Ушастый призрак (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 24

Гость трогал пластик стола сначала аккуратно, подушечками пальцев. Потом смелее — уже ногтем. А еще — принюхивался, и хоть морщился, Соня видела — нюхает с интересом.

— А я, выходит, тут в роли Бабы-Яги? Накормить, напоить, в баньке попарить и спать уложить?

— Какая ж вы Яга, барышня? — неподдельно возмутился гость, — нога не костяная, насколько я заметил, нос не крючком, зуб не торчит.

Соня рассмеялась. Оно почему-то само смеялось, улыбалось, чай наливался...

У гостя был просто невероятный голос. За такой голос передрались бы все радиоканалы. Внешность — самая заурядная, даже страшноватая: лицо обветренное, с метками какой-то плохо залеченной кожной проблемы. Волосы красивые и густые, лежали тяжелой волной... но подстрижены были так, что руки бы оборвать тому парикмахеру... топором, что ли, стриг? Тупым. Или овечьими ножницами? Даже интересно стало.

Нет, лицо явный неформат, и гример не спасет, пластический хирург нужен.

А вот голос... глубокий, местами ироничный. Скорее, даже, местами не ироничный. Негромкий, вкрадчивый и до мурашек убедительный. То ли речка по камешкам перекатывается, то ли большой кот мурчит.

— А почему вы меня так смешно зовете? — Опомнилась она и даже головой помотала. Замурлыкал до потери нити в разговоре. Журналиста!

— Барышня? А как надо? Сударыня?

— Ну... как на счет по имени? Соня?

— Софья, а по отчеству?

По отчеству на канале не звали даже новостного редактора, 60-летнюю очень ухоженную даму, которая бы выцарапала глаза любому, кто посмел назвать ее иначе, чем "Ларочка".

— Павловна, — вздохнула она, сообразив, что до "Сони" с этим незнакомцем еще предстоит вместе пуд соли съесть. Кажется, он не был любителем вот так сходу сокращать дистанцию. Хоть и сидел на ее кухне, в ее розовом халате и ничуть этого не стеснялся. — А вас как зовут?

Гость моргнул. И с подкупающей откровенностью выдал:

— А пес его знает, Софья Павловна. Я ведь почти ничего не помню. Про электричество — да. Сила тока в проводнике прямо пропорциональна напряжению в проводнике и обратно пропорциональна сопротивлению этого проводника. А про себя — нет. Знаю только...

— Что? — Почему-то смутилась Соня.

— Я должен спасти девушку.

— К..хакую девушку? — Даже поперхнулась она, настолько бредово это звучало. — И — кому, простите великодушно, должен?

— Прощаю, — махнул рукой гость. Глаза его опять смеялись. — Ни малейшего понятия, дорогая Софья Павловна. Помню только, что одну девушку я уже, вроде бы, спас. Если память со мной не шутит, какому-то разбойнику кадык перекусил. Но, раз ничего не изменилось, значит — не та была.

Он не шутил. Точно — не шутил, хоть глаза и улыбались все время. Но плеснуло на самом дне этих теплых омутов что-то холодное и острое, спрятанное глубоко и тщательно, но так, чтобы достать мгновенно.

Похоже, правда что-то там перекусил. И ни секунды не переживал об этом. Может быть, стоило испугаться, да поскорее выставить странного незнакомца за дверь, пока беды не случилось?

Соня уже открыла рот... Но встретилась в гостем взглядом, и выпалила совсем другое, не то, что собиралась:

— Я, выходит, тоже не та? И что за квест такой безумный? Никаких реперных точек, никакого техзадания. Теперь будете бегать по улицам и спасать всех девиц в беде, в надежде, что, наконец, попадется нужная?

— А у вас есть лучшее предложение?

... Тихая трель мобильника достойно завершила это безумное чаепитие и совершенно дикий разговор Шалтая с Болтаем.

Девушка бросила взгляд на аватарку. Лариса. Вспомнил солнышко — вот и лучик. Интересно, чего понадобилось пожилой акуле от сотруднице в отпуске, плавно переходящем в увольнение.

— Сонечка, — пропела труба медовым голосом, которым можно было запросто коржики пропитывать, — как дела, как отдыхается?

— Прекрасно, — все еще недоумевая, отозвалась она. — Все идет отлично, так мне и надо.

— Ха-ха-ха... Как самочувствие, как малыш? Еще не толкается?

