Выстрелы с той стороны (СИ) - Чигиринская Ольга Александровна - Страница 9

— И думать об этом не хочу.

— Ты и о Курасе не хотел. И теперь ходишь чёрный. Вы с Мэй и Десперадо все ещё числите себя людьми ОАФ. А мы трое вообще довесок при вас. Случись ещё какая пакость — и мы посыплемся так, что даже Костя не удержит.

— И что ты предлагаешь?

— О! Пошел деловой разговор. Восемь месяцев назад нам с Миленой предложили дело. В Братиславе. Банда некоего Машека. Сами нашли и сами предложили — им нужны были партнеры-старшие. Есть такой варк, Фадрике ди Сальво. Старый, из доповоротных еще. Большой человек в юго-восточной Европе. Антиквариат, лекарства, химия. И часть его хозяйства — в зоне рецивилизации. За фронтиром, понимаешь? Что-то он ввозит легально, что-то полулегально, а что-то… Вот ребятишки и хотели взять такой получерный транспорт. Мы посмотрели и отказались. Слишком много шума и стрельбы. И разошлись… нехорошо. Милене поначалу было интересно — большой кусок. С такими деньгами, если уйти, в Сибири или в Китае легализоваться можно. Мы долго присматривались — и решили, что никак. Он среди прочего груза серебро ввозит, понимаешь? И камешки. Часть груза потом уходит толкачам помельче, вроде твоего Стаха.

— На какую сумму примерно? С какой регулярностью? Сколько человек охраны — или там только варки, но все равно сколько?

— Нерегулярно. У него судоходная компания. Груз каждый раз на другом корабле. Нам придется добывать информацию. Контрабандные партии обычно небольшие, охраны много. На судне — человек двадцать. И ещё приемная комиссия. И ещё порт. Но вот тут у нас была одна идея.

— Скажи.

— "Троянский конь", только не как у Машека. Они ведь на чем провалились — хотели захапать обе партии — туда и обратно — в точке передачи. Въехал?

— А ты хотел закосить под приемщиков?

— Так точно, сэр. Йо-хо-хо и бутылка рома. Даже не обязательно стрелять — просто как-то задержать их, чтобы слегка опоздали. Но у идиотов не было желания делать так, а у нас с Миленой — возможности. Нас двоих для этого было мало. И у нас не было своего канала сбыта для серебра — ну или что там окажется. А у тебя есть Стах. Понимаешь, нам это нужно даже не потому, что деньги опять потребуются… А потому что… Если повезет, появится какое-то "мы". Отдельное. Если даже не повезет… передышка все равно нужна.

— Да, ты прав… — Эней немного помолчал, растер ладонями озябшие плечи — с моря тянуло холодом, а он выскочил без рубашки.

— Игорь, — спросил он наконец. — Командирского опыта у меня нет ни черта. И вообще я болван и страшно боюсь… потерять вас… и что это произойдет по моей вине. Боже, я и не знал, какой груз тащил Ростбиф. И я все удивляюсь — если это так заметно… то почему вы подчиняетесь?

— Во-первых, остальным не так заметно. — Эней опять поежился, на этот раз не от холода. — А во-вторых, больше некому. Ты же сам мне говорил, помнишь?

Эней кивнул.

— Значит, Братислава. И значит, есть только "мы" и никакого ОАФ, и никаких довесков. Но… я просто не знаю, как мы теперь с ними. И как мы без них. Одинокие террор-группы не выживают. К "Шэмроку" приставать не хочу, они уроды. К "Гринфилдам" тоже не хочу, я всё-таки не ирландец… и вообще националы ребята хорошие, но каждый тянет в свою сторону: этим свободную Ирландию, тем независимую Украину, или Беларусь, или Израиль — их и бьют по одному… И к "Роте бригаде" не хочу, меня коммунизм не возбуждает. А то, что писал Ростбиф — новая организация… Не верю, что сможем. Я… боюсь доверять теперь. Вам пятерым доверяю. А больше никому.

— Нам ты не доверяешь. Веришь, что не предадим, а вот доверять, полагаться — нет. И себе тоже. Вот поэтому нам и нужно в Братиславу.

