Всем сердцем (СИ) - Елена Рейн - Страница 16

Услышав посторонний шум, втянула воздух, и почувствовала чужой запах, приближающийся все ближе и ближе, и замерла. Спустя некоторое время раздался звук открываемой двери, и тут же в проеме показался Гавор собственной персоной. Весь такой ухмыляющийся и довольный, что сложилось ощущение, что он Дед Морозом подрабатывает на новогодних корпоративах.

Дети, как только увидели нежданного гостя, сорвались со своих мест и убежали в другую комнату.

«Что за «здрасьте»? Мы у себя дома!»

Даже не дернулась, вдохнула побольше воздуха, пытаясь сильно не реагировать на быт варваров и их отношение к детям, и посмотрев на мужчину, послала ему совсем не нежную улыбку.

– Дети, вернитесь за стол, поздоровайтесь с гостем, и продолжайте завтракать, – очень вежливо и громко проговорила я, наблюдая за недовольным выражением лица Гавора, и только хотела поздороваться с ним, как услышала:

– Дети уважают и почитаю деров. Уходят, чтобы….

Резко поднялась, забывая про спокойствие или что там еще, и проинформировала:

– Вы, уважаемый, в нашем доме! Хозяйка – я, а это – мои дети! А значит, они будут завтракать, а не прятаться по углам. В вашем доме… от вас пусть и шарахаются, а здесь… попрошу уважать мое право и статус.

Ох, как ему не понравилось сказанное! А мне тоже, между прочим! Явился и права качает. Как выйдет из нашего жилища, так пусть и горланит там об их правах и обязанностях…

Мужчина открыл рот, и закрыл, смакуя последние мои слова, а потом вежливо отчеканил:

– Законы тай…

– У вас нет законов, только эгоизм в запущенной стадии. Дети – наше будущее. Какие с них будут воины, если вы их с младенчества унижаете, безоговорочно подчиняя своей воле?

– Как только мальчику…

– Это потом, а сейчас… – грозно выпалила, а потом сменила интонацию, ласково продолжая: – Малыши, поздоровайтесь с уважаемым Гавором, и пригласите его завтракать с нами. Возможно тогда, он нам поведает цель своего визита.

Мужчина опешил, и удивленно посмотрел на проем, где стояли дети. Витая вывела Таргана за руку, и заплетающимся голосом пролепетала:

– Доброе… доброе…утро. Не будете ли вы…

– Не откажусь, – перебил их наглый мужлан и пошел к столу.

– Руки можешь сполоснуть в тазу на печке, – с лучезарной улыбкой заметила я, видя запекшуюся кровь на его руках. Мне тут еще заразы не хватало!

Тайхар посмотрел на свои руки и, ухмыльнувшись, направился к печке, между прочим, заметив:

– Я вам принес дикой птицы. Подстрелил в степи. На пороге оставил.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила я и, подумав секунду, произнесла: – Рагу будешь или чай с оладьями?

Мгновенно повернулся, и оскалился во весь рот.

– Буду рад всему и побольше!

«Ого-о-о…да чему я удивляюсь? Даже и спрашивать не стоило. Главное, оставить половину еды, и не предлагать ему добавки, чтобы детям осталось…»

Огромный мужчина продолжал уплетать еду, а малыши, позавтракав, убежали на улицу. Как только дверь за ними закрылась, я самым нескромным образом поинтересовалась:

– И много тут сирот?

Гавор напрягся, набычился, что даже и следа не осталось от довольного оскала, и сердито буркнул:

– У нас больше харов, чем…

– И какова судьба детей, попавших в рабство?

– Из мальчиков выходят хорошие воины, как только подрастают, – гордо выдал мужчина.

«Ох, понимаю, зачем бабам дубинки нужны были в первобытное время… Хотя… чугунная сковорода тоже подойдет… Так сказать, для понимания…»

– А девочки, когда вырастают, кем тут числятся? – прямо задала вопрос, отлично зная на него ответ.

Нет, все же, как хорошо устроились, ироды! Сами значит, сволочи, не хотят ухаживать за сиротами, вынуждают идти в рабство, а потом мальчики – воины, а девочки – на раздачу всяким му… тайхарам.

Мужчина молчал, тщательно пережевывая еду. Правда, что там жевать-то? Я тушила три часа, мясо мягкое и тает на языке. Или он зарядку челюстно-лицевой части лица сейчас демонстрирует?

