Шалости богини в академии магии (СИ) - Кристалл Ангелишь - Страница 35

Однако тренировки показались орку сейчас слишком лёгкими для нас, потому вскоре нас запрягли ещё сильнее. Заставили отжиматься сорок раз, затем подтягиваться на турниках ещё пятьдесят. Бег с препятствиями и тяжёлым грузом на спине, а ещё браслетом, блокирующим возможность использовать магию. А фантазия у нашего тирана оказалась изощрённой!

Бедные смертные едва волочились по земле после отжиманий, а их отправили на турники. Девушки чуть ли не бились в истерике. Парни обливались потом, но всеми силами старались держаться на ногах и не казаться слабаками. Даже Альвасдину было непросто, а ведь тёмных эльфов с самого детства подвергают сложным тренировкам.

Бег с препятствиями и лишними шестью-десятью, кому как повезло, килограммами на спине оказались просто ужасной пыткой. Особенно когда нужно было идти по тонкой доске над импровизированной, но такой реалистичной пропастью и при этом не быть задетыми качающимися вперёд-назад валунами и лезвиями. А потом ещё пришлось с грузом пытаться карабкаться чуть ли не по абсолютно гладкой стене и ползти по потолку. Вот это, кстати, получилось лишь у единиц, у которых с рождения были расовые способности к таким выкрутасам.

На меня с Луисом браслеты не подействовали и этот этап мы вполне могли пройти, но нарочно правдоподобно свалились после нескольких шагов по потолку, чтобы магистр поверил в наш спектакль. Он итак не перестаёт внимательно следить за нами и ставить свои личными эксперименты, постоянно разделяя нас и проверяя свои догадки. Мне начинает напрягать этот мужик…

Думаю, после сегодняшней тренировки, когда у всех болели все мышцы в теле и ноги едва-едва переставлялись, все присутствующие возненавидели магистра ещё сильнее, чем прежде. Он вообще здесь популярностью и особой любовью со стороны учащихся не блещет. Даже не представляю, кто в итоге сможет полюбить такого тирана и как непросто будет той, что приглянется ему…

Зато к концу занятия не могла нарадоваться: тело тоже нещадно ныло и ничего больше не хотелось, кроме как упасть на кровать и закрыть глаза, чтобы больше ничего не делать ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. А потом как ведро ледяной воды на головы нахлынуло нехорошее предчувствие. Я даже забыла о своей мести блондинке коронованной, даже не обратив внимания, что он отправился в душ вместе со своими вялыми друзьями.

Ещё и Луис внезапно заявил, что ему позарез нужно куда-то срочно отлучиться и он захватить с собой Обжору. У Аннет сегодня не было такой же замечательной первой пары, как у нас, и она наверняка уже идёт в другую аудиторию, наслаждаясь лёгкой жизнью и не мучается из-за перенапряжения мышц… Вилмар поплёлся в лазарет с поникшими ушами и не захотел, чтобы я его сопровождала и видела, насколько сейчас он слаб и как ему плохо.

Не любят здесь парни показывать свои слабости и до последнего упрямятся, вот так вот.

Потому в комнату поплелась одна, мечтая наконец-то забыться крепким сном и перестать думать об очередных хитростях с божественной энергией и скорейшем избавлении от боли нечеловеческим путём. Но стоит вспомнить своё расписание и каждодневные тренировки с одним и тем же учителем, всю прелесть ощущений на следующий день и фантазию тирана, как хочется взвыть в голос и задаться вопросом: «Какого чёрта богиня страдает такой ерундой?!».

Риторический вопрос, на который ответ итак всем понятен, как и тщетность моих попыток что-либо сейчас изменить, чтобы улучшить своё положение. Но цвести, словно цветок, и радоваться после открытия божественных каналов, окажется слишком подозрительным для окружения и как всегда привлечёт слишком много внимания, потому остаётся только страдать.

Уже на подходе в свою комнату почувствовала неладное и начала внимательно осматривать пустые коридоры, ожидая подставы с любой стороны. И почти успела вовремя: сзади подкралась чересчур ревнивая пассия Альвасдина, попытавшаяся ударить меня по голове чем-то достаточно увесистым и острым. Острое лезвие прошлось буквально в нескольких миллиметрах от лица, а следом мне попытались длинными ногтями выцарапать глаза.

