Запрещенные друг другу (СИ) - Александер Арина - Страница 15

— Напомнишь номер дома? — просочился сквозь сознание густой баритон.

Юля вздрогнула, подняв голову, и увидела, что они свернули в начало улицы. Наконец-то. Боже, какое же это облегчение.

— Не стоит, дальше я сама.

— Может, хватит уже? — вспылил Дударев, продолжая медленно катиться вдоль высоких заборов.

Что хватит, было ясно и так, чай немаленькие. Он задел её, она — его. Пора завязывать. Только… не понимала, если честно. Сколько не всматривалась в тёмно-серые глаза — не могла с точностью ответить, шутит он или серьёзно. Привыкла, что всегда всё чётко: если шутка — то шутка, если задумчивость — то глубоко мыслящий процесс. А с ним всё так неоднозначно и запутанно.

Вздохнула. Нашла из чего сделать проблему. Ей ещё Глеба предстоит убедить пойти в клуб в кои-то веки. Вот где вынос мозга. А это так… взявшийся не пойми откуда интерес, приправленный тревогой за близкого человечка и сдобренный личными, далеко не самыми радужными наблюдениями.

— Тридцать третий дом. Вон тот, с зелёным забором, — сдалась, поправляя на груди топ. Специально покосилась при этом на Дударева, пытаясь подловить. Ни черта. Абсолютно. Как пошептало. Даже не шелохнулся. Как смотрел на мелькающие за окном таблички, так и продолжил.

— Тридцать третий, — объявил, остановившись, и не успел повернуться, как Юля, будто ужаленная, выскочила из машины. — Эм… пожалуйста… И тебе хорошего дня, — пробормотал глухо в пустоту.

Осинская юркнула в калитку, даже не обернувшись. Умчалась, как черт от ладана. Точно не пришелся по душе. Ну, он и не плюшевый мишка, чтобы всем нравится, хотя… до сего момента с этим проблем не было.

Не оставалось ничего другого, как плавно сдать назад, разворачиваясь и взять курс обратно на город. Но проехав три двора, внедорожник резко остановился, постоял с минуту посреди дороги, а потом, и вовсе вернулся назад.

Юля вбежала в дом, словно за ней гналась стая волков. С гулко бьющимся сердцем привалилась спиной к двери и накрыла ладонью вздымающуюся грудь, пытаясь унять разбушевавшийся орган.

Нужно успокоиться, взять себя в руки. Никто ничего не увидел, а если и увидел — что тут такого. Подумаешь, поехала в город на автобусе, а вернулась — на дорогом автомобиле. С кем не бывает, да? Идешь такая по городу и — хлоп! — рядом притормаживает Джип, из него высовывается красивенный мужик, предлагает тебя подвезти, и ты, такая всё расплывшаяся в улыбке, бездумно прыгаешь в салон.

И тут только дошло…

— Че-е-ерт, — простонала, ударившись затылком об дверь, — пакет…

Внутри всё похолодело. Ноги, и те стали ватными, отказываясь держать обомлевшее тело. Дрожащей рукой прошлась по волосам, поправляя разметавшиеся пряди и обреченно прикрыла глаза.

Дело ведь не в буханке хлеба и каких-то там колбасах. Дело в том, что она два часа прошлялась не пойми где и явилась с пустыми руками. Спрашивается: какого вообще ездила? Оправдание: любимый, я не купила твой любимый сыр, потому что безголовая, никак не прокатит. Она вообще всё забыла. В машине. У Вала…

Ду-у-ура, точно без мозгов. Мало того, что влекло к нему, не пойми на каких основаниях, так ещё и пакет забыла. Позор… Совсем рехнулась на своих романах. Вечно ей мерещится не то, что есть по факту. Как вспомнила свое поведение — так взвыть от стыда захотелось. То «вы», то «ты», то садится в машину, то требует остановиться… А кульминация — это ж вообще полный треш, не иначе.

На негнущихся ногах заглянула на кухню. Никого. В кабинет — то же самое. Выглянула во внутренний двор — пусто.

Плохо…

— Глеб! — позвала, поднимаясь на второй этаж. — О, ты тут… — споткнулась, заметив мужа у окна в гостиной. Сердце совершило кульбит, после чего рухнуло вниз. Ясно. Видел, значит. — Привет, — улыбнулась, спрятав за спиной дрожащие руки. — А Сашка где?

— Спит у себя в комнате, — полоснул по ней острым взглядом, недовольно поджав губы.

