Николай I. Освободитель (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 38

— «Ну да, без последствий», — хмыкнул я внутри. Естественно, такого отказника я бы тут же взял на карандаш и приложил бы все усилия, что бы тот уехал командовать ротой белых медведей куда-нибудь за полярный круг. Или границу с Китаем караулить.

— Но, позвольте, вскинулся министр, как же это можно? Тут написано, что в случае разглашения тайных сведений, разгласивший, буде вина его станет доказана, будет подвергнут смертной казни путем повешения, а все его имущество будет конфисковано в казну. Это за что же вешать-то?

— За шею, вешать, Сергей Кузьмич, за шею. И вообще, не понимаю, чего вы всполошились. Вы же не собираетесь передавать оружейные новинки врагам отечества?

— Как можно, ваше императорское высочество, — министр нахмурил брови.

— Ну так и не беспокойтесь тогда, ставьте подпись и забудем про эту маленькую формальность.

Было видно, что обременять себя такими серьезными обязательствами никто из присутствующих не хочет, тем более что о соблюдении тайн тут действительно обычно не сильно заморачивались. С другой стороны и отказаться тоже было бы как-то странно, выглядело бы как признание своих злых намерений.

Разрешил неловкое молчание император, который просто подошел к столу и взяв перо, обмакнул его в чернильницу и размашисто поставил на одном из бланков подпись.

— Спасибо, ваше императорское величество, — я кивнул, принимая из рук брата документ. Естественно, эта сцена была срежиссирована нами заранее, просто так я бы себе такой финт ушами не позволил. Было бы очень глупо, если бы Алекандр в такой ситуации просто прикрикнул на меня, чтобы я мол ерундой не занимался, и показывал то, ради чего все приехали. — Господа?

Само собой, после того, как свое мнение по поводу происходящего высказал «вожак стаи», остальным ничего не оставалось, как подчиниться. Спасибо, кстати, нужно за бланки сказать Сперанскому, который помог в нахождении норм, под которые можно было подтянуть возможное повешение, не слишком часто, откровенно говоря, применявшееся в России. Без него, я бы точно не разобрался.

Собрав подписанные документы, а аккуратно сложил их в папку и передал ее помощнику.

— Александр Христофорович, проследите, чтобы эти документы не потерялись.

Бенкендоф с кивком принял папку и с серьезным видом сунул ее в кожаный портфель, который постоянно таскал с собой.

Начав производство всякого разного, в том числе связанного и с вооружением, я столкнулся с необходимостью организации у себя на предприятиях какой-никакой службы безопасности, которая и за рабочими бы приглядывала, и секретам на сторону уплыть не давала. Самому этим заниматься у меня времени не было, да и невместно брату государя шпионством заниматься, поэтому я обратился с этим вопросом к Александру.

Оказалось, что с разведкой и контрразведкой в Российской империи все еще хуже, чем я предполагал. В самом начале своего правления Александр в соответствии со своими либеральными убеждениями окончательно распустил некогда всемогущую тайную канцелярию. передав ее функции Сенату. Формально именно сенаторы должны били заниматься борьбой с крамолой, недопущением заговоров и прочим, однако реальных полномочий, кастрированный к началу 19 века донельзя орган, так и не получил. То есть фактически в этот исторический момент в России просто не существовало никакой разведки и контрразведки.

При этом я отлично понимал, что и мне никто не позволит заняться этим самому и начать формировать спецслужбы империи, во всяком случае еще ближайших лет шесть-семь точно. Поэтому я решил начать закладывать фундамент этого дела уже сейчас явочным так сказать порядком.

Для начала я обратился к императору с докладной запиской с просьбой выделить мне офицера — и двух унтеров к нему, — который бы приглядывал за порядком на моих производствах, упирая именно на их потенциальную секретность. А чтобы точно не промахнуться, я попросил отдать мне именно Бенкендорфа, которому пока было всего 23 года, и который, по сути, еще ничего собой не представлял. Но лучше пусть будет человек, у которого хотя бы соответствующие наклонности есть, чем вообще Вася Пупкин с улицы.

