Отдел 15-К. Отзвуки времен - Васильев Андрей - Страница 6

– Почему? – тут же спросила Мезенцева.

– Вот же дурища, – вздохнула тетя Паша. – Олег говорит о том, что раньше этот паскудник один работал, а теперь, возможно, его под крыло взяли. За особые заслуги и высокий профессионализм. Одиночку ловить, конечно, труднее, но если уж на след встанешь, то все, никуда ему не деться. А вот когда твою цель всячески прикрывают работодатели, особенно с хорошими связями, возможностями и деньгами, то задача усложняется, и изрядно. Брали мы лет сорок назад одного такого, так вот за ним как раз большие люди стояли. Ох, чего только в ход против нас не пускали, как только не пытались остановить! Меня сначала машиной хотели сбить, а потом в квартиру «посевовские» издания подбросили. Ну, запрещенную в стране литературу, за которую можно было хорошо так присесть.

– Но раскрутили дело? – азартно уточнила Женька.

– А как же, – не без гордости подтвердила тетя Паша. – Про него и по сей день иногда программы по телевизору показывают. Документальные расследования.

– Да ладно? – теперь уж и Николай удивился.

– Ну, формально чекисты тогда все зашили под коррупцию в торговых сферах, потому про него и любят вспоминать, – пояснила уборщица. – «Икорное дело». Но это так, вывеска. А по факту все куда серьезней обстояло, поверь. Хотя и цеховиков тогда тоже прижали как следует, разумеется. Юрий Владимирович свою работу хорошо знал, что есть, то есть.

– Кто знал? – уточнила Женька.

– Дед Пихто, – отмахнулась тетя Паша. – Верно говорят: потерянное поколение. Иваны, родства не помнящие.

– Это все здорово, но надо начинать землю носом рыть, – пыхнул трубкой Ровнин. – По-другому не получится, удачи у моря в данном случае ждать не стоит. Паш, начинай теребить агентуру, причем сразу по двум направлениям. Нам мало найти изготовителя этой дряни, надо и того отыскать, кто ее в ход собирался пустить. Причем как бы второй похлеще первого не оказался. Продавец только бизнесмен, как бы это цинично ни звучало. А вот потребитель… Надо его за горло брать, и как можно быстрее. Валя, ты попробуй разговорить кого-то из теней, может, кто что знает. Вика…

– Я знаю, что мне надо делать, – не стала дослушивать девушка. – Но сразу предупреждаю: вряд ли эти зелья нас к кому-то приведут. Скорее всего, получится так же, как и в прошлые два раза, то есть никак. И это, кстати, аргумент к спору о том, кем является изготовитель данной дряни, гением или глупцом. Дурак так запутать все тропинки, к нему ведущие, не сумеет.

– А мы? – Женька показала пальцем сначала на себя, потом на Нифонтова. – Нам что делать?

– Спать ступайте, – велел ей Олег Георгиевич. – Не совсем же я зверь? Да и толку от вас никакого не будет, вы с минуты на минуту начнете носом клевать. А вот после подтянете на себя всю текучку, Михееву сейчас не до нее станет. Тетя Паша, тебе приказывать не вправе, но ты…

– Я этих двоих с собой вечером прихвачу, – тоном, не оставляющим места для спора, сообщила руководителю отдела уборщица. – Поеду навещу одного старого приятеля.

Последнее слово она так выделила голосом, что Мезенцева тут же влезла в разговор со своим мнением:

– Не похоже, что приятеля.

– Я этого старого хрыча полвека не видела, и еще столько же не встречать бы, – подтвердила ее подозрения тетя Паша. – Редкой сволочности особа, даже по нашим меркам. Но при этом к нему раньше слухи да сплетни со всей Первопрестольной стекались. Любопытен он без меры плюс не прочь у чужого огонька руки погреть, если получится. Оно, конечно, время идет, мы все не молодеем, но привычки есть привычки, вряд ли они у него поменялись.

– Этот ваш знакомый точно не помер? – фыркнула Валентина. – Полвека – изрядный срок все же. А то прокатаетесь только понапрасну.

– Если бы помер, я бы проведала, – уборщица мечтательно прикрыла глаза. – И отпраздновала бы как следует. Только жив он. Жив. Сидит на своих исконных землях, как раньше, дергает за паутинки всех, до кого дотянуться может. Правда, власти у него поубавилось и владений тоже, это факт, но остальное, думаю, как было, так и осталось.

– А я знаю, о ком ты говоришь, – выпустив колечко дыма, произнес Ровнин. – О Фоме Фомиче. Верно?

