Ушастый призрак (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 17

— Значит — что? — спросила я. Утруждать себя вежливостью было откровенно неохота.

Гостья перевела взгляд ярких, светлых глаз сначала на Оксану. Шевельнула бровями пренебрежительно и повернулась ко мне.

Я почувствовала себя... странно. Словно что-то постороннее копошиться в районе солнечного сплетения и давит так, что даже подташнивает.

— Меня зовут Алена, — сказала она вдруг. Голос прозвучал неожиданно доброжелательно.

Мы с Оксаной красноречиво промолчали. Конечно, узнать наши имена не сложно, но, во-первых, узнала со стороны или сами сказали — большая разница, а во-вторых, никто не собирался облегчать ведьме жизнь.

Она тихонько рассмеялась. Смех у нее был приятный, шуршащий, как пляжный песок.

— Я же не прошу назвать подлинное имя. Назови светское. Или... О, вот оно как! Бедная девочка. Как же это получилось, что имя у тебя одно? Это же грандиозная глупость. И Юля допустила?! Поразительное легкомыслие.

...Вот так и получилось. Никто не предполагал, что у мамы — лишенки и папы — обычного человека родится талантливая дочь. Да и никто про талант не догадывался, пока не случился со мной Хукку — потомственный шаман из очень древнего рода нойд.

— Что ж, это все упрощает, — Алена улыбнулась, уже не сочувственно, а деловито, — по крайней мере, для меня.

— Правда? — Не поверила Оксана. — Так, может, скажешь — явилась-то зачем?

— Скажу. — Ведьма с сомнением осмотрелась. Сесть ей никто не предложил, разве что прямо на утоптанную землю — в узком платье и чулках это бы выглядело эпично. Звать ее в дом не собирались ни Оксана, ни я. Алена это поняла, поморщилась. — Хотела Юлю просить... Она мне кое-чем обязана, не отказала бы. Но эта глупышка умудрилась где-то потерять свою силу. Значит, буду с тобой говорить, наследница.

— О чем? — мирно спросила я, рассудив, что поцапаться еще успею.

— Обряд для меня проведешь...

Забавно, гостья держалась так, словно и мысли не допускала, что ей могут отказать. Но — обряд?

— А сама? — встряла Оксана. С языка сняла. — Или силы не хватит?

Ведьма по-кошачьи сощурилась, полыхнув глазами:

— Ты говори, да не заговаривайся. Я ведь клялась не причинять вреда до рассвета, кто мне помешает с солнышком твой клоповник по бревну раскатать? — Прошипела она. Кажется, даже пальцы скрючила, немного — и вцепится.

— У меня нет клопов, — обиделась сестра, — уж на такую-то малость всегда хватало. И, кстати, на вопрос ты не ответила.

Вместо ответа ведьма, как терьер, зарылась в сумочку. Мы ждали с полным пониманием — у дамочки такого почтенного возраста в сумочке вполне мог прятаться полный гардероб и парочка демонов.

— Вот, — она откопала... всего лишь телефон, полистала его и сунула мне под нос, — ты же знаешь, как это делается. Умеешь и даже, как я вижу, практикуешь.

В обалдении я смотрела на свое собственное фото: в темном балахоне до пят, с растрепанной гривой и с ритуальным ножом в руках. Губы сжаты в ниточку (чтобы не заржать, но кто бы это понял!), глаза закрыты. На заднем плане маячили убойно-серьезные морды архиепископа Кентерберийского, Мэтью Хопкинса, герцогини Кентской и виконта Питта.

— "Агнес Уотерхаус", — пробормотала я, — Приозерск, прошлый год. Фотка с альбома в группе. И что? Это же была игра. Просто ролевая игра. Помесь театра, похода и большой пьянки.

Алена хмыкнула:

— Ага. А аббатисса Блэкфрайерс дождь с градом просто так вызвала, играючи. И агрофирма "Весна" вообще не пострадала. Просто осталась без урожая...

Я почувствовала, что краснею. Сначала запылали уши, потом шея. Кровь бросилась в щеки и заставила опустить голову. Этот эпизод моей биографии был позорным позорищем, если бы я могла отмотать время назад и опозориться как-нибудь иначе, я бы это сделала. Никогда нельзя ритуалить спьяну, из этого получаются трэш, кровь и фраги.

Мне было мучительно стыдно. В основном, перед Оксаной, которая трепетно любила свои грядки. Ну... не удержала силу. Бывает. Хотя, конечно, не должно. Но мы не идеальны.