Александр, занятый осложнявшейся день ото дня внешней политикой, подмахнул мое прошение практически не глядя, и именно в тот день 24 января 1807 года стал днем рождения будущей главной имперской спецслужбы. Впрочем, в тот момент даже я об этом еще не думал.

Что же касается международных дел, то начало года для России выдалось… Сложным. Возобновившаяся заново после короткого зимнего перерыва война вновь пошла не слишком удачно. После нескольких коротких стычек: прусская армия при поддержке русского двадцатитысячного корпуса попыталась задержать Наполеона у Торна при переправе через Вислу но была вынуждена в итоге отойти, и короткого но ожесточенного арьергардного боя под Млавой — в которых обе стороны потерли по несколько тысяч человек убитыми и раненными, французы все же сумели догнать союзников и навязать им решающее сражение у Остроленки 22 февраля.

Лесток, командовавший прусскими силами, как мог пытался избежать сражения, к нему с востока на всех парах спешил Беннингсен с сорокатысячным корпусом, и соединение с этими силами уже позволило бы союзникам чувствовать более уверенно. Против восьмидесяти тысяч французов у объединенного войска в сумме получалось бы сто двадцать тысяч человек. А так сражение произошло в равных составах и вновь корсиканец показал, почему именно его считали лучшим полководцем современности. Пруссаки опять потерпели тяжелое поражение, потеряв пятнадцать тысяч человек — против семи французских — и большую часть артиллерии сумели спастись только благодаря наступившим сумеркам.

Подход Беннингсена, который и возглавил объединённую армию, и недовольство действиями полководцев в обеих столицах — у пруссов это временно был Кенигсберг, поскольку в Берлине стояли французы — вынудил Леонтия Леонтьевича искать сражения.

Политическая ситуация к марту 1807 года была напряженная. С одной стороны, униженная Австрия уже крепко задумывалась над тем, чтобы вновь вступить в войну, буде представится возможность ударить французов побольнее и желательно побезопаснее для себя. С другой стороны, был так же вариант наоборот встать на сторону Наполеона и откусить часть земель у Пруссии, и над этим вариантом Франц чем дальше, тем думал все основательнее. При этом сами пруссаки, до этого столь безрассудно рвавшиеся в драку, хорошо получив по зубам уже начали задумываться о том, чтобы по примеру Фридриха Великого сменить сторону в войне. В общем, перед Россией замаячила во весь рост перспектива войны с Наполеоном не то, что один на один, а еще и с немцами в качестве «младших партнёров» Бонапарта. Остро нужна была крупная победа, способная резко перевернуть ход кампании.

27 марта состоялась кровопролитная битва под Алленштайном, где восьмидесяти пятитысячное войско союзников — около пятидесяти пяти тысяч русских и тридцать — пруссаков — сошлось с примерно такой же по численности армией французов. Кровавейшее сражение, продолжавшееся от рассвета и до заката и стоившее обеим сторонам почти по двадцать тысяч солдат, не смогло выявить победителя, зато подтолкнуло к новому витку активности европейскую дипломатию. Всем уже было очевидно, что война в таком виде, только высасывающим средства и человеческие жизни и не приносящая определенного политического результата, не может продолжаться бесконечно. В армии Наполеон очень остро встала проблема со снабжением армии. Восточная Пруссия за полгода топтания по ней сотен тысяч солдат была полностью разорена, а вести продовольствие и боеприпасы с запада было весьма проблематично из-за не самых лучших дорог в этой части континента. С другой стороны, Россия, по сути, ничего — кроме пятидесяти тысяч солдат — в этой войне еще не потеряла и выглядела более чем равной стороной для возможных переговоров.

В общем, пока войска разошлись в стороны чтобы зализать полученные раны, а дипломаты начали потихоньку прощупывать друг друга на предмет заключения возможного мира — тут я однозначно видел свое влияние на историю, помнится что в моем варианте толчком для Тильзита стало тяжелое поражение под Фридландом, тут видимо Александр решил не испытывать судьбу и начать переговоры раньше — я посчитал, что пора продемонстрировать военной верхушке империи мои достижения на ниве изобретения всякого разного к армии относящегося.