Сопряжение. Чернильный маг 2 (СИ) - Поляков Эдуард Павлович - Страница 47

Последнее я произнес уже вслух и с силой хлестув ладонями по щекам, рванул вниз. Не знаю как, но каким бы сильным ни был джинн, победить его в моих силах! А сейчас моим друзьям нужна помощь.

Слетев вниз по лестнице, столкнулся с офицером с перевязанной раненой рукой. Он был вестовым барона, которому срочно нужна была моя помощь. Минута бега по узким коридорам и лестницам донжона окончилась распахнутой настежь дверью и, заскочив в неё, я увидел мертвенно-бледную девушку, над которой навис Антон.

Парень навис над девушкой, из которой почти ушла жизнь, он постарался реанимировать её.

— Корсет! — вскрикнул я, выхватывая из ножен сержанта нож. — Он не даёт ей дышать!

Упал на колени перед девушкой, и совсем не думая о том, что могу её поранить, рассёк ленточную тесьму.

— Все из комнаты! Живо! — проревел барон, желая отстоять честь девушки.

Верные воины господина пошли прочь. Впрочем, сам Ольц остался в комнате, равно как и старуха, которая, скорее всего, была нянькой девушки. Бабушка, что годилась в матери даже седобородому Паладину, сдернула с кровати одеяло, и бесцеремонно толкнув Антона, прикрыла срам девушки.

— Искусственное дыхание, — приказал Антон. — Я делаю, ты — давишь на грудь.

Я кивнул и, положив ладони одну поверх другой, принялся ждать, пока Сиккарий принудительно накачает лёгкие девушки воздухом. Как только он оторвался от её губ, я с силой надавил на грудную клетку баронессы. Кажется, та была уже мертва, но мы не останавливались. Повторили реанимационные процедуры ещё раз, затем ещё… В углу раздался сдавленный плач няньки. Барон держался, но лишь скрежет его зубов и хруст эмали намекали на то, что он сам на грани.

Но наши потуги были тщетны. Пульс девушки давно перестал прощупываться, её прекрасное лицо стало землистым, а губы потеряли розовый оттенок. Но мы продолжали. Не из-за веры в то, что сможем вернуть девушку, из-за банальной трусости посмотреть в глаза её отца.

Нас хватило ещё на один раз, после которого здоровяк едва заметно толкнул меня плечом.

— Продление воплощения рисунка, — прошипел Антон. — Давай! Ты сможешь!

Я вновь сложил руки на закрытой парчой груди баронессы и, закрыв глаза, применил недавно полученную способность.

Антон вновь склонился для вентиляции лёгких девушки, но та закашлялась, начав дышать самостоятельно. Парень отпрянул, сел на задницу и выдохнул, опершись на дрожащие от напряжения руки.

— Мы смогли! У нас получилось! — именно эти радостные слова подарили эйфорию, которая сгладила откат от применяемой способности. Видимо девушка уже было далеко за чертой невозврата, но практически безграничные силы Чернильного Мага вырвали баронессу из лап Костлявой. Однако за всё нужно платить и сейчас меня просто придавило бессилием.

Тем временем баронесса начала приходить в себя. Не открывая глаз, нащупала лицо, рубец, оставшийся от верёвки и грудь, что сейчас вывалилась из корсета и была прикрыта лишь дорогой тканью покрывала. А потом она поднялась на дрожащих руках и открыла глаза…

Вот только вместо привычной радужки глаза девушки превратились в два пылающих изумруда. Точно таких же, что несколько минут назад я видел в глазах канцлера, и осознание неизбежного вновь сковало грудь.

— А ты не сильно торопился, Чернильный Маг, — томно захихикала баронесса.

— София… — выдохнул отец, подскочив к дочери с желанием помочь ей подняться.

— Папочка… — вызывающе подмигнула ему дочь. — Скажи, зачем ты это сделал?

— Сделал что? — непонимающе произнёс Аарон.

— Убил мою мать! Раздавил ей сердце изменой с этой… — с брезгливостью выплюнула баронесса. — Святой Паладин пригрел змею, и та разрушила нашу семью. А ты… Ты просто двуличный жалкий старик, что прятал малодушие за личные святости. Ты мерзок, ты даже хуже тех полукровок и отступников, с которыми давал клятву бороться! И даже сейчас, когда я решила уйти из жизни, чтобы больше не видеть твоих лживых глаз, ты струсил! Позволил первым встречным незнакомцам осквернить моё тело, раздеть и целовать. Скажи, в своём отчаянии и страхе одиночества ты готов на всё? Да?