— Это была ошибка.

— Бывает, — пожала плечами ведьма. Ее мой потерянный вид насмешил и, кажется, удивил. — Когда будешь творить обряд для меня, не ошибись. Это в твоих интересах. Я в ритуалистике не очень... Издержки большой силы, знаешь ли. Все эти костыли в виде свечей, камней, кругов... Я работаю на первородной силе, так проще. Если, конечно, ее хватает.

— У тебя с этим проблем нет, — кивнула я, потихоньку приходя в себя. Ну, было и было. Не ошибается тот, кто ничего не делает.

Для того, чтобы окончательно стряхнуть с себя груз вины, пришлось повторить слова Хукку: "В конце концов, никто не умер. И даже не заболел..."

— Что нужно-то? Снег?

— Петлю времени. На крови.

В триллере сейчас за кадром бы пронзительно взвыли скрипки. Я вскинула голову и уставилась на ведьму. Она пошутила? Точно — пошутила. Правда, ни фига не смешно, но такое бывает. Есть же люди, которые не умеют анекдоты рассказывать: вроде все правильно говорят, а никто не смеется.

— Ты серьезно? — дошло до меня.

Алена кивнула. Просто — кивнула, словно ничего, вот вообще ничего запредельного в ее заявке не было.

— Ты с какого дуба рухнула, я его огорожу, — взорвалась я, — это же... жертвоприношение, — горло сдавило, голос скатился в свистящий шепот.

Ведьму моя реакция, кажется, насмешила:

— Ну, успокойся, девочка. Жертвоприношение, да. И что?

— То! — Я, обалдев, запустила пальцы в волосы. — Это статья, ты в курсе? За это сажают.

Карминовые губы дрогнули в усмешке:

— Интересно у тебя расставлены приоритеты. То, что ты силу потеряешь, этого не боишься?

— Потеряю?

— А как же: "Кто с Гайтанкой знается, смерти не касается?"

— Так тебе не просто подготовить ритуал, а и провести?, — я даже головой помотала, в полном афиге. — Всерьез думала, что я для тебя сама на алтаре какого-нибудь несчастного бомжа прирежу? Своей рукой? Ты больная?

— Зачем же бомжа? — Удивилась ведьма. Похоже, из всей моей гневной речи до нее дошло только это, — Бомж не годится. Я-то думала, ты и правда из знающих. Выходит, ошиблась. Кровь должна быть подходящая, какую попало не возьмешь. Но это не твоя забота, жертву я обеспечу. Сама опою, свяжу, положу. Тебе только дело сделать останется. Немного, правда?

— Да с чего ты взяла, что я тебе помогать-то буду, да еще в такой явной уголовщине? — поразилась я.

Стало страшно, честно! Чуть ли не впервые за всю эту странную ночь. Потому что мутная тетка в чулках и платье ни на секунду не сомневалась, что она меня уболтает. Убить человека. Принести в жертву. Совершить преступление и огрести за это по всей строгости, потому что следы замести я, ясен пень, не сумею... Потерять дар.

Что же такое лежало на другой чаше весов, что эта стервь была уверена в моем согласии?

Ведьма словно прочитала мои мысли. Она привстала на носочки, качнулась ко мне так быстро, что я не успела отстраниться. И Оксана проворонила!

Но ничего особо жуткого Алена не сделала, просто коснулась моего уха сухими, горячими губами и прошептала несколько слов. Я их не расслышала, в ушах стоял гул, а все тело было ватным.

— С рассветом, — тихо и очень отчетливо проговорила она, — с рассветом все услышишь и поймешь. Я клятвы не нарушу. До встречи — Кира Понашевская.

Нас околдовали — ничем иным я это объяснить не могла. Потому что ведьма совершенно спокойно опустила телефон обратно в сумочку и пошла к калитке. Не быстро, спокойно, не поворачиваясь и, явно, не опасаясь, что ей прилетит поленом по затылку.

Скрипнула калитка. Трепыхнулся спящий петух и, прокашлявшись, тихонько, неуверенно кукарекнул.

— Выспался? — скривилась хозяйка, — не по зубам тебе эта зараза белобрысая, спи дальше.

— Оксана, — тихо протянула я, — она, похоже, никому из нас не по зубам.

— Сильна, — кивнула та. — Что сказала-то?

— Не знаю! Представляешь? Вроде все расслышала, каждую букву — а не поняла.