Боги среди нас (СИ) - "Каин" - Страница 18

— Спроси ее, отчего у меня на носу горбинка? Кто мне его сломал за то, что я сберег девичью честь и достоинство? — Мирко облачился в одежду, которая тут же прилип к его влажной коже. — Я не привык, чтобы мне указывали и напрягали по пустякам. Вы пришли ко мне за помощью и предъявляете за вонь, мой вид и манеры. По законам гостеприимства могу вас выкинуть на хрен за порог и кое-кого и пнуть в упругие еще ягодицы, — он подмигнул покрасневшей Кате.

— Зря пришли, — просипел Данила, который уже покрылся испариной и окончательно побледнел.

— Заткнись, — беззлобно оборвала его Мирко. — Я могу исправить тебе морду. А вы, — он посмотрел на меня и Катю, — вынесете мусор и купите пожрать.

— Что? — возмутилась девушка.

— И холодного пива. Это ваша плата. Я так решил, — добавил он. — Пшли с глаз долой. У меня дела.

— Это тоже? — Катя кивнула в сторону отрезанной руки.

— Это и остальное.

— Что «остальное»? — счёл нужным уточнить я.

— То, что лежит в багажнике машины. Тачка стоит у гаражей. Вот.

Он бросил Кате связку ключей и отвернулся, не сомневаясь, что поставленные условия мы выполним.

— Ты неправа.

— По поводу? — девушка с удивлением посмотрела на меня, ожидая уточнения.

— Про лекаря. Он совсем на меня непохож. Хотя, мужик вроде толковый.

— Вы знакомы очень поверхностно, — хихикнула Катя. — Вот если ты пообщаешься с ним дольше…

— Нужно будет сходить с ним в трактир, — кивнул я. — Пора заводить в Мидгарде новых друзей.

— Я бы настоятельно не рекомендовала тебе такую компанию, как Мирко. Особенно для прогулок по барам и притонам.

— Это ещё почему?

— Потому что когда наш общий знакомый напивается, им овладевает тяга к насилию и погромам. И очень часто такие вечерние прогулки заканчиваются в отделе полиции. Хотя, думаю в изоляторе ты тоже можешь найти новых друзей.

— За что же он попадает в полицию? — изумился я.

— Как правило, за мордобой и недоброе чувство юмора, — ответила девушка. — Пьяный Мирко славится тем, что любит подшутить над людьми. В результате смешно бывает только ему. А остальным хочется плакать.

— Он эльф?

— Вроде бы человек. Но это неточно. Многие в этом городе не стали бы принять термин «человек» по отношению к Мирко. Да думаю и сам доктор не стал бы так про себя говорить.

— Значит, точно эльф, — заключил я. — Это хорошо. Очень уж я хочу выпить с эльфами…

— Баки там, — перебила меня Катя, указав в сторону нескольких выкрашенных в зелёный цвет коробок. — Этот пакет оставь.

Она забрала у меня пластиковый мешок, в котором хранилась рука.

— Это нельзя выбрасывать в мусор?

— Не стоит. Если ее найдут — начнутся поиски. Которые могут привести полицию к дверям квартиры Мирко. Отвезем ее подальше. Вместе с остальным.

— И утопим в реке? — поинтересовался я.

— Нет. Один деятель уже пытался помыть руки в Мойке. Теперь сидит в тюрьме особо строгого режима. Отвезем это барахло подальше.

Я равнодушно пожал плечами. Проедем по городу, достопримечательности посмотрим. Пусть, и из окна машины.

— Баки, — напомнила мне Катя.

Я послушно прошел в сторону пластиковых коробок.

Крышки ящиков были откинуты, а сами баки, как называла их Катя, были до половины заполнены разноцветными мешками и мусором. В нос тут же ударила вонь от разлагающихся отходов. НАстолько сильная, что на глазах выступили слезы. Забавная у мидгардцев традиция — выбрасывать мусор прямо во дворах. Интересно, куда он попадает из этих ящиков? Наверное, уничтожается каким-то магическим образом.

Катя уже ждала меня в машине, которая стояла возле ряда невысоких квадратных клетей, сложенных из кирпича. У каждой такой коробки были отдельные металлические ворота, выкрашенные в разный цвет. В правом верхнем углу у створок белой краской написаны цифры. Некоторые ворота были открыты, и из коробок раздавался лязг металла, музыка и людские голоса.

