Сфирот (СИ) - Прокофьев Роман - Страница 48

Именно поэтому вернуть ковчеги проекта «Космо» было невероятно важно. Без них, даже устранив негативный фактор Черной Луны, Землю ждали темные века азур-угроз и владычества одаренных. Да, они постепенно пройдут, Азур рассеется, наступит новое возрождение и новый виток цивилизации — через двести, пятьсот, может быть, тысячу лет. Но с «Космо» мы сокращали этот срок в несколько раз, и, с большой вероятностью сохраняли текущие достижения. Вернувшиеся станут новой силой, которая вновь завертит колесо человеческой истории в правильном направлении. Главное — чтобы они не повторили наших старых ошибок.

А наше дело, основная задача — это нейтрализация Красной Тревоги «Черная Луна». Для этого задуманы Инкарнаторы, для этой цели Прометей создал Первый Легион и собрал под его знаменами всех, кто разделял его идеалы. Людям не нужно наше покровительство, мы должны попытаться дать новый шанс человечеству — пусть даже ценой собственных жизней. Они не стоят ничего — потому что мы уже давно мертвы, и это состояние мучительно для каждого из бессмертных, пусть его и удается отсрочить тем или иным способом…

Я говорил, перемежая слова с видеопосланиями когитора и элементами дополненной реальности, показывая то, что нашлось в памяти Прометея. К сожалению, Мико так и не удалось получить доступ ко всем старым воспоминаниям моего предшественника, поглощенных из эфемера. Они были хаотичными, фрагментарными, не имели четкой картины, наиболее яркие и вовсе оказались бесполезными. Но даже узнай я все, что знал он, это бы не сильно помогло — Прометей не принадлежал к числу «первых», тех, кто стоял за проектами и Звездным Флотом, он был всего лишь успешным тестовым образцом «Инкарнации», как те добровольцы из Легиона, что сейчас рождались на Звезде.

Я был искренен, полностью открывая перед ними, с помощью пси-поля «Повелителя Стаи» раскрывая доступ к своим намерениям, к своим эмоциям и планам, непроизвольно изливая на них всю мощь своего Источника — так, чтобы они увидели мир моими глазами, и поняли, как важно исполнить свой долг.

Совет Первого Легиона молчал. На их лицах застыло странное выражение — даже у тех, кто изначально был настроен против нашего полного ухода с Земли. Те, кто побывал со мной в Ургенте, прикоснувшись к Сфироту, верили безраздельно и были готовы идти до конца. Большинство Инков, в силу возраста и опыта — прожженные циники, но сейчас, кажется, мне удалось убедить даже скептика Гнозиса и мрачную Ракшу.

— Грэй, — нарушила тишину голограмма Арахны очень серьезно, — Мы тебе верим и ценим твою искренность. Но, по-моему, тебе следует выглянуть в окно.

Я последовал ее совету. И неожиданно понял, что немного перебрал со своим ментальным даром. Скорее даже, не немного. Конкретно так перебрал, забыв про аномальную мощь своего Источника.

Далеко внизу, на Эспланаде стояла толпа, заполнив все пространство возле кольца ограждений, окружающих Башню-Иглу. Тысячи людей. Не было привычного шума и хаотичного движения, все замерли и молчали, как завороженные. «Бинокулярное Зрение» позволило различить, что все они — и простые граждане, и легионеры Первой Когорты, охраняющие твердыню Инкарнаторов как за смотрят наверх, в ту точку, где сейчас находились мы.

Туда, где находился я.

— По крайней мере, это запомнят, — хмыкнул Кастор, встав рядом со мной и глядя вниз. Он излучал скрытую гордость — но не собственную, а как будто любуясь со стороны своим детищем, — Таким и должен быть Инкарнатор.

После Совета меня неожиданно перехватила Цирцея. Последние полгода она входила в штат мастеров Тимуса и постоянно находилась там, поэтому мы виделись редко. Тем не менее, она была одной из немногих городских Заклинателей, сведущих в аниматургии, кому я мог доверять. И дело было даже не в нашей связи на Авалоне и не в том, что она была первым Инкарнатором, вступившим в воссозданный Первый Легион, а в том, что она тоже была мощным менталом-псиоником, и чувствовала меня, как никто другой.

