#Розовым мелом (СИ) - Муравская Ирина - Страница 30

— Иду, — вроде бы соглашаются и… целуют меня снова. То ли в щеку, то ли в уголок губ. Коротко, едва уловимо, но не менее волнительно. Отступают на пару шагов… И только тогда я замечаю за его плечом тётю Марину.

Шестнадцать лет назад

Слёзы. Боль. Горечь утраты. Опустошение. Отчаяние. Снова слёзы. Уже не маленькая, чтобы не понимать, но ещё недостаточно взрослая, чтобы иметь возможность что-то сделать.

Она почти не помнила похороны. Уже тогда. Детский мозг сам блокировал информацию, смилостивившись над неокрепшей психикой. Картинки просто смазались. Вот все сидят в чёрном за столом у них дома, а через несколько дней она покидает этот дом и сама. Навсегда.

Тётя Марина всё это время рядом с ней. Поддерживает. Заботится, как только может: гладит её платья, залетает косы, остаётся на ночь, чтобы приготовить завтрак, обед, ужин. Делает то, что всегда делала мама. Вот только она не её мама. А мамы рядом больше нет.

В память о родителях остаются лишь фотографии и несколько личных вещей, что она складывает в свой розовый чемоданчик. Пакеты с игрушками возвышаются бастионом, но они ей не нужны. Она бы всё отдала, лишь бы мамочка вернулась.

Впереди у неё новая жизнь. Хорошая — плохая, кто знает. Одно точно: другая.

Всё изменится.

Всё навсегда изменится.

Пятнадцать лет назад

Она обвыкается. Пустота быстро обрастает подробностями и новыми привычками. Да и адаптация в силу возраста даётся быстро. А вот воспоминания медленно стираются, поддёрнутые дымкой забвения. Словно прошлого никогда и не было.

Ей повезло. Она могла оказаться в приюте, но ей подарили всё: заботу, любовь, поддержку и крышу над головой. Есть лишь одно исключение в этом уравнении: он.

Он изводит её всеми возможными способами, не даёт житья. Издевается, насмехается. Он её ненавидит, а за что она и сама не знает.

Четырнадцать лет назад

Она стоит перед зеркалом в диком ужасе и приглаживает встопорщенные волосы. Стрижка ёжиком. Теперь она похожа на мальчика. Выглядит просто кошмарно. А всего из-за него. Этот идиот вылил ей на голову полный тюбик суперклея.

За что?

За то, что она толкнула его на улице, когда он к ней в очередной раз лез с обзываниями. Толкнула неудачно. Так, что он улетел в грязную лужу, и белая рубашка превратилась в половую тряпку. И всё это на глазах у их класса. Ох, как они смеялись.

Вот он и решил отомстить. Подло и низко. Нечестно. Рубашку-то можно постирать, а с этой убогой причёской ей теперь ходить несколько лет. Внутри разгорается жажда мести. Она долго терпела, старалась быть выше этого, но он её вынудил.

Хотел войну? Будет ему война.

Тринадцать лет назад

Он продолжает науськивать против неё всех. Даже те, кто недолгое время был на её стороне, быстро успевают переметнуться. Чтобы не оказаться в зоне поражения её «прокажённости».

Их соперничество не прекращается. Один сделает гадость, другой не останется в долгу. Один больно уколет словом, другой ответит троекратно.

Даже разойдясь по разным профильным классам это не прекращается.

Глупая бессмысленная игра. С последствиями и нескончаемыми слезами, но они играют в неё снова и снова. Когда-нибудь им наверняка всё это надоест, но точно не сейчас…

Двенадцать лет назад

Это происходит само по себе. Детство резко заканчивается и всё начинает представляться в другом свете. Вчерашний грубиян и задавака вдруг превращается в объект девичьего воздыхания, а лучшая подруга показывает своё истинное лицо и навсегда перестаёт быть лучшей.

В этом же возрасте проявляется особая неприязнь к собственной внешности.

Почему та же Киселёва такая красавица идеальная ходит? А у неё что ни прыщ, так фурункул на всю моську! Хоть пакет на голову надевай. Настоящая уродка.

Вдобавок, будто этого мало, она поддаётся общему романтическому настроению, витающему в классе. Вероятно, она полная дура, но на короткий промежуток времени ей начинает казаться, что этот заносчивый самовлюблённый болван ей… нравится. Вот где даёт о себе знать пубертатный возраст.

Долго наваждение не длится. Очень скоро розовые стёкла бьются, когда её заманивают в старое заброшенное здание его верные подхалимы. Целая орава во главе с Мартыновым и бывшей лучшей подружкой. Все жаждут хлеба, зрелищ и её унижений…

Если бы не местный сторож, примчавшийся на её крики… Кто знает, что было бы. Дети бывают очень жестоки. А подростки ещё хуже.

Зато после этого случая она поняла три главные вещи:

1. Никому нельзя доверять

2. Никогда не показывай свою слабину

3. Ни в кого она не влюблена. Человек, который просто посмеялся над случившимся, недостоин того, чтобы вызвать в ней какие-либо чувства. Кроме разве что отвращения и разочарования.

Семь лет назад

Все проблемы отходят в сторону, когда накануне соревнований она ломает руку во время тренировки.

Это катастрофа.

Настоящая трагедия.

Рука на перевязке, а глаза на мокром месте.

Хуже только то, что теперь ей запрещают и дальше заниматься гимнастикой. На любимом занятии, единственной отдушине, навсегда ставится большой жирный крест. Столько лет усилий, столько лет упорства… и ничего.

Конец.

Четыре года назад

Ненавистная школа позади. Дебилы одноклассники разбежались кто куда, а ей пришли не так давно результаты вступительных. Она поступила. В один из самых престижных Московских университетов. Сама. На бюджет.

А ещё познакомилась с парнем-абитуриентом. В один день допэкзамены сдавали. В конечном итоге он поступил в другое место, но общение у них вроде заладилось. Несколько раз вот уже ходили на свидание, за ручки держались, один раз поцеловались даже у подъезда.

Неужели впереди забрезжил свет? Если всё удачно сложится, она съедет с этого района туда, где нет ни прошлого, ни его. Потому что он вернулся. И хоть они достаточно выросли за прошедшие годы, взаимная неприязнь никуда не ушла.

Она постоянно чувствует его взгляд на себе. Долгий, тяжёлый, пронизывающий до самых костей.

Между ними ничего не изменилось, да?

Он всё так же её ненавидит?

Ну и пожалуйста. Пусть ненавидит. А ей надоело. Ненависти в ней к нему давно не осталось. Только жалость и презрение. О чём она не выдерживает и один раз прямо заявляет, когда у них происходит очередная перепалка.

Ой, она много тогда чего наговорила. Что-то быть может лишнее, но слишком уж долго всё это копилось и, наконец, выплеснулось наружу. Уже всё равно. Больше им не жить под одной крышей. Она съезжает в общежитие, он заявляет через пару дней, что перебирается в Штаты.

Последний раз они видятся в коридоре в день его отлёта и, вероятно, теперь им теперь нескоро выпадет возможность вновь встретиться…

Зои в своём репертуаре. Нацепляет на себя маску патологической отличницы, застигнутой врасплох, и со скромным: «ой, кажется, мне там… Надо. Просто надо» поспешно ретируется в свой номер. Ясен перец. Не привыкла попадать впросак и оправдываться. Такая честь выпадала всегда только мне.