— Что ты такое говоришь!!! — залепетала старуха и хлестким подзатыльником осадила свою воспитанницу.

А вот барон смолчал и своим молчанием лишь подтвердил слова дочери.

— Барон, — собрав крохи возвращающихся сил, произнёс я. — Ваша дочь одержима. Как канцлер Бельгер, понимаете? И сейчас её слова отравляет вашу душу. Поэтому извините…

С этими словами я указал Кортру глазами сначала на барона, а затем на дверь. Орк навис над бароном и попытался мягко, но настойчиво оттеснить его, но усилий не потребовалось. Из Святого Паладина будто вынули стержень. Он опустил глаза и, постарев лет на десять, безвольной марионеткой и поплелся за орком.

— Вас это тоже касается, — бесстрастно произнес я, смотря в глаза няньки.

С ней было не так просто. Несмотря на преклонные года, старуха не потеряла стержень, но обрела скверный характер и злой язык. Но Кортр был трезв. Он равнодушно пропускал мимо ушей проклятия и оскорбления. Так что через несколько мгновений в комнате остались только я, Антон и одержимая баронесса.

— Держи ей руки! Крепко! — скомандовал я Сиккарию и обратился к одержимой. — Дай угадаю, тебя зовут похоть? Да?

— А ты догадливый, — облизнув алые губки, проворковала София. — Как там дела у Жадности? Тебе понравился его подарок?

— О чём это она? — тревожно посмотрев на меня, произнес Антон.

— Предыдущий одержимый. Он покончил с собой «повесив» на меня перманентный дебаф. Поэтому, пожалуйста, держи крепче.

— Он не покончил с собой! Мы же джинн, забыл? — замотала прекрасным личиком девушка. — Он просто исполнил твоё желание. Ты хотел чтобы он исчез, и он это сделал, забрав с собой ту силу, которую подарил тебе. И как, нравится чувствовать себя чистым от Жадности? А?

Я скрипнул зубами, придавив одержимую девушку.

— Оу… — с придыханием выдохнула она. — Любишь грубость? Мне нравится!

— Помоги связать, — крикнул я понедельнику, и через полторы минуты девушка уже была распята на кровати.

Подарочки, вроде тех, что преподнес канцлер, мне были совсем не нужны.

— Антон, — ласково прошелестела одержимая. — Скажи, каково это быть всегда на вторых ролях?

Антон вдруг замер, зачарованный над изумрудными глазами баронессы, а на меня вдруг снизошло озарение. Так вот как джинн вербует сторонников! Будит в них самые потаенные страхи пороки и угрызения. Немного вербального воздействия, пробуждение внутренних демонов и желаний, щепотка магии и новая ипостась джинна обретает новое тело.

Сорвав с каретки шёлковый шарф, я без лишней жалости затолкал его в рот Софии.

— Антон, — окликнул я друга, и тот вдруг замотал головой, будто пробуждаясь от морока. — Антон, это воздействие джинна. Ты слышишь?

— Да, — придя в себя, ответил друг, а потом со злостью толкнул девушку. — Слушай, если она одержима, так может придушить её по-тихому? А?

— Нельзя.

Замотал головой я и вкратце пересказал, что произошло с канцлером, а затем и со мной после его смерти.

— Значит, ты больше не сможешь получать опыт и уровни? — неверяще выдохнул друг.

— Сейчас не могу, — не стесняясь лишних ушей, ответил я. — Но Система дала намек на то, что это проклятие можно снять.

— А что с ней будем делать? Если её нельзя убивать, то…

На этот счёт у меня родилась идея и, кивнув на дверь, за которой слышались тихие голоса, я позвал за тобой Антона.

Как и предполагал, нянька наводила шорох и взяла в подкрепление пару солдат, что недвусмысленно держали руки на рукоятке оружия и сверлили Кортра взглядом. Орки, да-да те самые, с кем рыцари Святого Паладина сражались несколько лет назад для представителей альянса. «Придет орчак, достанет свой пчак. Будет резать, убивать, скверных духов призывать…» — гласило начало излюбленной песенки, которой няньки пугали непослушных детей.

И это неудивительно. Война, длившаяся три десятилетия кряду, принесла смерть на каждую улицу. И, несмотря на то, что помимо краснокожих кочевников в ней участвовали ещё и гоблины, дракониды и дроу, основная порция презрения досталась именно клыкастым великанам.