– Верно, – кивнула тетя Паша. – Хм. Странно. А ты когда это с ним успел знакомство свести? И почему я ничего о том не ведаю?

– Понятия не имею, – усмехнулся Олег Георгиевич. – Это применительно к твоему незнанию. Что до знакомства, меня с ним Морозов познакомил незадолго до смерти. У них какие-то дела совместные имелись, но кто и что – не в курсе. Привез, представил, а после я у машины ждал, пока они лясы точили друг с другом.

– И зря ты мне про это не рассказал еще тогда, – сверкнула глазами тетя Паша. – Следовало бы. Может, Морозов и погиб оттого, что с Фомичом связался? Этот гад подколодный запросто мог такое устроить. Его хлебом не корми, только дай кого-то сгубить.

– Ну, началось, – закатила глаза под лоб Тицина. – Сейчас пойдет изложение теории всемирного заговора от тети Паши.

– Экая ты сегодня резвая, Валентина. – Уборщица встала со стула и взялась за швабру, прислоненную к его спинке. – Хотя вроде на дворе и не весна.

– А при чем тут весна? – заинтересовался Николай. – Какая взаимосвязь?

– Так Валька на диету свою всегда по апрелю садится, – пояснила уборщица. – Как есть перестает, так у нее чувство юмора обостряется. Ну, не то чтобы прямо юмора… Так, потуги на оный. Ну, вы все только что слышали. Она вроде как пошутила, но чего-то не смешно никому. Так я о чем? А, вот! Но то ведь весной, верно, когда она голодает и маленько стройнеет. А сейчас вон гляди, как у нее с боков свисает! Значит, жрет все и без разбору. Вот и выходит несоответствие. С чего ей шутить? Не сезон!

– Фу, тетя Паша, – поморщилась Виктория. – Прямо вот фу! Зачем так-то?

– Я старая, мне можно. – Уборщица открыла дверь. – У меня маразм прогрессирует, потому ответственность за сказанное отсутствует полностью, равно как и моральные обоснования чего угодно. Эй, вы, двое, брысь спать. Вечером нас ждут великие дела, так что отдохните маленько.

– Ну, тетя Паша. – Щеки Валентины вспыхнули как маков цвет. – Ну, тетя Паша!

– И? – Уборщица оперлась на швабру, став немного похожей на статую «Девушка с веслом», разве что только выглядела не столь монументально. – Я тетя Паша. Чего сказать хочешь?

– Ничего, – буркнула Тицина и выскочила из кабинета.

– В самом деле, – укоризненно произнес Ровнин, выбивая трубку в пепельницу. – Валентина теперь неделю будет как в воду опущенная ходить. Ты же знаешь, как она к своей фигуре относится.

– Дура потому что, – Михеев зевнул и тоже направился к двери. – Все у нее нормально с фигурой. С башкой – нет, с ней беда, а с фигурой – нормально. Есть за что мужчине подержаться. И для голодного года она то что надо, ей долго питаться можно, если что!

– Михеев, ты не тетя Паша, потому тебе я честно все могу сказать, – заявила Виктория. – Ты – скотина!

– Редкостная, – согласился с ней оперативник. – Кто бы спорил? Олег, я уехал, если что – на связи. Коль, звонки по работе на тебя перевожу, уж не обессудь.

– Не вопрос, – кивнул Нифонтов. – Жень, пошли спать. Чую, времени у нас в обрез. Аникушка, тебе чего?

Домовой сурово заступил парочке оперативников дорогу и помотал головой в отрицающем жесте.

– В душ вам надо сходить, – сообщил молодым людям Тит Титыч, вылезая из стены. – Только уж по отдельности, вестимо, не вместе. Что вы так смотрите? Вы же не в розарии бродили, а на свалке, потому, должно, пахнет от вас. Я-то мертвенький, не чую, а вот остальным-то как быть? Да и мебеля стоит пожалеть, трупный да мусорный смрад самый цеплючий. Опять же, одежду надо бы сменить, а эту вон Аникушке отдать, он ее быстренько простирнет, отпарит.

– Представляешь, а я привыкла, – удивленно сообщила Николаю Мезенцева и понюхала рукав своей куртки. – Серьезно. Вот чего Вика жалом водила и от меня шарахалась!

В результате после водных процедур только пару часов ребятам и удалось покемарить на старых кожаных диванах, которые стояли в небольшой комнатушке, известной среди сотрудников отдела под кодовым названием «спальня», и помнящих те времена, когда Россией правил царь-батюшка, причем, скорее всего, даже не тот, которого большевики в Ипатьевском доме порешили.