Карамазов. Книга 1 (СИ) - "Каин" - Страница 4

— Деньги, — усмехнулся я, — позволяют если не все, то многое. Как будто раньше они не решали проблем.

— Решали. — Водитель кивнул. — Но люди были другие. Делали все не так нагло. У всех на виду. Будто так и надо. Понаехали с западу всякие корпораты и портят молодежь. Внушают им мысли крамольные про свободы и прогрессы. Надобно отбирать имущество у еретиков и отдавать Синоду да анператору. Больше пользы будет.

— Я бы еще плети вернул. Чтобы наказывать некоторых плебеев за язык распущенный, — предложил я и небрежно стряхнул с ладони лепесток дыма.

Видимо, водитель понял, что я не разделяю его взглядов, и остаток дороги мы проехали молча.

За перилами моста, украшенного бронзовыми львами, показался Александровский район. Имперский замок на площади Основателей. Чуть дальше высился, сияя на солнце, шпиль Военно-морской школы. Широкий парк Рюриковичей, за которым блестел ангел, установленный на куполе Собора Петра и Павла. Белокрылый херувим с суровым лицом и завязанными глазами. Он поднимал руку, словно бы собираясь озарить крестным знамением весь Петербург. А в центре района красовалось Охранное отделение. Одно из самых высоких зданий города. Выше был только Объединенный коммерческий банк и штаб-квартира Конгломерата на Деловой стороне. Ну, это и неудивительно. Что правит Союзом, не знали разве только малые дети. Деньги.

Часы едва пробили пять, и народу в «Диадоре» было еще не так много. За столом в углу помещения отмечала увольнительную пятерка драгунов Михайловского гвардейского полка. Вокруг отдыхающих вояк образовалась некая зона отчуждения. Оно и понятно. Зачастую такие вот попойки приводят к ругани, а от нее, как водится, к драке. В другом конце зала сидели две девушки в форме учениц Императорского университета Государственной службы. Судя по шевронам на плечах расстегнутых синих курточек, девочки окончили первый курс. В центре зала, сдвинув столы, расположились кадеты в черных шинелях Военно-Морской школы. А в затененном углу за столом о чем-то общались двое мужчин в белых рясах служителей Священного Синода. Несмотря на пост, жрецы плотно обедали ароматным сочным мясом. Видимо, силою Спасителя они окрестили блюдо капустой.

Я улыбнулся сидевшим у входа миловидным официанткам и прошел к бару.

— Здрав будь, Матвей, — сердечно поприветствовал бармена и уселся на высокое сиденье. Небрежно кинул пиджак на стул рядом.

— Водки? — хмуро спросил Матвей, глядя на меня исподлобья.

Я кивнул.

— Бутылку «Павловской». Клюквенной.

Бармен застыл, словно бы обдумывая мою просьбу.

— Может, не надо? — неуверенно спросил он.

Я мягко улыбнулся и положил на стойку купюру из того запаса, что вместе с пиджаком передала мне Софья. И уверенно сказал:

— Надо. Солнце близится к закату, а я все еще трезв. Это не дело.

Матвей с явной неохотой поставил на стойку бутылку и начищенную до блеска стопку. Я налил себе клюквенной водки, сделал первый обжигающий глоток. В голове приятно зашумело. А в душе начала просыпаться тяга к приключениям. И я с интересом посмотрел на девочек-студенток.

Они были поразительно похожи друг на друга. Очаровательные, со светлой кожей и выразительными чертами лица. Большие голубые глаза подчеркивали длинные пушистые ресницы, а темные брови, придавали особое выражение, делая девушек необычным, запоминающимся. Чуточку пухлые розовые губки довершали образ милашек. Различались они только цветом волос. И размером груди.

Блондинка заметила мой полный интереса взгляд и застенчиво улыбнулась. Взяла со стола стакан с коктейлем и обхватила губами трубочку. Наморщила носик, словно пытаясь вспомнить, где она меня уже видела. А затем улыбнулась, склонилась к сидевшей рядом подруге и начала ей что-то шептать. По мере того как блондинка говорила, глаза темноволосой расширялись от удивления. Она повернулась к собеседнице, покачала головой, отчего ее затянутые в хвостики волосы смешно закачались из стороны в сторону. Светловолосая снова подалась к ее уху и начала говорить. Так продолжалось несколько минут. Я как раз успел прикончить второй стакан, как более смелая девушка встала из-за стола, взяла брюнетку за руку и потащила подругу в мою сторону.