– Светлана, у нас так заведено… – между прочим, поделился он, приступая к чаю.

Устало выдохнула и, положив локти на стол, спокойно произнесла:

– Гавор, я понимаю, что вам так удобно, и я, как ком в горле со своими непониманиями и возмущениями. Но ты мне объясни, вот, например, ты, найдешь женщину и…

– Ты даже очень подойдешь, – с ухмылкой заявил лерок, и тут же поднял руку и полез мизинцем в рот, что-то там доставая из зубов.

Зависла на секунду от такого бескультурья. Интересно, а что он еще может позволить себе в моем присутствии? Настоятельно напомнила себе, что передо мной ТАЙХАР, посчитала до четырех, пытаясь не кривиться, и продолжила свою мысль:

– У вас с ней появятся дети, а потом раз… и чудовище… перекусило… тобой…

Мужчина сейчас не смотрел на меня, а убивал взглядом, прищурившись так, как будто я дома выращиваю ворхов, специально для прожорливых гостей.

– Конечно, не дай… – задумалась на мгновение о том, кому поклоняются эти язычники? Насколько помню, постоянно мелькает название мира, – Тайхаре… этому случится! А у тебя сынок, будущий воин, и прекрасная милая доченька, трясущаяся от горя и не верящая, что папочки больше нет. И вот представь, жена не может прокормить детей, и продается в рабство, чтобы обеспечить своих малюток. А потом, когда от такой проклятущей жизни она загнется, твоя малышка продаст себя в хары за кусочек еды, и до совершеннолетия над ней будут издеваться всякие Наиты, а потом, как немного подрастет, ей будут пользоваться дети твоих друзей, или что еще хуже, они сами. Это нормально?

Мужчина завис. Открыл рот и пропал в неизвестности, крепко сжимая кружку с горячим чаем в руках. Спустя время отошел, поднялся и буркнул:

– Мне нужно идти.

Резко встала и, улыбнувшись, заметила:

– Конечно. Кстати, в следующий раз, настоятельно прошу, провизию оставлять на крылечке и не заходить.

– А…

– Что? – невинно переспросила, накрывая еду полотенцем. Поел, чай попил, остальное – детям.

Тайхар встал и направился к двери, топая, как слон. Убрала чашку, ругая тупость некоторых, как вдруг услышала:

– Я… это плохо. Своей дочери я не хочу такой жизни.

Повернулась к нему лицом, внимательно оценивая его виноватый взгляд, и тихо проговорила:

– Тогда нужно думать не только о своей шкуре, но и заботиться о других.

– Дети воинов растут в заботе: дочери выходят замуж, а…

– Конечно, пока этим воином не закусят…

Гавор негодующе посмотрел на меня, окинув с ног до головы злобным взглядом, а потом повернулся к выходу. Резко открыл дверь, ступая вперед, но через секунду в ступоре попятился назад, встречаясь на пороге с Тарланом.

Ворай медленно вошел в дом, и недовольно посмотрел на лерока, а потом на меня, добавляя к взгляду раздражение, а потом подозрительно тихо процедил:

– Что ты тут делаешь, Гавор?

– Принес птицу, – с ухмылкой заметил тайхар, и лениво окинув взглядом взбешенного Тарлана, заметил: – А вот что ты делаешь в доме дери, о которой я забочусь?

Суровый мужчина злобно насупился, показывая свое недовольство, и повернувшись ко мне, отчеканил:

– В полях женщину укусила таршана, и…

Не давая возможности разглагольствовать понапрасну, вышла вперед и быстро проговорила:

– Ведите!

Тарлан кивнул и, задержав внимание на столе, а потом на оскалившемся мужчине, приказал ему гневным взглядом идти вперед, что тот и сделал. Покачала головой и направилась следом за ними. Прикрыв дверь, подошла к детям, сидящим на бревне, и что меня удивило, набивающим в красивую ткань, в форме наволочки, шерсть, и ласково произнесла:

– Я отойду, а вы смотрите друг за другом.

Тарган поднялся и, подойдя ко мне, панически схватил за руку. В его глазках я увидела страх и обиду, почувствовав себя предательницей. Видно малыш думает, что я уйду от них. Присела на корточки и прошептала:

– Ну что ты, мой хороший, я ненадолго. Помогу женщине и прибегу, а потом помогу вам, и мы поиграем в одну интересную игру. Прятки или еще что. Хорошо?