Лето выбора (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 23

Официант принялся перечислять сорта вин и год производства, Ольга Сергеевна со знанием дела отклонила три названия и остановилась на четвертом. Анна молча ждала.

Понятно же, ей пытаются указать на ее место.

Забавно... Анна изучала интерьер ресторана. Лепнину на потолке, пухлощеких амурчиков, которые нацелили свои луки в посетителей, тяжелые занавеси, подхваченные золотым шнуром, темное дерево мебели, белые сугробы скатертей...

Скромненько, но миленько.

Когда Ольга Сергеевна отдала меню и отпустила официанта, ей пришлось даже побарабанить ногтями по столу, привлекая внимание собеседницы. Анна была вся в своих мыслях.

- Ах да. Я вас слушаю, Ольга Сергеевна.

- Нет, милочка, это я вас слушаю, - процедила Цветаева. - Вы меня позвали для разговора, ну так не стоит тратить мое время.

- Хорошо. Вы видели запись с вашим сыном?

- Это монтаж и подлог.

- Неправда.

- Я заявлю это в суде, а персонал клиники подтвердит, - фыркнула Цветаева.

Пусть попробуют не подтвердить! Сколько она им денег заплатила!

- Вы решительно настроены отобрать у меня сына? - уточнила Анна.

- Это - мой единственный внук.

- Вы не сможете отобрать у меня сына через суд.

- Ты - мать-одиночка, с сомнительной работой и почти без жилья. А репутацию я тебе подпорчу, не сомневайся. Тебе таракана не доверят, не то, что ребенка!

- Я выхожу замуж за Савойского. И Боря усыновляет Гошу.

- Подсуетилась, дрянь? - прошипела Цветаева. - Не поможет! Даже не рассчитывай.

Из ее глаз выглянуло такое, что Анне впервые стало страшно. По-настоящему страшно.

До этой минуты разговор шел на правовом поле. Суды, юристы... это было более-менее цивилизованно. А вот сейчас...

Так же смотрели освобожденцы, когда приговорили их. Когда ставили к стенке.

Когда стреляли.

В их глазах императорская семья даже людьми не была. Так... что-то прямоходящее. Оно говорит, конечно, ну так и попугаи говорят. Кто станет жалеть попугая?

Никто...

Ольга Сергеевна уже приговорила Анну. Как препятствие по пути к своей цели. Она не виновата, что у нее такой характер, она привыкла сметать все на своем пути. Но...

Как быть, когда под нож готовы бросить - все. Анна нужна Гошке - неважно!

Кира стала ему сестрой - плевать!

Савойский собирается усыновить мальчика - устранить препятствие!

Не человека, нет. Препятствие...

Рано или поздно дойдет до чего угодно, в том числе и до физического устранения. Анна в этом не сомневалась. Были попытки попортить ей репутацию, были попытки ее подставить, были попытки...

Чего еще ждать?

Похищения?

Шантажа?

Уголовного дела?

- Ольга Сергеевна, я даю вам последний шанс. Здесь и сейчас вы пишете мне бумагу с отказом от всех претензий, и я разрешу вам общаться с сыном.

Анна понимала, что не сработает, но решила дать этой стареющей женщине последний шанс. Хоть какой-то...

Или - дать этот шанс себе? Она не знала...

Цветаева предсказуемо не оценила ее слова. Хотя мягче Аня выразиться просто не могла. Только так... если ты согласна не лезть напролом, я дам тебе шанс наладить отношения. И рано или поздно тебя назовут бабушкой. Если нет...

Ольга Сергеевна приподнялась на стуле, оперлась ладонями на стол.

- Ты что о себе возомнила, дрянь? Ты, ничтожество, шлюха лесная, решила, что можешь со мной тягаться!? Да я тебя...

Анна молча выслушала монолог Цветаевой. Подумала еще секунду.

- Это решительное - нет?

- я тебя...

Угрозы Анна слушать уже не стала. Придворная жизнь учить хорошо разбираться в людях. И она видела - Ольга Сергеевна не отступится. Она не врет, здесь и сейчас она искренна, она просто не понимает, не хочет ничего понять.

У нее есть ЕЕ интересы. А дальше... какая ей разница?

Она сломала Сергея. Сломает Гошку. Сломает кого угодно...

