.

— Тут и не поспоришь, — вздохнул он. — Лешка, делать-то что?

— Расслабиться и получать удовольствие от поездки, Шурка. Короче, ввязываемся в бой, а там поглядим, то бишь летим в Монако и отслеживаем реакцию старших Гримальди на твое появление, а уж там… по ситуации. И не вздумай мне во время отдыха в грех уныния впасть! Пока два пейзажа с видами княжества для меня на память не напишешь, домой не вернешься!

— Ты серьезно? — Сашка растерялся. — Я там и одного-то не успею изобразить, придется дома дорабатывать, а ты целых два требуешь.

— Вот, дружище, твоя мысль и пошла в правильном направлении, — улыбнулся я. — А то начал тут мне заново придумывать сюжет «Ромео и Джульетты».

— Да ну тебя!.. — теперь улыбался и он. — Ни о чем серьезном с тобой поговорить нельзя, все в шутку переводишь.

— Ага, я у Кузьмина набрался… И вообще, Шурка, вместо пейзажа лучше изобрази князя Монако в портретном режиме. Уверен, Кристинка дедуле тебя уже разрекламировала — старику будет приятно, а ты денег на нем заработаешь и на внучку евойную потратишь. С какой стороны ни посмотри, везде профит.

Петров задумался на секунду, а потом выдал:

— Не пойдет, Лешка, я отдыхать еду, а не работать. Деньги на Кристину у меня и так есть.

— Слава тебе, Господи! — я картинно взмахнул руками и тут же вспомнил про лежащий во внутреннем кармане футляр. — Наш Смоленский Рембрандт начал приходить в себя! Шурка, глянь-ка, что мне Демидов с Хачатуряном в качестве презента на Новый год и прошлые заслуги перед их родами подогнали.

— Какая красотища! — воскликнул Петров, аккуратно доставая крестик из футляра. — Даже при искусственном освещении смотрится самым настоящим произведением искусства! Представляешь, как он будет выглядеть на солнце?

— Примерно. Жаль, в Монако его с собой не взять, он неосвященный, а то, представь, лежу я такой на шезлонге, коктейль из трубочки посасываю, никого не трогаю, а все наши девушки в восторгом смотрят не на мой отлично проработанный пресс и не на развитые грудные мышцы, а на сверкание огромного количества брюликов на крестике, — я вздохнул. — Грусть-печаль, Шурка, нет счастья в жизни.

— Согласен, — ответил он, продолжая любоваться «произведением искусства», — еще и завидовать тебе начнут черной завистью, сороки аристократические.

— Насчет сорок и зависти это ты правильно подметил. Может, пойдем?

— Пойдем.

А в гостиной нас уже ждали успевшие сбегать на кухню за бутылочкой красного Николай с Александром и Прохор с Иваном и Владимиром Ивановичем, причем последние двое были явно в плохом настроении. Причины нам тут же озвучил лучившийся довольством Кузьмин:

— Нам тут твои братики шепнули, царевич, что ты решил с собой на отдых всю свою кодлу аристократическую вывезти в качестве свиты. Флаг тебе в руки и барабан на шею! Только вот как ты собираешься этих малолеток пьяных, вырвавшихся из-под мамкиной юбки, по всему побережью потом собирать?

— Пинками, — пожал плечами я.

— А пиналка не устанет? — ухмыльнулся Колдун. — Глянь на загрустивших Петровича и Иваныча, они-то, в отличие от тебя, масштаб проблемы сразу прикинули и вредных иллюзий не строят. Царевич, ты это… — Кузьмин слегка замялся, но от улыбки так и не избавился, — возьми меня с собой, а я уж отслужу…

Пьяненькие Николай с Александром переглянулись и дружно заржали:

— Красивый развод, дядька Иван! Просто на пять баллов из пяти! Так бы и сказал сразу, что косточки на солнышке захотелось погреть! Витамина D, мол, организму не хватает!

— Цыц, малолетки! — буркнул он в их сторону. — В жаб превращу!

— Ой, боимся!

Я же с перспективами, описанными Ванюшей, был, в принципе, согласен, особенно на фоне откровений братцев, да и скучно без колдуна проклятого, опять же, будет…

— И как же ты собрался отслужить? — поинтересовался я.