— Грэй, что это было? — Цирцея казалась встревоженной, — Видел, что творилось на Эспланаде? Твоя пси-аура затопила половину Города!

— Да. Это получилось само собой. Я не сдержался, хотел все показать… как можно ярче, — ответил я, — Надеюсь, случайно не выдал никаких секретов.

— Нет, конечно. Это было… как свет, — она слабо улыбнулась, коснулась моей руки, — Мы как будто были… рядом. Но тебе стоит контролировать такие вещи! Ты уже стал легендой, а после Ургента — даже не знаю, как тебя называть.

— Также, как прежде, — я неожиданно погладил ее по щеке, — Я не изменился, Цирцея. Даже не прошел четвертую эволюцию.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить. Пойдем со мной.

В Арсенале, в помещении огромного медкома, Заклинательница тщательно осмотрела меня и провела несколько тестов на оборудовании, предназначенном для обследования Инкарнаторов. Я уже пару раз бывал здесь, меня изучали лучшие специалисты Легиона. Они не нашли ничего, выходящего за рамки стандартного развития носителя — а «Непроницаемость» делала невозможной детальное обследование Источника.

— Твой носитель развивается в целом стандартно, — сказала она, задумчиво изучая результаты, — Десять баллов по градации Айсберга, при человеческом потолке развития в шесть, но это в пределах нормы. Двенадцать баллов — это примерно вторая эволюция Тела. Видимо, влияние дополнительных «физических» Геномов из-за уникального Фенотипа. Из-за «Непроницаемости», к сожалению, невозможно изучить рисунок и плетение твоего аномального Источника. Судя по силе пси-ауры, которую мы все сегодня испытали, ты способен на ментальное воздействие далеко за пределами пятой эволюции. Скажу честно, я о таком даже не слышала.

Я спокойно кивнул. Это объяснялось тридцать пятым рангом моего Источника, который уже вышел за пределы возможностей Заклинателя пятой эволюции. «Повелитель Стаи», как и некоторые другие мои А-способности умница Мико подобрала так, что они зависели от мощи Источника.

— Но то, что ты сделал сегодня, в целом можно понять и измерить, — продолжила Заклинательница, — А вот то, что произошло в Ургенте — нет. Легко сказать — чудо! Скажи, ты задумывался, что вообще там произошло?

— Конечно. Но я могу здраво оценить только последствия, — ответил я, — Как это сделал Сфирот, мне неизвестно. Если ты об этом спрашиваешь, конечно.

— Да, именно об этом, — подтвердила Цирцея, — Грэй, мы никогда не имели дело с А-существами глифа «Сфирот». Это что-то запредельное. Но… у меня есть интересная теория.

— Слушаю.

— Если твоя анима является воплощением «Сфирота», — медленно начала она, загадочно улыбаясь, — то, согласно влиянию энио на организм, ты являешься его отражением. Так сказать, физическим аватаром. Это, кстати, заметно по твоей анимафикации — внешность не совсем совпадает со старым обликом Прометея.

— К чему ты ведешь? — она была права, я был не совсем точным зеркалом предшественника, и чем дальше, тем больше. По словам Арахны, анима Прометея была оболочкой, поэтому оказала подавляющая влияние на носитель, но остальные тоже не могли остаться в стороне, особенно после того, как я дважды выпускал их на свободу, используя Дар.

— К тому, что это связь двухсторонняя, — сказала Цирцея, — Не только душа влияет на тело, но и наоборот. Иначе Инки не сходили бы с ума в чудовищных носителях. Понимаешь меня?

— Если честно, не совсем.

— Твой носитель — человеческий. Даже слишком человеческий, без всяких дополнений, — промурлыкала Заклинательница, — Твои генные практически модификации не изменили организм, поэтому с психикой, как видно по твоим тестам, почти все в порядке.

— Всегда оставайся человеком, — задумчиво произнес я, — Так завещал Прометей лично мне.

— В твоем случает это действительно крайне важно, — согласилась Цирцея, — Ведь чем человечнее ты, тем больше человечнее останется Сфирот. Если к А-существу вообще применимо такое понятие. Но самое главное в другом. Я думаю, что генные модификации и твои А-способности тоже имеют обратную связь со Сфирот.