— Так и не должен еще, третий месяц всего. — Соня выпрямилась. Разговор перестал ей нравится. В последнее время, стараниями сколько-то юродной бабушки тема ребенка начала ее пугать. Так и до нервного тика не далеко.

— Так ты в порядке, да? — Подобралась Лариса. Голос зазвучал по-деловому. — Слушай, не выручишь по старой памяти родную бригаду? Нужно сюжет снять, а Света, как назло, куда-то пропала и по телефону не отвечает.

В голосе Ларочки проскользнуло напряжение... от 190 до 250 Вольт.

— Что значит — пропала? Светка всегда на месте, как штык. И телефон не отключает.

— Сонечка, — заторопилась Лариса, — нам нужно срочно снять визит Ульриха Кенига в детский приют и парочку стендапов записать, он с неофициальным визитом и никаких интервью давать не будет. Всей работы на полчаса. Тебя отвезут и привезут, машину прямо к дому подгоню.

— А... озвучка? — растерялась девушка.

— Сама тряхну стариной.

— Ларочка, — Соня терпеть не могла, когда на нее давили пневмопрессом, злилась и почти хамила, — а почему бы тебе не тряхнуть этим самым у детского приюта, а? Только не говори, что ты забыла, как стендапы пишутся.

— Ха-ха, — Телефон то ли рассмеялся, то ли раскашлялся, — ты сейчас пошутила? Кому нужна в кадре старая кошелка? Зритель хочет видеть молодых девочек с красивыми ногами. Так как, выручишь? Заплачу по двойному тарифу, прямо сейчас на карточку переведу.

— Когда будет машина? — Сдалась Соня. Деньги тут были не при чем. Ну, почти не при чем. Просто Лариса относилась к категории людей, которым было легче "дать", чем объяснить, почему не хочешь.

— Через пятнадцать минут, если в пробке не застрянут. Они уже выехали, — обрадовала ее бессовестная тетка и погасила вызов поскорее, пока Соня не передумала.

Вот ведь... щука!

Чай остыл, окончательно и бесповоротно, и сделался невкусным.

— Что-то случилось? — сообразил гость.

— На работу срочно вызывают. Это не надолго. Надеюсь, — отозвалась она, пытаясь сообразить, что одеть. Так-то гардероб был обширным, но, как водится: одно не по погоде, второе не по дресс-коду, третье не по настроению. Да и располнела она, не сильно, но обтягивающие платья уже не годились.

— Вы служите? — Уважительно отметил гость. — А где, если не секрет?

— В дурдоме, — буркнула Соня, — совмещенном с цирком и морской пехотой. Хотите посмотреть?

— Не отказался бы. Но с моей гимнастерочки еще течет в три ручья.

— Да это решаемо, — махнула рукой Соня, — Сережкины джинсы на вас нормально налезут, правда, в талии будут широковаты, так ремнем подвяжем, не свалятся. Что еще? Толстовка серая, кроссы... Серегины малы будут, зато папины как раз. Главное вы в собаку не превращайтесь, а то не так поймут. У нас в бригаде люди разные.

Загадочная коробочка, которую барышня Софья Павловна звала "мобилкой" засветилась, сам по себе поехала по столу и бодро заорала: "Солнце светит — негры пашут, вот такая доля наша!"

— Да! — крикнула девушка, бросаясь в соседнюю комнату. Там что-то загремело и, кажется, посыпалось на пол, — Да, Мишаня, все правильно, рули сюда. Адрес помнишь? Умничка. Давай, я одеваюсь.

В черандака полетели мягкие черные штаны, странно узкие. Софья Павловна решила, что они будут велики? Кем бы не служила барышня, явно — не портнихой. Он в них точно не влезет, даже если втроем засовывать.

— Давайте, упаковывайтесь, с молнией я помогу. Через пять минут, мне еще краситься...

Черандак многое забыл, еще больше не знал. Но заблудиться в штанах, какой-то поддевке и мягкой шерстяной тужурке без бортов — нужно вообще головы не иметь! Он даже с хитрой застежкой на гульфике умудрился поладить...

— Готовы?

Он повернулся — и едва не сел мимо стула. Глазами хлопнул беспомощно, схватился за косяк. Тремя часами раньше в подворотне он защитил от хулиганов симпатичную, но довольно заурядную барышню со вздернутым острым носиком, пухлыми губами и растрепанной челкой.