— Пасти их буду, как овец, и в стойло вовремя загонять, — говорил это Кузьмин уже на полном серьезе. — Царевич, решайся, не пожалеешь.

— А кто тут будет приглядывать за церковными колдунами?

— Так Лебедев с компанией и камеры видеонаблюдения, трансляцию которых мы можем организовать и в Монако.

— Прохор, Владимир Иванович, — повернулся я к ним, — вам решать.

— Колдун дело говорит, — поморщился воспитатель, — наши с Вовой возможности в княжестве будут ограничены, случиться может все что угодно, а обращаться к местной полиции… западло. — Ротмистр на это только кивнул. — Лешка, нужна санкция. Я звоню твоему отцу?

— Звони.

Переговоры с моим родителем надолго не затянулись, и добро было получено, но при условии, что Ванюшина семья никуда не едет.

— Чего скалитесь, ваши императорские высочества? — прикрикнул довольный Колдун на Николая и Александра. — Тащите еще одну бутылку этого пойла, надо обмыть мою ответственную миссию по спасению имперских мажоров и мажорок от запойного алкоголизма и пучин разврата!

Задумчиво глядя вслед резво удаляющимся в сторону столовой братьям, Прохор протянул:

— Лешка, надо бы продумать образ Ванюши, а то он в Монако в своих привычных плаще и кепке будет очень сильно бросаться в глаза… Мысли дельные у тебя есть?

— Фотографом можно его при нас сделать, — хмыкнул я, вспомнив просьбу Шереметьевых. — Бриджи, мятая майка не первой свежести, бейсболка и жилетка со множеством кармашков сделают его незаметной частью окружающего пейзажа.

— Э-э-э, — напрягся Кузьмин, — вы это… не серьезно же?

— Дворцовым можно нарядить, опять же, — продолжил перечисление я. — Хотя с его-то ростом и преклонным возрастом все заинтересованные лица сразу же заподозрят неладное… Валькирией нарядить тоже не вариант, нет в Ванюше грации от слова совсем, да и формами нужными наш колдун не вышел, хотя… Нет, отставить! — меня аж передернуло от нарисованного воображением образа. — Остается вариант с внешним прикрытием, когда Иван будет осуществлять охрану, так сказать, на дальних подступах, смешавшись с толпой, не имея доступа в гостиницы, бары, рестораны и на яхты, а жить станет на окраине Монако в какой-нибудь жуткой дыре, если там вообще есть что-то подобное…

— Хреновый вариант, царевич, — буркнул Кузьмин. — Тогда зачем меня вообще брать?

— Согласен, — кивнул довольный Прохор, — вариант действительно хреновый. Мне лично нравится образ фотографа, Ванюша, вот от него и будем отталкиваться. — И хохотнул. — Только представь меня в белом костюме, а ты такой суетишься вокруг меня с фотиком в руках, обливаясь потом в своей стремной жилетке цвета детской неожиданности, и ищешь лучший ракурс, чтобы запечатлеть для потомков меня всего такого красивого!

— Хватит издеваться! — отвернулся тот. — Я уже осознал и проникся.

— Так-то! Решено, Ванюша, будешь у нас состоять в сопровождающей делегации вместе с Петровыми и Михеевыми.

— Есть, Прохор Петрович! — засиял Кузьмин. — Коля, Саша, — это он повернулся в сторону столовой, — где вы там? Долго еще? — А когда братья появились в гостиной, буркнул: — Вас только за смертью посылать… И почему бутылка только одна?

— На кухне это вино закончилось, мы в погребок ходили… А что, надо было еще прихватить?

— Ой, молодежь, — вздохнул Колдун, — пошлешь их за бутылкой, они одну и принесут…

***

— Получила целых три сладких заказа на ближайшие два месяца, Лешка! — Алексия прижималась ко мне. — Буду выступать со всей группой, как на полноценном концерте. А все благодаря тебе! — она чмокнула меня в щечку.

— Прежде всего, благодаря себе, Лесенька, а уж потом… Что хоть за заказы?

— Юбилеи всякие у главных родов.

— Понятно. Как там бабушка моя с тобой себя вела, не обижала?

— Что ты, нет! Но намекнула, что медленные танцы с тобой были лишними.

— Мне она уже тоже успела об этом сказать, зато теперь к тебе, как ты тогда выразилась, никто не полезет с сальными предложениями.