Заметив меня, Катя помахала рукой. Я кивнул и направился к ней.

Машина была грязной. Кое-где на кузове виднелись глубокие следы ржавчины. Глядя на это, я поморщился: негоже богу кататься на такой рухляди. Внутри машина оказалась ещё более неудобной и неприятной. Низкие сиденья с потертой, прожженной во многих местах обивкой, мусор, грязь. И сладковатый запах разложения.

— Что за вонь? — прохрипел я, закрыв лицо рукавом.

— Остатки, забытые пациентами. А может быть, и сами болезные. Я не заглядывала в багажник. Не хочу портить свою нежную психику.

— А это что? — я указал на ряд кирпичных клетей. — Тоже жилье?

— Гаражи. Место, где люди хранят машины.

— А, стойла, — понял я. — Здесь питаются эти металлические монстры?

— Нет. Питаются они на заправках. Я покажу. Да заводись ты, рухлядь проклятая!

Катя со злостью ударила ладонью по рулю. Выдохнула, и уже, наверное, в десятый раз повернула ключ в замке зажигания.

Машина заворчала и громко взревела.

— Ещё и бензином воняет. Вот что значит отечественный автопром. И машина, которая старше меня.

— Это сколько ей? — удивился я.

— Лет сто. Раритетная модель. Главное, чтобы она не заглохла по дороге.

Катя вдавила в пол педаль газа и машина поползла вперёд, чихая и захлебываясь.

— Может быть, перевезем мусор на нашей? — поинтересовался я. — Мне кажется, этот зверь при смерти.

— Он мёртвым был еще на заводе. Но не стоит перегружать мусор здесь, да ещё и белым днем, — отрезала девушка, выворачивая руль. — Остается надеяться, что этот зомби не перестанет двигаться по пути. Или что нас не остановит полицейский патруль.

— Повезет, — хмыкнул я, понимая, что Фригг крепко спит в чертогах Асгарда. И вряд ли ей есть дело до того, повезет ли какой-то мидгардке. Говорить я этого не стал. Просто отвернулся, уставившись в открытое окно.

Я оказался прав. Едва машина, рыча, как разозлившийся Фенрир, выползла из арки двора, мужик в зелёном жилете махнул полосатой палкой в сторону обочины.

— Блядь! — выругалась Катя, послушно сворачивая в указанную точку. — Проклятые мусора.

— Что случилось?

— Пока ничего. Но если он начнет досмотр машины — мы поедем в изолятор. А оттуда в тюрьму. И очень надолго. Там и заведешь себе друзей.

Катя осеклась и замолчала. Потому что к водительской двери не торопясь подошёл огромный мужик в фуражке и зелёной жилетке, на которой было написано «Дорожная автоинспекция». При виде этого мужика я испытал самые противоречивые чувства. Скорее всего, стража дорог в городе мало работает и хорошо зарабатывает. Вон, какое пузо отъел. Да и шеи почти нет. Стражник больше походил на вставшую на задние лапы свинью. Наверное, здесь очень мало преступников или они очень неторопливые. Иначе пузатых стражей быстро бы разогнали. Такой вряд ли догонит базарного вора.

Сотрудника окружала темно-зелёная аура. Этот цвет преступления я знал. Стражник был взяточником.

— Мусор очень любит деньги, — едва слышно шепнул я, нагнувшись к Кате.

— А кто их не любит? Они обычные люди, ничто человеческое им не чуждо, — одними губами прошептала Катя в ответ.

Сотрудник правопорядка все еще стоял у двери. И вид у него при этом был крайне недовольным. Он постучал костяшками пальцев по стеклу и сделал какой-то жест. Катя тут же закрутила ручку на двери и стекло медленно поползло вниз.

— Добрый день, — задыхаясь, прошипел стражник, приложив ладонь к козырьку фуражки. Видимо, дорога в несколько метров оказалась слишком тяжёлый и утомила этого мужика. — Майор Самойлов. Предъявите документы.

Губы Кати расплылась в самой милой улыбке, на которую только была способна девушка:

— Добрый день, товарищ майор, — проворковала она. — Документы? Сейчас.

Она наклонилась ко мне, открыла маленькую дверцу на панели. Порылась в тайнике, обернулась к стоявшему стражнику:

— Простите. Документы я, наверное, дома забыла, — пожала плечами девушка, и вид при этом у нее был очень виноватый.