Уклоняться в моём состоянии с всё сильнее болящим телом было проблематично. Едва сдерживалась, чтобы не зашипеть. Стерва что-то говорила, но слова до меня долетали со странным смыслом. Я старалась отбиться от гадины и не ударить по ней магией от досады, но, как оказалось, зря жалела дуру.

У змеюки с самого начала был план испоганить мне жизнь этим днём, и она основательно подготовилась, прихватив с собой кислотный разъедающий раствор. О да, после такого подарочка жизнь любого смертного пошла под откос из-за полученных ожогов и изуродованной внешности. В очередной раз поморщилась от боли.

— С ума сошла? — прошипела, выбивая магией сосуд с содержимым из рук девицы и для подстарховки отправляя его куда подальше от академии.

Внезапно она бросила мне под ноги странный бедно-фиолетовый порошок, быстро поднявшийся вверх и, похоже, сразу же проникнувший мне в организм, начиная ослаблять итак вымотанное тело.

— Ты! — глаза брюнетки сузились от злости и ещё сильнее заполыхали от ненависти. — Клянусь самой первозданной тьмой, что убью тебя, а Альвас будет целиком и полностью моим! Ты ни за что не получишь его!

— Дура! — крикнула ей. — Остановись, пока не поздно, ты умрёшь! — прорычала, делая шаг вперёд, но замирая на месте из-за навалившейся слабости и давящей боли на висок. Что-то пошло не так… Даже кровь потекла из носа.

Стерва же с безумным выражением лица отскочила ещё на шаг назад, дико расхохоталась и остервернело расцарапала себе руку. Окропила пол кровью, после чего за окном грянул гром и сверкнула молния. Вспыхнула чёрным воронка небытия из той самой первозданной тьмы, которой поклялась смертная, а я поняла, что уже ничем не смогу ей помочь, даже если успею снять блокирующие печати со своего тела и явить всему миру свой божественный лик.

Девушку начало затягивать внутрь, и она противно завизжала, но это крик не привлёк ничьего внимания. Похоже, эта дура успела установить полог тишины перед нападением. И сейчас её душу раздирает на части из-за данной совсем невыполнимой для неё клятвы. Первая часть по крайней мере была именно такой…

Я отвернулась, чтобы не видеть, как загребущие руки смерти протянулись к бывшей пассии аристократа, обхватывая её со всех сторон и резко затаскивая в свои владения… После данной ею клятвы я уже ничего не могла поделать: закон для всех богов в такой ситуации один. Есть четыре столпа, которые сильнее богов. Мы не можем с ними спорить, и не виноваты, что большинство смертных настолько глупы, что поступают так безрассудно…

Что происходило дальше, я уже не видела: моё сознание резко решило покинуть меня и оставить в полном смятении от происходящего. Человеком быть мне не нравится и надеюсь, всё это скоро закончится. Я слишком слаба в этом облике.

Первое, что собиралась сделать, как только открыла глаза, — лететь на поиски брата и выполнять всё, о чём договорились ещё на занятии. Физическое состояние оставляло желать лучшего: тело болело неимоверно, было больно пошевелиться. Живот крутило, организм издавал странные звуки, а я проклинала свою забывчивость, из-за которой уже второй день не принимала пищу внутрь почти человеческого тела. Голова кружилась, с трудом вспоминались недавние события.

Со стоном приподнялась и тут же рухнула назад, поморщилась от боли и звона в ушах, показавшегося слишком громким и невыносимым в этот момент. Как только смертные терпят все эти недуги и не жалуются? Если вдруг однажды умру, ни за что не хочу становиться смертной. Хотя, о чём это я? Боги, если и умирают, то отправляются в отдельное пространство, откуда наблюдают за своими, но больше не могут вернуться в реальный мир. Зато другие могут посетить это место и недолго поговорить с нами, если у них для этого достаточно сил. Поле эфира далеко не всех туда пропустит.

Попасть туда — одна проблема, а вот найти там кого-то — уже другая. Главное ещё не заплутать в пространстве и не остаться там навечно. Ни один бог не захочет коротать вечность непонятно где, потому с погибшими или теми, чья сила возросла до такой степени, что обители богов не могут выдержать этой энергии, мало кто рискует увидеться в эфире. О них помнят, их уважают, но стараются трезво оценивать свои возможности и не застрять непонятно где.