Рано или поздно она окажется на пепелище. Уже оказалась. Но не поймет этого никогда. Не захочет понимать. Так и будет корежить чужие жизни с неотвратимостью бульдозера.

И Анна махнула рукой.

Мысленно, конечно. Она пыталась поговорить, она пыталась найти общий язык, ее не услышали и не услышат никогда. Дальше говорить не о чем. Поэтому...

Губы Анны почти не шевелились. Ни к чему.

- Умри во имя Хеллы.

***

Официант, который нес заказ к столику, даже споткнулся от неожиданности. Поднос, конечно, удержал, и даже кофе не разлил, но не каждый же день такое увидишь?

Когда сидят две женщины, разговаривают, причем одна абсолютно спокойна, а вторая явно горячится, вот, руками о стол оперлась... а первая все равно спокойна...

А потом та, которая ругалась, это сразу видно, лицо у нее было такое, что официант даже ее собеседнице посочувствовал. С такими рожами только в ужастиках сниматься. Без грима.

Настоящий-то ужас - не когда клыки, клыки - это пошлость и дурновкусие. Настоящий ужас - это когда вот такие глаза. Когда тебя приговорили...

А собеседница даже не шевельнулась. Официант слегка позавидовал. Руки лежат спокойно, поза не поменялась, спина - хоть ты линейку прикладывай - балерина? Или танцовщица, такая осанка только у них.

А потом та, которая угрожала, вдруг схватилась за горло, захрипела - и поползла вниз, цепляясь за стол. Потащила за собой скатерть, зазвенели приборы, жалобно звякнула, разбиваясь, ваза....

Официант поставил поднос на свободный стол и бросился на помощь. И мельком, краем глаза отметил, что вторая-то...

Она даже не шевельнулась, чтобы помочь.

Сидит спокойно, как на званом приеме, разве что не улыбается. Но и помогать не стремится. Хотя... а чего тут удивительного? Он бы тоже на помощь не рвался, после такой-то ссоры... перебьется!

На помощь бросился и Яков Александрович. Но этого не потребовалось.

Ольга Сергеевна Цветаева была безнадежно мертва задолго до приезда скорой помощи. Хелла была страшнее пистолета. Ни сбоев, ни осечек, ни промахов.

***

- Ну, барышня, вам кто-то ворожит, не иначе.

Яков Александрович был доволен по уши. Они с Анной выходили из полиции.

Допрос?

Чистая формальность. Все видели, что Анна просто разговаривала, не приближалась, не прикасалась, не пила ничего, не ела... да и Цветаева тоже съесть ничего не успела, так что репутация ресторана не пострадала.

С легкой же руки его владельца, ну и Савойскоого, которому позвонил старый юрист, экспертизу сделали тут же. Вскрытие...

Заняло это около трех часов, но вопросов не осталось. Инфаркт.

А вот нечего было так злиться, недаром говорится - лопнула со злости. Ладно, сосуд лопнул. Яков Александрович даже подозревать Анну не собирался - видел же!

Она просто разговаривала. А словами у нас пока еще убивать не умеют. Это вам не Гарри Поттер с его Авадой Кедаврой.

- Везение ли это?

Анна была печальна.

Да, вот так и проходится путь от человека до чудовища. Сначала, чтобы отдать долг. Потом чтобы спасти свою жизнь, репутацию, дочку... а потом - вот так?

Хладнокровно.

Останься этот человек в живых, он мог бы доставить множество проблем. Без него всем будет лучше. Убить, нельзя помиловать. А запятые расставьте по вкусу. Когда будете заказывать надпись на памятник. Она чудовище.

Безжалостное и равнодушное.

Монстр.

Хелла... хорошо, что я уйду. С таким даром жить не стоит.

Впрочем, вслух Анна ничего такого не сказала.

- Поверьте, везение. Эта зараза бы вас в покое не оставила. А вот сейчас.... Анна, вы понимаете, что ваш сын - наследник первой очереди? И Цветаева сама его признала своим внуком, и пытается получить над ним опеку?

- Н-нет? А зачем нам это?

Яков Александрович возвел очи горе.

Да-да, именно так! И именно очи... до чего ж непрактична современная молодежь! Вот он сразу подумал о самом важном, о наследстве. А эта девочка стоит, карими глазами хлопает. Красивыми, конечно, глазами, но тут красота не нужна. А вот денежка...