Форма Института государственной службы мне нравилась. И делала девушек просто неотразимыми. Черные юбки чуть выше колен, белые блузки и синие курточки. Пришлось взять со стула пиджак и бросить его на колени.

— Простите, — робко начала светловолосая, — кажется, я вас где-то видела.

— Моя подруга уверена, что вы музыкант Билли, — оттесняя блондинку, вклинилась в разговор брюнетка.

— Так и есть, — улыбнувшись, ответил я, закатывая рукава рубашки. Предплечья были покрыты вязью татуировок, среди которых явственно выделялся лейбл музыкальной компании «Газлайтинг».

Девушки завороженно уставились на рисунок, будто видели метку великокняжеского рода.

— Ух ты!

Брюнетка, не стесняясь, провела ладонью по татуировке. И от кончиков ее пальцев по коже прошел слабый электрический разряд. Лукаво посмотрела на меня из-под длинных полуопущенных ресниц.

— Я присяду? Не каждый день удается встретить звезду.

— Бывшую, — поправил ее я. — Я вышел из лейбла.

— Я выросла на вашей музыке, — словно не слушая меня, проворковала девушка. — Какие треки! Настоящая социальная драма и сатира. А еще мы с Кристиной приходили на поэтические вечера в бар Литераторов, когда вы при помощи мастерства слога утопили Лаонга.

Я скривился и опрокинул стакан.

— Тоже мне победа. Раскатал его в двух раундах. Он плакал как побитая девочка. А кто такая Кристина?

— Это я, — кротко произнесла блондинка, усевшись справа от меня. — Матвей, сделай мне еще один коктейль.

— Кристина очень стесняется, — прошептала мне на ухо брюнетка. — Вот решила снять оковы.

Я недоверчиво посмотрел на нее: стеснение? У человека, который обладает Силой? Забавные вещи творятся.

Я притронулся к руке девушки, но не почувствовал отголосков Силы. Она была «бесцветной», будто бы заблокированной. И… это было странно. Выходит, девушка не из дворянского рода и не бастард? Как тогда она попала в Императорский Университет?

Сила есть у всех. И у аристократов, и простолюдинов. У последних она остается «бесцветной». Заблокированной до конца жизни, лишь иногда проявляясь у купцов или мастеровых. У дворян и бастардов же она раскрывается и приобретает цвет. Как правило, это происходит до десяти лет. Впрочем, случается и в более позднем возрасте. И аристократы могут создавать плетения и управлять ими. Но за этот дар прирожденные платят немалую цену. Мы бездушны. Внутри нас пустота, которую каждый заполняет, как умеет. Музыкой, экстримом, сексом, верой, алкоголем, работой, веществами. Способ у каждого свой. Но пустота внутри нас блокирует стыд, сострадание или жалость к ближнему. Ну и любовь. Сила дает нам многое. Но она же и выжигает всех нас.

Бармен поставил перед Кристиной высокий стакан с темным напитком, в котором позванивали кубики льда. Девушка неспешно обхватила губами трубочку. Только сейчас я заметил, что ее пальцы слегка подрагивают от волнения.

А брюнетка тем временем продолжила расспрос:

— Куда ты пропал? — Она бесхитростно перешла на «ты». — Тебя давно не было видно на музыкальной сцене.

— Служил в Легионе, — беспечно ответил я. — В какой-то момент моему деду надоело, что отпрыск ведет беспорядочный образ жизни. Пьянства, кутежи и безобразные драки. И он записал меня в гусарский полк. Так что с музыкой на время пришлось завязать.

— В какой? — тут же с интересом спросила Кристина, глядя на меня. — В какой полк?

— Шестой.

— В «Висельники»? — ошарашенно уточнила она.

Я кивнул, прекрасно понимая ее настороженность. О «Висельниках» меж людей ходили самые паршивые слухи. И я мог бы с уверенностью сказать, что все они наполовину не дотягивают до реальности. А увольнительные в барах и притонах города часто заканчивались паскудными драками, под крик «Вперед гусары, e…t и резать».