Женщина, я не танцую (СИ) - Танари Таша - Страница 11

И тем не менее, певица была что ни на есть настоящая, весьма приветливая и смешливая. Хоть Костя и не интересовался ее творчеством, а на халяву и уксус сладкий. Концерт они посетили. Однако Лисовскому гораздо больше запомнилась вечеринка с командой организаторов после. Парень зажмурился, предаваясь воспоминаниям. Он тогда только-только получил международное признание и от переполнявшего счастья готов был на любые безумства, чем Стас не преминул воспользоваться, втягивая друга в калейдоскоп непрерывного веселья и чехарду весьма интересных знакомств.

– Серьезно, Лис, – похлопав себя по щекам, взмолился Стас. – Не спать, не спать!

– Точно, – флегматично поддержал Костя и прикрыл глаза. – Сон для слабаков.

– Вот и я о том. Погнали на дискотеку?

Костя изумленно уставился на друга. Потом демонстративно медленно допил неизвестно какую по счету за день порцию рома и молча вновь «ушел в себя».

«Relax, take it e-e-easy…» – с акцентом выводили музыканты внизу, и Лисовский был с ними абсолютно солидарен.

Нафиг кипишь, не кантовать.

Однако упертому Зимину было наплевать на локальное мировоззрение друга, при воспоминаниях о задиристой девчонке с пляжа в крови закипал азарт и желание снова ее увидеть. Целеустремленная натура мужчины нашептывала, что жизнь – это движение, а отдохнуть он и на кладбище успеет. Ведь настоящий отдых вовсе не означает растечься телом по ложу.

Стас решительно поднялся и отправился в туалет, где умывшись ледяной водой мгновенно взбодрился. Он улыбнулся себе в зеркало и пошел тормошить друга, рассудив, что если до отеля Костя не проснется, то Стас настаивать не будет. В конце концов, они реально почти сутки не спали. Впереди еще полно времени на любые бесчинства.

К слову сказать, Костя проснулся, и еще как. Но Зимин об этом не знал, волею судьбы, не иначе, столкнувшийся на выходе из уборной нос к носу с той самой Евгенией.

– Какая встреча, – расплылся в довольнющей улыбке мужчина.

Женя отступила на несколько шагов, не сразу сообразив, на кого натолкнулась. Затем фыркнула и скептически обвела взглядом пространство.

– Романтика зашкаливает, – подумала и добавила: – Не вижу розы, незачет.

– Зато я в белом, – не растерялся Зимин. – Допустишь к пересдаче?

Женя кокетливо стрельнула глазками и сделала вид, что раздумывает, после чего великодушно кивнула.

– Но я буду строгим экзаменатором, учти.

– Договорились, – рассмеялся Стас. – Пойдем, что ли? Тут и впрямь место какое-то не тусовочное.

Словно в подтверждение его слов, ребят оттеснила с прохода грузная женщина неопределенного возраста. От нее убойно несло ароматом «Красная Москва». Женя и Стас одновременно сморщили носы и поспешили убраться подальше от тетки и очутиться поближе к сквознякам.

– Какими судьбами? Не ожидала.

– Ну и зря, – подмигнул Стас. – Вообще, если учесть, что этот ресторанчик наиболее выгодно расположен на пересечении набережной и центральной, самой оживленной улицы, плюс к тому отсюда видно море, то неудивительно, что и вам, и нам, и еще половине туристов пришло в голову его посетить. Кстати, здесь довольно уютно. Идем наверх, мы там с другом обосновались.

Женя на мгновение нахмурилась, осознав всю степень попадалова и близость к краху ее дурацкой затеи. Но тут же взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась.

– Нет, здесь слишком скучно, а ты обещал танцы. – Она выразительно посмотрела на три вяло переступающие на одном месте парочки и добавила: – Под танцами я имею в виду действительно нечто жаркое и активное, а не «здравствуй, пенсия».

Стас хмыкнул. Вот зря она недооценивает пенсионеров, на Октоберфесте в Мюнхене они ой как бодро зажигали, и попробовал бы хоть кто-то напомнить почтенным геррам о возрасте. А в Венеции на карнавале Стас лично вальсировал с милейшей дамой, которая легко давала фору молодым девчонкам. Она просила звать ее только Джульеттой и никак иначе, знала множество веселых историй и обладала поистине аристократическими манерами. Замечательная была старушка, неунывающая, всегда на каблучках и при помаде.