На следующий день Эней обрадовал Стаха вестью о том, что нашел покупателя на яхту.

— И кто у нас покупатель? — лоб Стаха пошел удивленными складками.

— Я. Мы уедем послезавтра — может, на месяц, может, дольше. Хеллбоя возьмем с собой. Если вернемся живые — купим яхту. Договорились?

— Слушай, — Стаху было очень неловко, — ты, конечно, все такое… но меньше трехсот я даже с тебя не возьму.

— И не надо, — сказал Эней. — Ты лучше мне скажи: ты серебром или камешками возьмешь?

— Х-хороба, — ещё больше удивился Стах. — Конечно, возьму. Но по балканскому курсу.

— Годится, — согласился Эней.

____________________

[1] Сама же себя под конец предает измена, что поначалу так осторожна (лат.).

[2] — Курась слушает…

— Извините… Мы сегодня приехали с окраины.

(…)

— Господин хотел бы нанять квартиру?

(…)

— Да… Небольшую квартиру в Варшаве, дешево, на берегу Вислы.

(…)

— Есть такая… Может ли господин подождать до завтра, чтобы я мог ее показать?

— Нет… Сейчас, если господин будет так любезен. Мой отец хотел бы нанять сейчас.

(…)

— Так где и когда господин хотел бы назначить встречу?…

(…)

— Жду здесь, в галерее, в кафе. Если бы господин мог прийти сейчас…

— Буду через минуту (пол.).

[3] Порядок (пол.).

[4] "О, поглядите на всех одиноких людей" (англ.). "Элинор Ригби", Дж. Леннон — П. Маккартни.

Голографический экран разбит на лепестки под углом друг к другу — такое сложное фасеточное сооружение, мушиный глаз навыворот. А по ним ещё информация течет. Плывет, меняется, сдвигается. Лучше охоты, лучше войны. Давно лучше любви. Ох, Антон Мануйлович, крестный, мастер, ну почему? Я-то просто радуюсь, а ты счастлив был бы.

Если бы некто подумал, что Аркадий Петрович Волков с его семейной историей и опытом процедур дознания бироновского образца должен сильно не любить сыскные дела, этот некто жестоко ошибся бы. Господин советник не любил дела сфабрикованные, а вот настоящие его интересовали очень. Это было одним из многих его любимых развлечений — собрать с самого начала "от земли" настоящее следственное дело и потом следить, как скоро соответствующие организации придут к тем же заключениям, что и он сам.

Но данное расследование скорее относилось к делам рабочим. Тридцать два трупа за два с лишним года. Последнее время — по два в месяц. Раны на горле. Резаные. Замаскированы под рваные — уже после наступления смерти. Тела обескровлены. Волков понимал, почему милиция и СБ раскидали покойников по четырем разным производствам. Никому не хочется докладывать о неуловимом обезумевшем старшем или хорошо маскирующемся под старшего маньяке такого масштаба. Это естественно и даже ненаказуемо. А вот чего он не понимал — это того, почему во всех четырех отчетах не упоминалось совершенно очевидное обстоятельство: Тридцать из тридцати двух случаев ложились в круг: два-три часа езды от Тулы. На автомобиле, естественно. Потому что убийца ездил на автомобиле. На черном. Черным автомобиль был во всех известных случаях. Марка могла оказаться какой угодно — почему следователи сначала и решили, что очевидцам мерещится. Убийца гонял на черной машине и в этой машине если не всегда, то часто крутил спиричуэлсы. "Go down, Moses" проходил по пяти инцидентам. Охват, доступ к средствам передвижения, старомодные вкусы… Хоть у кого-нибудь, хоть в порядке бреда, а должно было всплыть предложение поискать в Туле, в окружении тамошнего хозяина, Юрия Андреича Фальковского, фармацевтического магната и большого любителя всего, что движется на колесах. Но нет, пуста была аллея. И значило это, что по крайней мере местным органам следствия задеть Фальковского хочется меньше, чем раскрыть нехорошее, дьявол знает какой паникой чреватое дело.

Волков покачал головой. Фальковского он знал довольно давно. В предпоследнюю мировую они были соседями с сорок первого по сорок третий и партнерами по рельсовой войне.

— Мост?

— Мост.

— Синий?