— Видишь, как хорошо: раньше и в обед со мной засыпал, а сейчас сам. Всё-таки садик имеет не только минусы. — Юля подошла к нему и как можно ласковей поцеловала в напряженную щеку, лихорадочно придумывая оправдания. Отстранилась, не почувствовав отклика. Мужские губы оставались плотно сжатыми, холодными. — Глеб, тут такое дело, — начала, уперев в пол глаза. Ну ни разу не спалилась прям. — Я с Маринкой встретилась, у неё такое событие в жизни… кхм… если кратко то…

— Юль, с каких это пор ты разъезжаешь на Джипах? — прошипел сквозь зубы Глеб, перебив её прерывистую речь. — Даже не так, — выставил вперёд руки, удерживая готовые сорваться с губ оправдания, — с каких это пор в твоем арсенале друзей появился Дударев? Потому что кататься с незнакомцем ты бы не осмелилась, да?

Завелся. Видела, что едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. И перешёл, если бы не Сашка. Знала, что ревнив. За двенадцать лет всякое бывало, но она никогда не давала повода. Никогда. Раньше, такое внимание льстило, забавляло. Как же здорово, когда тебя ревнуют. Сразу возрастает чувство собственной значимости. Ревность, приправленная ошеломительной любовью, порождала нереальный секс. Хотя и ревновать-то было не к кому. Разве что к столбам.

— Так вы знакомы? — выпала на дурочку, цепляясь за любой вариант. — Тогда какие проблемы? Валентин Станиславович вместе с Егором Андреевичем спонсируют ремонт садика. Помнишь, я рассказывала?

— Угу. Помню, — не унимался муж. — Интересно, он всех воспитательниц катает в своей тачке или только тебя?

— Боже, Глеб, что за бред?! Мы случайно встретились…

— Ааа, случайно… Ну-ну. А ты знаешь, что эта… — осекся, подыскивая подходящее сравнение, — тварь на пару с твоим любимым мэром провернули у меня под носом левую врезку для своего торгового центра. Связи у них, видите ли, в Москве. Крыша. А я, как последний… — тут должно было последовать ругательство, но Глеб сдержался. — Проехали. Юль, они такими деньгами заправляют, воруя у государства газ, миллионами кубов левачат, а я ничего не могу сделать, понимаешь? Видите ли, безнаказанны они, неприкосновенны, — процедил с презрением, глядя в окно.

А-а-а, так вот откуда растут ноги! Ну да, это существенно меняет суть дела.

— Откуда мне было знать, что он за человек! — воскликнула Юля, обидевшись. — Ты мне ничего не рассказываешь.

— Зашибись! Так я ещё и виноват? — рассердился Глеб. — Слу-у-ушай, — неожиданно перешел на шепот, — а может, знаешь ведь, как бывает: сначала втираются в доверие, дружба там, помощь, а потом — бац! — и нарыл компромат. У них ведь на меня ничего нет. Он что-то спрашивал обо мне?

— Он? — не поспевала Юля за ходом его мыслей. — О чем?

— Блин, не тупи. О знакомых, друзьях, с кем ходим в баньку, на шашлыки ездим.

— Зачем? — оторопела, растерявшись. — Ничего он не спрашивал и вообще, он с нашей Маринкой встречается.

— Чего-о? — округлил глаза Глеб. — С нашей Маринкой?!! Это такая шутка?

— Нет, там всё серьёзно. Мы встретились в городе, она предложила подвезти, и вот — развела руками, мол, и все объяснения, — подвезли.

Глеб удрученно качал головой, переваривая услышанное. Юля прекрасно понимала его, сама до сих пор в ступоре. Так это они, можно сказать, посторонние. Что уж говорить за Рому? Маринка заверяла, что всё пучком, но Юля в это слабо верила. Зная Рому… тут надо или хорошо потрудиться, или понадеяться на занимаемую должность Дударева. Мало ли. Может, перспектива родства с помощником мэра перекроет всё «несостыковки». Если мама с Людой закрыли глаза, то и Рома смирится. Кто ж откажется от такого зятя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Неожиданно Глеб подался к окну, отодвигая штору. Юля машинально выглянула за ним, а когда увидела возле ворот внедорожник Дударева, так и обмерла.

Только этого не хватало!

— Надо же… — протянул муж насмешливо, наблюдая за вышедшим из машины Валом. — Зятёк, значит, да? Ты смотришь? — привлек Юлю к себе, окольцевав свободной рукой за плечи. — Смотри, смотри… Видишь, как понравилась? Решил продолжить общение, а тут я такой, опа-а-а!!