Глаза мужчины потеплели от воспоминаний: Джульетта умерла через три года после их знакомства, завещав Косте свою коллекцию живописи и тощего, наглого кота откровенно бандитской наружности.

Тоже рыжего.

Друг посвятил Венеции и таинственной синьоре J отдельную выставку. Околохудожественная тусовка осталась при мнении, что выставка рассказывала о музе Лисовского, хотя отчасти, наверное, так и было. Они очень сдружились с Джульеттой и, насколько Стас знал, часто общались в сети. Так что и котяру – характерного Тони, повздыхав, Костя забрал к себе в дом.

– Жаркое и активное, говоришь, – вернулся в настоящее Зимин. – Это можно, – в интонациях мужчины явственно промелькнуло обещание.

Женя уловила двусмысленность и скрыла смущение за поисками телефона в сумочке.

– Ты друга предупреди, а я пока все же ополосну лицо от духоты, – вывернулась хитрюга. – Буду ждать тебя у выхода.

Стас не стал спорить, решив, что все складывается просто прекрасно. Как раз Лис может преспокойно вялиться и отчаливать на боковую, а сам он проведет время с гораздо большей пользой.

Внимание Кости привлекло яркое пятно, вызывающе раздражающее на фоне умиротворенной атмосферы и обстановки в спокойной цветовой гамме. Он сел ровнее и сфокусировал взгляд.

Между расчерченных на квадраты зон отдыха с подиумами и подушками лавировала эффектная блондинка. Ее губы украшала коралловая помада в тон рисунку на полупрозрачной тунике и элегантным лодочкам. Все это Костя отметил почти на автопилоте краем сознания: он привык фиксировать образы, анализируя их в фоновом режиме. Художественное мышление работало независимо от настроения и желаний Лисовского.

Именно яркий узор на одежде девушки стал первым крючком, за который и зацепился Костя, выныривая из расслабленного состояния и клубов ароматного дыма. Затем последовали чуть скованные, нерешительные движения, так не вязавшиеся с кричащей о достаточной самооценке внешностью. То ли ей было неудобно идти, то ли она боялась запнуться о многочисленные ковровые дорожки. Блондинка сосредоточенно смотрела себе под ноги, тогда как на лице ее играла трогательная, застенчивая полуулыбка.

И опять все внимание Константина сосредоточилось на губах девушки. В их робком, обезоруживающем изгибе, так сильно контрастирующим по характеру с цветом помады, он увидел, если не тайну Джоконды, то как минимум обволакивающий флер обещания долго и с удовольствием раскрывать замыслы, роящиеся в светлой голове прекрасной леди.

Лисовский и сам не заметил, как растерял последние остатки сонного оцепенения. Увлеченный озарением или, как сказал бы Зимин, сраженный крепким хуком капризной музы, Костя непроизвольно потянулся к салфетке. Пальцы зудели, требуя запечатлеть образ. Пусть схематично, неважно, главное – не растерять вот это чувство и эмоции, что наложились одна на другую.

Сейчас Костя видел не реальную женщину, ту, что отражали бесстрастные зеркала, а сотканную призмой творческого восприятия деву, укрытую в многочисленные слои одному ему ведомых фильтров. Лисовский с восхищением смотрел на красавицу, не сознавая, кто именно перед ним.

Зато парочка местных темпераментных мачо при виде одинокой и привлекательной блондинки теряться не стала. Распушив тестостероновые перья, они ринулась в бой. На одобрительный, но тихий гогот девушка не отреагировала. Несколько отсутствующий взгляд выдавал ее сосредоточенность на собственных мыслях. Но проигнорировать подсевших за низенький столик чернооких молодцев даже у столь отрешенной особы не получилось.

– Эй, красавица, давай познакомимся.

– Ду ю спик инглишь?[5] Насылсын, свитхар?[6]

Костю передернуло от столь кощунственного отношения к его эфемерной нимфе. Зато помогло спуститься с небес на землю и трезво взглянуть на ситуацию. Парень тряхнул головой, прогоняя наваждение. Проскользнула крамольная мыслишка: не сфотографировать ли девушку исподтишка. Лисовский нахмурился, обругав себя. Это уже попахивает повадками маньяка. В конце концов, всегда можно просто подойти и…